Андрей Бочко - «Серп и Молот – Карачарово», или Ничего подобного

Ну вот и всё, собственно. Нет, конечно, был букет и господин сверху тоже был. И голос у господина, да… Ну и что?! Что?! Да не ору я… Всё. Спасибо за внимание… А то тоже: «заговорил по-иностранному», «каждый слышит своё»… Чепуха! Фиг ему, а не издание!»

Ух… Как-то после такого чо-та и не очень-то и… ну, да делать нечего, обещал – слушайте, как там с остальными потерпевши… виноват, участниками «Дивертисмента» моего.

Наблюдатели в дверные глазки как сговорились и отвечать на «вопросики Ваши» подробно совершенно отказались, а только что и сообщили сухо, что «да нормально всё. Речь ту мы совершенно забыли, всё в своё время рассказали священнику, в грехах покаялись, причащаемся исправно, и ещё эта… Глазки в дверях заклеили, законопатили, заштукатурили и заполировали так, что и невозможно определить теперь, где именно они и находились! Иногда, правда, – говорят, – почему-то ноги сами несут к двери и стукаемся лбом о дверь (да-да, читатель! Именно! Именно память тела! Аккурат у законопаченных глазков!), ожидая узреть картинку за дверью… Но лекарства помогают, и происходит это наваждение всё реже и реже. Сильно, видно, шагнула медицина наша в рассуждении решения проблем совершенно не медицинского характера! «За что ей наша искренняя, сердечная благодарность!» (c)

Так. Теперича, когда мы этих… м-м-м… зрителей-свидетелей-потерпевших (на твой вкус, читатель) спровадили (ибо ничего из них больше не вытянуть никакими клещами), обратимся опять к гостю нашему. Он же и говорил! Вот терь пусть ответит за база… пардон…

Гость (он же ангел, он же визитёр, он же курьером при жизни работал, он же Элла Кацненгоге… не, эт не то…) – автору. «Наболелло!»

«Какой же ты настырный! Всё-то тебе расскажи. Ты у меня первый такой автор. Другие придумают се чо-нить в голову и молчок. Им, в голове их, даже мысли не может такой появиться, что можно своего же персонажа потом и переспросить о чём-то! Нормальные, здоровые люди. А ты? Ну посмотри на себя! Не стыдно? Расскажи ему, что он придумал, что я говорил? Спроси ещё, где я такой букет отхватил! Что, тоже интересно?! Точно больной… И не ори на меня, поду-умаешь «смысл жизни» не тому влепил… Может, ты мне это всё сам приписал? Может, я ни в жизни, ни после, ни после «после» ни разу не ошибся! А ты взял, да и оболгал челове… не… не челове… не, тоже не… ну, не важно! Меня и оболгал, может! Сюжет у его, видишь ли… Ну что это за сюжет? Чепуха какая-то… И что, что «интересно же»? Всё равно чепуха. Ты вот послушай лучше, какие сюжеты бывают: вот приехал тут один в Орёл, к тёте. Ну, приняли немного, пошел он в магазин еще… На скамеечке потом прилёг. «Проснулся – часов нет, пальто свистнули. Драповое, о! О, сюжет! А? Сюжет, да?» (с) Хотя с языком ты неплохо, эта… Я тут своим рассказал, так они все зацепились ага… «Как, – говорят, – мелодично и ещё и с картинками?! Класс!» Ходят терь все, напевают и образами зримыми делятся вовсю. Некоторые пошли дальше и добавляют ароматы разные в речь свою. Один ещё и приплясывать начал, но его осадили. «Вульгаритэ, – говорят. – Двадцать два. Не. Меру надо всёж-киж знать!» Так что и спасибо тебе. Эт ничиво…

Ты што, записываешь, што ль, эта фсё? Вот больной… Ничо те больше не скажу! Сам ври!»

Вот скажите, пожалуйста, зачем я затеял эт вот это?! И ведь началось-то с невинного комментария в «ФБ» (не при нас будь сказано)! Пошутил, ага… Потом догнал и ещё пошутил. И так 28 раз… Терь сидим, «решаем проблему». Я их для шутки сначала-то придумал, а они взяли и заявились ко мне все! Ну да, первым этот, потусторонний. Нахрюкались чаю с ним – мама дорогая! Чуть дом не сожгли трубками мира. Миротворцы… Всё пытались сочинить вместе, на кой он припёрся ко мне, когда ему надо было косяк свой исправлять и искать не по адресу вручённый помощником его смысл жизни. Потом нерадивый этот, «смысл жизни» отдавший проходимцу какому-то. Курьером он в жизни был, вишь ты… Халтурщик натуральный! Хотя они мне объяснили, что в принципе отказывать в просьбе у них не принято. И даже не просто «не принято», но и невозможно решительно. Особенно если просят их сильно. Надо только попросить от чистого сердца. И не отставать, конечно. Настырность – она ведь… поглавнее аргументов ага… (См. «Смысл жизни. 3-я история». См., см.!) Ну и до кучи молодая (да-да! та самая! Красивая и умная! Которая в ранней юности (вы што? Она и сейчас молода!) сильно озабочена была в рассуждении «смысла жизни» и единомышленников в поиске того смысла). Заходит такая и сразу мне (глаз, видать, на авторов намётан. Не иначе редактор в блатном журнале. А то и в двух…): «Ты автор? В глаза смотреть! Как на „Прозу“ сразу отправлять, так он первый, а как ответ нести перед несчастной женщиной – так глазами все углы обшарил. Смотреть на меня, паразит!» Потом, правда, отошла, извинилась и объяснила всё. Оказывается это у неё такая природная реакция на что-нибудь особенно понравившееся. Сначала надо это вот, понравившееся, в порошок растереть. Иначе уж всё не то… Да… Женщина. Уважа-а-аю! В общем, на «Прозе» прочитала и поняла всё. И мужика у «Пятёрочки» вспомнила сразу. Вот и пришла. Помогать. Ага… Мы такие радостные: «Да не-е… Мы рады ваще… Да показалось Вам… Ну куда ж мы без Вас терь… Не уходите…» (с надеждой, конечно) – и всё такое. Еле уговорили, идиоты…

Труднее всего со случайным получателем груз… виноват, смысла было. Его «смежники снизу» раньше нас нашли. Ну так ещё бы! Они после получения интернета, которое получение и послужило на самом деле постановкой «смежничества» их на полную и безоговорочную паузу во всех проявлениях бытия (причём всякого бытия. Сознательного и бессознательного, деятельного и халтурного, живого и мёртвого, сливочного и пломбирного, мажорного и минорного (кроме рэпа, конечно, вы ж понимаете…) и т. д. и т. п.), воспылали местью, естественно (что и есть обычное их состояние), и, мстя нагло, начали укатывать обладателя случайно обретённого смысла на предмет: «да отдать уже им смысл этот самый!». Тем более смысл – чужой. У каждого, вишь ты, человека свой смысл жизни, и чужой не всегда подойдёт, а даже и наверняка не подойдёт, хошь бы он и распрекрасный самый и был! «Сам, поди, и нот-то не знаешь, а тот смысл про сочинение симфоний, например! Чепуха на постном масле, а не смысл ничиво! Ты достоин большего! Вот и отдай нам смысл тот, а тебе, – поют, – мы компенсируем, чем только пожелаешь! Да вот хоть бы сей же час тебе шаурму купим! Чо, сыт, да?.. Ну тада… тада… а хошь, мы те недра! Да! Ты вот давеча сокрушался за недра умыкнутые, так мы те их предоставим в полное владение, тока смысл отдай». Искушали, короче, вовсю.