Наташа Шторм - Долина Розовых водопадов

© Наташа Шторм, 2021

ISBN 978-5-4493-4905-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Телефонный звонок разорвал ночную тишину с силой ядерного взрыва. Я подпрыгнула на кровати и потёрла глаза. Потребовалось несколько секунд для того, чтобы сообразить, что эпицентр техногенной катастрофы находился не в центре города, а в моей собственной квартире, точнее, в коридоре. Пластмассовый монстр, перемотанный в нескольких местах тёмно-синей изолентой, издавал душераздирающие трели и никак не хотел умолкать.

– Вот доберусь до тебя, сволочь паршивая, и разобью к едрёне фене! ― бубня себе под нос, я попыталась нащупать ногой тапочки. Тщетно. Ступая по холодному полу, и, спотыкаясь о разбросанные вещи, я в очередной раз пообещала купить переносную трубку, а несносное чудовище безжалостно выкинуть на помойку.

Такие ночные звонки не сулили ничего хорошего. Статистика. Разум подсказывал, что лучше вернуться в тёплую постель и провести в блаженном неведении ещё несколько часов, но невидимый абонент не сдавался.

Кукушка, обитавшая в старинных ходиках, кашлянула дважды и лениво спряталась в деревянный домик. Я тяжело вздохнула и сняла трубку.

– Кому не спится в ночь глухую?

В ответ что-то затрещало, зашипело и скрипнуло. Худшие подозрения начинали сбываться.

– Голицына! ― проклятая трубка наконец-то заговорила членораздельно. ― Срочно приезжай! Вопрос жизни и смерти.

Только не это! Артюхов! Что б его! Последний раз Николай звонил вот так, ночью, полгода назад. Тогда он умолял вытащить его бренное тело из вытрезвителя, куда совершенно непьющий юноша был ошибочно помещен вместе с однокурсниками, бурно отмечавшими пятилетие окончания ВУЗа. По словам Николя, он лишь понюхал содержимое бутылки. Но разило от него так, что меня посетили сомневаться в непогрешимой репутации старинного приятеля.

– Надеюсь, ты доживешь до утра, Колясик? Спать хочу – сил моих девичьих нет.

И снова скрип.

– Приезжай немедленно ко мне на работу… это очень серьезно… очень…

Я только рот открыла, чтобы высказать всё, что думала о своем бывшем однокласснике, но услышала короткие гудки.

Ситуация казалась странной. Судя по голосу, Колька находился в здравом уме и трезвой, совершенно трезвой памяти, но я чувствовала, что друг детства сильно напуган. А уж напугать Артюхова было непросто.

Усевшись на кровать, я укуталась одеялом и задумалась. Спать или не спать? Вот в чём вопрос. Здравый смысл клонил голову к подушке, а неуёмное женское любопытство влекло в холодную ночь, где в заснеженной избушке несчастный Артюхов ждал моей помощи. Как-то неожиданно проснулась совесть, а вместе с ней и ответственность за тех, кого приручили. Пришлось вновь подняться и включить свет. Сборы заняли совсем немного времени. Все нужные вещи валялись рядом на полу. Теплый лыжный комбинезон, свитер, шерстяные носки. Прислонившись к окну, я попыталась разобрать, что творится на улице. Не тут-то было! Ледяная корка покрыла стекло толстым слоем, скрывая всё, что находилось снаружи. Зато ветер завывал так, что кровь стыла в жилах. Казалось, будто все ведьмы, маньяки и инопланетные твари собрались в маленьком закрытом городке на очередной съезд по обмену опытом.

– Вполне нормальная погода для января. – Пришлось сказать самой себе. Это придало уверенности.

Я смело вошла в коридор, сняла с вешалки объёмный пуховик и впрыгнула в огромные валенки. Взглянув в зеркало, улыбнулась. Откуда-то из Зазеркалья на меня смотрело странное бесформенное существо неопределенного возраста и пола. Да, в таком прикиде мне ни один маньяк не страшен. Наткнётся ― заикаться начнёт. Насвистывая незатейливый мотив, я вышла из квартиры.

Передвигаться в таком одеянии, скажу вам, непросто, но другой зимней одежды жители Техногорска просто не знали. Спустившись на первый этаж, я с трудом открыла входную дверь и тут же пожалела, что не осталась дома в теплой постели. Ветер дул в лицо так, что идти на стоянку пришлось боком, крепко сжимая двумя руками завязки капюшона. Преодолев стометровку минут за двадцать, я вспотела и почувствовала жуткую усталость. Радовало одно – в Техногорске не было ни одной открытой стоянки. Снежные бури заметали одиноко припаркованные автомобили минут за двадцать, превращая их в обледеневшие сугробы. Откапать такую машины в одиночку ещё никому не удавалось. Вариантов вырисовывалось немного, точнее два: либо вызывать спасателей, либо ждать весны. Поэтому возле каждой многоэтажки вырастали ангары из стекла и бетона, где каждый желающий за умеренную плату мог спокойно оставить железного друга в тепле и комфорте.

Получив, в обмен на сторублевую купюру, свой новенький внедорожник, я выехала на заснеженную трассу. «Джип» мчался уверенно и мягко, разрезая темноту дальним светом. Миновав город, свернула на проселочную дорогу и сбросила скорость, а потом и вовсе остановила машину. Дворники работали из последних сил, но снег падал на лобовое стекло быстрее, чем я успевала что-то разглядеть. По скромным подсчетам, до учреждения, где дежурил Колька, оставалось метров пятьдесят, но я скорей бы согласилась умереть, чем проделать этот путь ночью пешком. Дело заключалось в том, что сие милое учреждение именовалось городским моргом, а Колька служил в нём патологоанатомом. Стиснув зубы, осторожно нажала на газ, и через несколько секунд фары осветили кусок красной кирпичной стены. Вздохнув с облегчением, я перекрестилась. Кажись, приехали! Выбравшись из машины, тут же провалилась в сугроб. Благо, вход в здание оказалась на расстоянии вытянутой руки. Я только потянулась к звонку, как дверь распахнулась, и чьи-то длинные пальцы впились в мой пуховик и втащили в темноту.

–Тсс! ― зашипел Колька.

Я так испугалась, что чуть язык не проглотила. Но это состояние длилось всего лишь минуту. Немного придя в себя, и, убедившись, что передо мной стоит Николай, а не оживший мертвец, я набрала в грудь побольше воздуха, а затем произнесла длинную речь, щедро сдобренную нецензурными именами существительными, прилагательными и глаголами. В переводе на литературный русский язык, Екатерина Голицына вспомнила всех близких и дальних Колькиных родственников, помянула добрым словом зиму и дороги, намекнула Николаю, куда пойти и что там сделать. Колька не обиделся. Он вновь схватил меня за руку и потащил по длинному коридору. Втолкнув неповоротливое тело в крохотную каморку, освещенную тусклой настольной лампой, Николай огляделся и запер дверь на щеколду. В неярком желтоватом свете мой друг выглядел хуже многих обитателей холодильных камер. Его левый глаз нервно подергивался, на худом лице залегли жуткие тени. Он всё ещё сжимал мою руку длинными холодными пальцами, а щуплое тело в белом халате тряслось, как в лихорадке.