Андрей Иванов - Было… Не было… Рассказы о юности…

– А так, берут пластинку Кобзона за полтора рубля, переклеивают бумажки с фирменного пласта, и все. Впаривают лоху, типа тебя, за бешенные деньги. Но ты не волнуйся, может тебе повезло, настоящий пласт продали. Ладно, пойду к девчатам в карты играть. Ты идешь?

– Нет, – теперь мое настроение было безвозвратно испорчено. Когда Димка ушел, я вытащил пластинку и при тусклом свете потолочного светильника принялся ее разглядывать, пытаясь найти следы клея или еще чего-нибудь. Но ничего не смог обнаружить, пластинка была идеально чистой. Однако поселившийся внутри меня червь сомнений точил меня всю дорогу, лишив покоя и сна. Уже подъезжая к городу, я немного успокоился, решив, что в любом случае у меня будет конверт от пластинки. А уж за сколько я его купил, это мое личное дело.

Домой мы приехали поздно вечером, почти ночью, но родители не спали.

После всех обниманий и поцелуев папа повел меня в мою комнату и щелкнул выключателем.

Я ахнул, на тумбочке стоял новенький проигрыватель «Вега 109», и такой же новенький кассетный магнитофон «Радиотехника».

У меня не было слов. Я бросился снова обнимать и целовать родителей.

– Это тебе ко дню рождения, сынок! – сказал папа – К шестнадцатилетию!

– Но ведь день рождения только через месяц! – удивился я.

– Если хочешь, давай уберем в шкаф, и подарим через месяц, – предложила мама, но увидев испуг в моих глазах, улыбнулась, – Шучу! Шучу!

Надо ли говорить о том, что в эту ночь я так и не уснул. С дрожью в руках я поставил на проигрыватель пластинку, доставившую мне столько волнений. И даже когда послышались звуки вступления к первой песне, я все еще сомневался. И когда отыграла первая сторона пластинки, я все еще сомневался. Только когда отзвучали последние аккорды «Баллады о древнерусском воине», только тогда я поверил в то, что пластинка настоящая. После этого я включил ее заново, надел наушники и прослушал еще раз, теперь наслаждаясь самой музыкой. Потом еще раз, еще раз и еще раз. Следом пришла очередь болгарских «Модернов», потом еще раз «Ария».

Потом наступило утро…

Хорошо!

Вот только жаль, что Цоя не встретил…

В школе стало модно играть в «козла». Это такая карточная игра. Причем все играют в настоящего «козла» – по восемь карт.

В народе эту игру называют – «Шахтерский козёл» или даже «Гуковский козёл».

Мы сидим в школьном дворе на скамейке и смотрим на разгуливающих по двору десятиклассниц. Они очень серьезны, ведут между собой неторопливые беседы и не обращают на нас никакого внимания.

Мы для них – малолетки.

Скупое апрельское солнце наконец расщедрилось, и сегодня впервые по-настоящему тепло.

До конца девятого класса осталось чуть больше месяца, потом условные экзамены, потом две недели военных сборов, потом – колхоз. А потом – целых два месяца честных каникул! Последних школьных каникул в нашей жизни.

Но это все потом, а сейчас вот-вот закончится большая перемена и начнется никому не понятная, никому не нужная, а оттого и не очень любимая, химия.

– Давайте химию забурим? – предлагает Леха, – Лучше в козла поиграем!

– А куда играть пойдем? – спрашивает Димка. Он единственный разбирается в химии, но идти на урок явно не собирается.

– Может на «поляну» пойдем? – говорю я, – Там скамейки и столик.

– Чтобы нас твоя бабуля спалила? – фыркает Саня, – А потом моей настучала, что я школу прогуливаю и курю!

– А ты не кури! – усмехаюсь я.

– Сам не кури! – огрызается Саня.

Мы смеемся. В начале девятого класса почти все пацаны в классе начали курить. Хотелось выглядеть повзрослее. И почти все бросили. Не понравилось. А Саня не бросил. Он втянулся и уже курит, как взрослый. И Леха не бросил. В нашей компании курят только они.

Моя бабушка живёт рядом с «поляной» (так называется детская площадка) и часто ходит мимо. Когда идет в магазин или, когда просто гуляет. Поэтому действительно есть риск, что она может заинтересоваться, почему ее любимый внук, вместо того чтобы грызть гранит науки, играет в карты в компании таких же обалдуев, которые мало того, что прогуливают уроки, так ещё и курят.

– Не, на «поляну» не пойдем! – заявляет Леха, – Вон, у Антохи мамка на работе, пошли к нему!

Антон на несколько секунд задумывается.

– Если в холодильник не полезете, как в прошлый раз, то пошли! – соглашается он после трех секунд раздумий, – И чур, на балконе не курить!

– Ты чего, Антоха? – смеётся Леха и подмигивает Сане, – Нужен нам твой холодильник, мы вон по три коржика слопали! Теперь до вечера есть не захочется!

– Курить не будем! – заверяет Саня и подмигивает Лёхе.

Они смеются.

Антон качает головой, но задний ход давать поздно.

Желающих забурить химию набирается шесть человек: Леха, Саня, Димка, Витёк, Антоха и я. Как раз три пары. Это хорошо, играть на вылет интересней.

Звенит звонок на урок. У нас есть отработанная схема бурения химии: учительница Анна Федоровна не впускает в класс никого, кто приходит после неё.

Мы стоим за углом и наблюдаем, как от учительской, слегка прихрамывая Анна Федоровна идёт через весь коридор к двери нашего класса. В одном руке – черная сумочка, в другой – классный журнал. Она идёт не торопясь, погруженная в свои мысли. Возле двери останавливается и оглядывается по сторонам.

Леха едва успевает спрятать свою кучерявую голову.

Анна Федоровна входит в класс, прикрывает за собой дверь.

Наш выход! Мы делаем вид, что очень спешим, и, запыхавшиеся, врываемся следом, забыв постучать в дверь.

– Можно, Анна Федоровна! – переводя дыхание спрашивает Леха. У него даже пот на лбу выступил. Вот артист!

– У меня часы остановились! – Димка стучит пальцем по стеклу своих электронных часов.

– Вон отсюда! – спокойно говорит Анна Федоровна.

– Ну, пожалуйста, Анна Федоровна! – канючит Саня, – Пустите нас! Мы больше не будем опаздывать!

– Вышли! Все! Вон! – не повышая голоса повторяет учительница.

Мы едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, выходим из класса. Дверь остаётся приоткрытой, Анна Федоровна с грохотом ее закрывает.

Беззвучно смеемся и быстро покидаем здание школы, чтобы случайно не нарваться на директора.

– Вы покурите по дороге, – просит Антон наших курильщиков, – чтобы не хотелось потом.

– Точно! – подхватывает Саня. Они с Лехой прячутся за огромный тополь и курят.

Антон живёт рядом со школой, только дорогу перейти.

– Не шумите на лестнице, – предупреждает он нас, когда мы входим в подъезд, – соседи услышат, мамке расскажут.

Дверь на первом этаже со скрипом открывается, на лестничную площадку выходит небритый мужик в грязной белой майке и обвисших на коленях трикошках.