Ал Райвизхем - Здрасьте, я ваша тетя – 2 (с половиной)

- Мама! – пискнул Чарли Уэйком.

- Боже! – простонали Энни и Бетти.

- Держитесь, я сейчас приведу подмогу! – закричал Бабс и скрылся за кулисами.

- Занавес! – проревела донна Роза.

- Отступаем! – предложил сэр Френсис.

Немного помявшись из-за возникшей неразберихи, толпа зрителей, ощетинившись зонтиками, разбитыми бутылками и фужерами, полезла на сцену. В это же самое время на сцену упал занавес, в прямом смысле слова. Это Бабс подрезал веревки и огромное полотно накрыло всю толпу зрителей.

- А теперь бежим! – вскричал наш толстячок, окидывая взглядом напоследок зал.

В зале радостно исписывали свои блокноты журналисты, в пятом ряду беззвучно хохотал маленький человек в цилиндре и с усиками. Бабс обомлел. Это был никто иной, как сам Чарльз Спенсер Чаплин, пришедший посмотреть на «великого Шаляпина». Его здоровый и радостный смех преисполнил Бабса уважения к самому себе. Однако ничто не может продолжаться вечно. Обезумевшие зрители принялись выбираться из-под занавеса и нашему герою ничего не оставалось, кроме как ретироваться через кулисы. Пробегая мимо закулисного стенда, толстячок сорвал с него причиндалы спектакля «Гамлет» - шпагу принца Гамлета и череп Йорика. Сзади ревела и бесновалась толпа.

- Держите их! – завопили самые расторопные, увидев спину Бабса. Он, не теряя ни секунды, скрылся в одной из комнат. Беснующаяся толпа принялась стучать в дверь. Та трещала, но не поддавалась. Спустя несколько минут, когда самые горячие головы уже предлагали сбегать за каким-нибудь тараном, дверь распахнулась. На пороге стоял Бабс в костюме Гамлета (белая рубаха, спортивные трико, в одной руке шпага, в другой череп Йорика).

- Что за безобразие! – притворно возмутился Бабс. – Я не могу репетировать в таком шуме! – увидев, что его тирада не произвела никакого впечатления, он отставил вперед ногу и вытянул шпагу, едва не выколов глаз самому ретивому из толпы линчевателей. Уставившись в пустые глазницы черепа, он продекламировал, - Бедный Йорик! – Бабс изобразил на лице какую-то гримасу, долженствовавшее отобразить его, Гамлета сострадание к Йорику. – Что невесел? – неожиданно вскричал «Гамлет», с надрывом меняя интонацию, - Буйну голову, в смысле, лысый череп, свой повесил?

Неожиданно раздались жидкие хлопки. Спустя секунду, они переросли в настоящую овацию. «Гамлет» раскланялся и собрался было захлопнуть перед носом у одураченных ценителей искусства дверь, но тут из-за занавески с грохотом упал сэр Френсис.

Толпа вновь взревела и попыталась ворваться внутрь гримерки. Бабс от отчаяния вновь решился на экспромт.

- А, а, а, Клавдий! – страшным голосом взревел «Гамлет», швыряя в сэра Френсиса череп Йорика. Тот с треском разлетелся на куски об стену дюймах в трех от головы полковника Чеснея.

Рык Бабса перекрыл рев толпы, самые ретивые представители которой застряли в дверях, немилосердно толкаясь друг с другом за право первым линчевать джаз-банду «Ведро краски». Теперь уже толпа принялась толкаться, но уже за право хоть одним глазком поглядеть на продолжение.

Бабс скосил глаза и увидел, что от него ждут очередной реплики.

- Клавдий, - старательно повторил он, подбегая к сэру Френсису и, хватая его за лацканы мундира. – Ты убил моего отца! – сообщил он «Клавдию». – Ба-а-а-льшая ошибка! – добавил он, стукая сэра Френсиса головой об стену. Тот, не сказав ни слова, полностью ошалев от «экспромта», принялся сползать по стене. Бабс же, отбросив шпагу, принялся засучивать рукава у своей рубашки. Толпа тем временем продолжала просачиваться внутрь. С каждой минутой в гримерке становилось все более тесновато.

Бабс, понимая, что нужно продолжать, взмахнул кулаком и воскликнул:

- Бить или не бить? Вот в чем вопрос! – сообщил он «зрителям». – Бить! – принял решение он. – Готовься, Клавдий! – с этими словами он приподнял сползшего было полковника и так смазал кулаком по его челюсти, что тот с грохотом упал к его ногам.

- Браво! – заорал Брассет, вылезая из-за второй занавески.

- Браво! – грянула толпа, принявшаяся рукоплескать «актеру».

- Спасибо, спасибо, - принялся раскланиваться Бабс. – Приходите на спектакль, не пожалеете, а сейчас попрошу вас всех удалиться.

- Отличный удар, сэр, - к «Гамлету» подскочил один из восторженных зрителей. Я и понятия не имел, что пьеса Шекспира так же интересна, как матч по боксу!

Бабс с улыбкой вытолкал любителя бокса наружу и, захлопнув дверь, прислушался к шуму за дверью. Ошалевшая толпа, побурлив немного, начала расходиться, делясь впечатлениями о встрече с великим актером.

Из шкафов и из-под стола вылезли остальные участники джаз-банды.

- Скотина! – взревел Джекки Чесней. – Как ты мог поднять руку на моего отца!

- Если бы я не поднял на него руку, то мы бы все откинули ноги! - - заявил Бабс, прячась за стулом от разъяренного Джекки.

- А кто в этом виноват? – продолжал орать Джекки Чесней. – Все ты со своей идиотской группой! Зачем надо было выплескивать на зрителей ведро краски? – возмущенно орал он, вырываясь из тесных объятий Брассета и Чарли Уэйкома.

- А это, чтобы нас запомнили! – с апломбом заявил Бабс, гадко улыбаясь. – Теперь о нас будут говорить и писать целый месяц, не меньше!

- Перестань, Джекки! – заявила донна Роза. – ну врезал смеха ради старому алкоголику, так ему полезно, вот увидите, сегодня опять напьется и будет вспоминать, как ходил на повстанцев врукопашную.

- Донна Роза, Вы забываетесь, - заявил Джекки. – Это не просто какой-то алкоголик, или проходимец. Это Ваш муж и мой папа!

- Одно другому не мешает, - отрезала донна Роза.

- Нет мешает! – с пылом возразил Джекки. – Джентльмен не может быть проходимцем и алкоголиком!

- Нет не мешает! – загорелась донна Роза. – Вспомните судью Криггса!

- Судья Криггс не джентльмен! – с достоинством заявил Чесней - младший., поднимая своего отца. – А ты че скалишься, мерзавец, - он увидел ухмыляющегося Бабса.

Так я же кретин, мне все можно, - осклабился еще больше Бабс. – Только, по-моему, пора отсюда сматываться, а то придется репетировать еще и битву Гамлета с этим, как его, не помню, я в этот день школу прогулял.

- Должна признаться, что эти слова не лишены смысла. – Господин Мандатрахулос славно повеселился, но ему пора кое-что подписать! – заявила она, доставая из-за корсажа кипу бумаг.

- Ни хера! – взвился «Мандатрахулос». – Я не вижу, где мои полтора мильена!

- После, - заверила его донна Роза. – После.

- Вот и подписывать я буду после, - передразнил ее Бабс. – У нас говорят, что «не верь глазам своим, если видишь, что солнце встает на западе, а садится на востоке». Лучше проверь свой компас! Ни хера я ниче не подпишу!

- Хам, мерзавец, скотина! – выпалила донна Роза.