Айдар Хусаинов - Соло на айфоне

И никакого прогресса в этой области не наблюдается. Как прежде, лопата, мозоли на руках и дикая усталость.

К чему я об этом?

На днях беседовал с одной дамой, преподавателем института. Она рассказывала, как в общежитии, где живут студенты, их обворовывают, бьют и насилуют.

– И ничего сделать нельзя! – заключила она.

***

Мы ехали по Сербии в машине с коллегами – писателями. Вдруг я увидел какие-то развалины.

– А что что такое? – спрашиваю.

– А это американцы шахту разбомбили в 1999 году, – говорит один писатель.

– Нет, это русские в 1945! – начал возражать другой. Видимо, решил пошутить.

– Если бы это были наши, тут на сто вёрст в округе были бы развалины! – сказал я.

***

Ходил купаться. На берегу Караидели сидит мужик, поёт песню:

– Умом Россию не понять,

Надо благодарно принимать.

***

– Мустафа Сафич, каково это – быть знаменитым? – спрашиваю Мустая Карима.

– Понимаешь, Айдар, – отвечает он, – не успеешь выбить человеку квартиру, он за орденом приходит. И ещё обижается, что все так медленно движется.

***

Тележурналист Шаура Гильманова училась в Казани. Пошла подрабатывать на Татарское радио. Заведующий промышленной редакцией Леонид Букштейн сказал ей:

– Делай передачу.

Она сделала. Букштейн ей и говорит:

– А почему она на русском языке? Делай на татарском. Делать на русском у меня есть евреи.

***

– Айдар, я огорчена, ты начал пить, – сказала мне мама.

– Почему ты так думаешь? – удивился я. – Я увидела у тебя бутылку коньяка и бутылку водки, – сказала мама.

– Я тебе расскажу, откуда они взялись, – сказал я.

В прошлом году я написал статью про известного тележурналиста Шауру Гильманова. И вот я прихожу на телевидение. Мне навстречу идёт Шаура Гильманова и говорит:

– Айдар, как я рада вас видеть, зайдите ко мне. Я захожу в ее кабинет, она говорит:

– Никто никогда так хорошо обо не писал, вот вам в подарок бутылка коньяка.

Я стал отнекиваться, но она стояла на своём. Пришлось взять.

На следующий день я опять попал на телевидение. Мне навстречу опять попалась Шаура Гильманова и сказала:

– Айдар, как я рада Вас видеть, зайдите ко мне. Я удивился, но зашёл. Она сказала:

– Айдар, никто и никогда не писал обо мне так хорошо! Вот вам в подарок – бутылка водки!

Я опять стал отнекиваться, но она стояла на своём.

На третий день я опять зачем – то пришёл на телевидение. Снова мне навстречу попалась Шаура Гильманова. Однако на этот раз она прошла мимо, даже не поздоровалась. Вот откуда у меня две бутылки.

Мама после моего рассказа вздохнула с облегчением и успокоилась.

Прошёл год.

– Айдар, я огорчена, ты начал пить! – опять сказала мне мама.

– Почему ты так думаешь? – удивился я.

– Я увидела у тебя бутылку коньяка и бутылку водки, – сказала мама.

– Ну, мама! – сказал я. – Это же прошлогодние две бутылки!

***

Шёл по улице, встретил Зухру Буракаеву. Она удивилась:

– Айдар, теперь при встрече со мной все знакомые перебегают на другую сторону, у меня ведь вдруг появилась репутация оппозиционерки! А ты почему так не делаешь, неужели не боишься?

– Понимаешь, Зухра, – сказал я, – все дело в том, что после выхода книги «Соло на айпаде» никто не верит, что ты моя сестра!

***

Как-то спорили со Светланой Гафуровой о роли мужчин и женщин. Наконец я сказал:

– Дорогая Света, все дело в том, что ты за мужчинами признаёшь только одно – грубую физическую работу на благо женщин!

– Нет, это неправда, ты ошибаешься! – стала разоблачать меня Светлана.

Так мы и не пришли к единому мнению.

А сегодня она написала в фейсбуке: «Лучший пост Айдара Хусаинова в этом году таков – «Весь день копал картошку»!

***

В шестидесятые годы Александр Касымов очень переживал по поводу возможной ядерной войны. Наконец он написал письмо Илье Эренбургу. Странным образом письмо дошло до адресата. Это стало ясно, когда пришёл ответ.

– Войны не будет, это пропаганда! – писал Эренбург.

Это письмо успокоило Касымова и он стал внештатным сотрудником ««Вечерней Уфы».

Вскоре появилась возможность побывать в Москве. Касымов пришёл на квартиру к Эренбургу, долго вытирал ноги о половик, но так и не решился позвонить. Ему не хотелось терять уверенность в завтрашнем дне, ведь живой классик мог ему не понравиться.

***

Камиль Бузыкаев купил книгу «Соло на айпаде». Принес домой. Дочь Мила его спрашивает:

– А в этой книге про меня написано?

– Да.

– Значит, это хорошая книга!

***

Когда Светлана Гафурова работала в «Башинформе», Шамиль Валеев ей сказал:

– Светлана Марселевна, я запрещаю вам писать о городских сумасшедших! – О ком тогда писать? – удивилась Светлана Гафурова.

***

Светлана Гафурова часто меня критиковала. Ну, будем честны – ругала. Будем ещё честнее – не она одна. А сегодня Светлана мне сказала:

– Айдар, как я тебя понимаю!

– А что случилось? – удивился я.

– Понимаешь, Айдар, – вздохнула она, – С тех пор, как я начала писать байки, столько людей на пустом месте на меня обиделись!

***

– Мне было пятнадцать лет, у меня не было девушки, не было друзей, я был одинок. Тогда я и начал писать стихи.

– И что, стихи помогли тебе найти девушку и друзей, избавиться от одиночества?

– Нет, но благодаря стихам я к этому привык.

***

Мы с Зухрой Буракаевой познакомились в 1990-м году, когда ехали поступать в Литературный институт. В общежитии Слава Ананьев спросил у нас:

– А вы кто?

– Мы башкиры, – сказали мы с Зухрой.

– А чем вы отличаетесь от других народов?

На этот вопрос было трудно ответить, поэтому мы пожали плечами. Наступило 16 сентября. С утра мы с Рамилем Зиннатуллиным поехали в город и где – то на Рижском вокзале на последние деньги купили килограммов пять сосисок. Вернувшись в общежитие, мы отдали их Зухре и сели праздновать ее день рожденья.

В комнату набилось огромное количество людей. Было весело и шумно.

На следующее утро я зашёл к Зухре и сказал:

– Зухра, свари пару сосисок!

– А ничего не осталось! – ответила она.

А в коридоре в этом время пьяный Слава Ананьев кричал:

– Пошли к башкирам!

Видимо, он уже понял, в чем же наше отличие.

***

Первым, с кем познакомилась Зухра Буракаева в Литературном институте, был поэт Александр Белокопытов. Он строго спросил у неё:

– Ты комсомолка?

– Да, – испуганно пролепетала Зухра.

– Взносы будешь платить мне! – грозно сказал Белокопытов. – Я комсорг Литинститута!

И до третьего курса Зухра и другие наши студентки из национальных групп платили ему взносы, пока Белокопытов по пьяни не разболтал, что он никакой не комсорг, а деньги просто пропивает.

***

В начале семидесятых годов после концерта Радика Гареева в его гримерку зашёл представительный мужчина и стал им восхищаться.