Николай Слышик - Улыбнулись и – за дело. Книга 3

И не только мужчины сегодня в заботах. Вон девушка, например, тащит в каждой руке по тяжелой сумке. А к бедру пристроила букет из тюльпанов, придерживая локтем. Да! Муж точно будет доволен! Если таковой имеется. Но не это главное. Костю взволновала тяжесть сумок. Помнится, когда-то реклама на телеканале была. Какая-то фабрика изобрела сумку. Отделов и отделений в ней – уйма. И для того, выкладывается диктор, и для этого. А еще, мол, можно сюда положить и то, и это. А закончилась реклама на оптимистической ноте: и все это, мол, для вас, милые женщины!

Ладно, думает Костя, начну с аптеки. Подал бумажку. Девушка, почитав, убежала по лекарство. Возвращается с упаковкой, называет цену, и в спешке, машинально, наверное, переворачивает бумажку на другую сторону. Сейчас аптеки так и гоняются за покупателями – дорого ведь, не каждый покупает, а доход-то нужен. А на обороте той бумажки слово – «Маша-забываша»…

Девушка сразу не врубилась:

– И это давать? – спрашивает.

– Что «это»? – уточняет Костя, будто не знает.

– Ну, тут же написано… – и по слогам читает: – Ма-ша рас-те-ря-ша… – и тут же: – Мужчина! Что вы себе позволяете?

Вот, блин! Пришлось и ей купить цветочек…

Люди, что я сегодня видел! За окном. Царевну-красавицу! Притом, без каких-либо ограничений в поведении. Вышла, главное, из баньки и стоит – обсыхает в первомартовском окружении природы-погоды. Слушайте, такое со мной впервые! Всякое приходилось в жизни, но чтоб вот так – царевна, красавица, голышом! Тело у неё белехонькое – хоть ниже бедер, хоть – выше, хоть – личико. Все при месте – бери кисть и пиши портрет. Волосы, правда, не успела расчесать, и они прядями сползли на её плечи, спину. А капельки пота на них так и вытанцовывают всякими там переливами, напоминая ожерелье…

Я даже глаза протер. Не померещилось ли? А потом вдруг – о, пардон! Да это же не царевна! Фу, ты! Это березка, оказывается, моя белоногая, белогрудая, белолицая. Простите за обман. Я ведь только что проснулся. Заварил вот иван-чай и – к окну. Пока, мол, настоится, кое-что, думаю, и увижу. А там! Видно, всю ночь моросил дождик, и березка, получается, превратилась в царевну, вышедшую из баньки. А бусинки, как я потом разобрался, не в волосах её, а на мелких веточках дерева рассыпаны. А цвет у них! Уууу! Как глаза у той же царевны – лазоревые, точь-в-точь вода в Азовском море…

Вот на ветку спустился дикий голубь. И сразу повел себя, будто туз козырный. То на одной ветке потопчется, то – на другой, на третьей. Так я и не понял, зачем он вообще прилетал? Зато гость непрошеный дел натворил! Бусинки из ожерелья от его движений так и посыпались-покатились на землю. Будто специально момент такой выбрали, когда под деревом песик случайный окажется. А тот торопился. К кафе, наверное. Там иногда можно получить угощение в виде косточки, шкурки. Угадал я, нет, но если даже он и спешил не туда, а, скажем, чтоб взглянуть – успеют ли зацвести тюльпаны к женскому дню у моего сарая, чтоб подарить букет своей любимой, то и тут – мои ему аплодисменты. Так вот. Многие бусинки высыпались ему прямо на спину. А они – холодные! Встрепенулся, бедняжка, от неожиданности, оглянулся – не пошутил ли кто, и засеменил дальше…

Но бывает, что бусинки и сами срываются. Что ни секунда, их падает на землю всё больше. Всматриваюсь в их поведение, и чудится мне, будто это вовсе не дерево, а ювелирный магазин, что ли. Люди, будто бы, стоят в очереди. Раскупают, гребут, как нынче модно выражаться. А продавец щедро отсчитывает каждому. Еще и намекает, чтоб брали про запас, пока цена, мол, льготная…

Вообще, если даже учесть, что смотрю на капельки сквозь чистое, до блеска вымытое женой оконное стекло, на котором брызги от росы, и те не задерживаются, то на дворе, кроме березки с ожерельем, и смотреть не на что. Хоть в воздухе и – первое марта, но после ночного дождя всё стало задумчивым, скучным. Догадываюсь, что весна где-то вдали затевается-таки, но люди почему-то не выходят из квартир. А вместо них асфальт заняли лужи, вода в которых прозрачная, как глаза в царевны. А в зеркале том небо отпечаталось. Тоже задумалось – к зиме ль клонить, к весне? И ветер, наверное, в командировку уехал. И получается, что перед глазами лишь дымка разгуливает. Плюс, бусинки из ожерелья с крыши время от времени падают, выстукивая по металлическому отливу.

Да, не любит ожерелье быть на виду. Бусинки всё срываются вниз. Видно, судьба у них такая: порадовали человека, угостили воробья водичкой, и падай на сырую землю. Не то, что я. Попиваю чаёк, наблюдаю, записываю на диск мозга…

Вот соседка вышла из подъезда. Нет тепла еще. Нет. В куртке, еще и капюшон на голову набросила. Неуютно! Но это – пока. Впереди ведь – женский день. Как говорил мальчик знакомого дяди: «Васьмое малта близько, близько, купи мне, дедуска, сасиську»…

А пёсик уже семенит назад. Невесёлый. Не угостили, наверное, сегодня. Так им и верь! И тюльпаны лишь на сантиметр вышли из земли. Остановился, бедняжка, около ствола березки, перевел дыхание, поднял глаза к небу – не посыплются ли капельки сверху, как в прошлый раз, и, как я понял, не увидел он красот ожерелья. Нет! Не увидел! Ибо на линии земля – небо они не выделяются из общего фона, поскольку вода и небо одного цвета. Это для меня капельки – бусинки из ожерелья, так как я гляжу на них из окна. А за березкой разлегся темный фон: роща, железнодорожная насыпь, грузовые вагоны…

А чтоб пёсик всё-таки запомнил, что такое бусинки из ожерелья, природа помогла ему. На станции как раз прицепляли тепловоз к грузовому составу, вагоны которого последовательно стали ударяться дисками друг о друга. Да так сильно, что и земля, и дом задрожали. Как тут капелькам удержаться? Они и посыпались ему на спину…

Пока хозяйка спит, кот Иннокентий решил занять её место у окна. Осторожненько взобравшись на подоконник, уселся там, где в ряду цветов отсутствует горшок, и сидит, как только что вставленный в челюсть зуб. Перед ним – окно, виды на двор. Оконная рама состоит из двух половин, на которых южное стекло – прозрачное, а северное – обледенелое. А солнце лишь начинает взбираться на верхушки деревьев, и превращает лёд в выставку ювелирных изделий – узоры, разноцветные переливы, огоньки, вспышки.

Умел бы разговаривать, воскликнул: «Красота-то, какая! Лепота!». Зато коту дано мыслить, и он не упустил шанс этим воспользоваться. Начал с философии: «Наконец-то, природа, вместо скучной полосы, преподнесла мне радость! Столбик на градуснике спрятался ниже плинтуса. А началось всё с вечера. Дедушка мороз, устремившийся на юг, сел, видно, тут передохнуть – понравилось, и остался. Притом, со всем оркестром – снег, ветер.