Лев Корчажкин - Хуторяне. Русский дух

– А чего же всех так замочило? – спросила Марья Моревна.

– Не знаю, – виновато ответил пастушок, – я быстро летел, не заметил.

– Это я вам расскажу, – раздался из кустов сердитый голос кота Василия.

Василий вышел на дорожку, отряхнулся и уселся, начав усердно вылизываться. Но вскоре поднял голову и начал рассказывать.

– Пошел я на болото за осокой: русалка попросила – жестко ей на ветке на голой коре лежать. А где самая лучшая осока? Ясное дело – под пузырем.

Василий поперхнулся, прокашлялся и замолчал, снова принявшись вылизывать правую заднюю лапу.

– Не томи, Васенька, – попросила Василиса.

– Не тормози, – подержал жену Иван.

– Все-таки я интересуюсь, чем все закончилось? – подал голос старичок Прохор.

– Молока тебе, что ли, принести, горло прочистить? – спросила Марья Моревна и поднялась, чтобы идти в дом.

– М-р-р… лучше сливок, – ответил Василий и облизался. – Мне продолжать, или хозяйку подождем?

Он проводил глазами ушедшую Марью Моревну.

– Я дверь открытой оставлю, услышу. Чай, не глухая, – сказала Марья Моревна с крыльца.

Кот продолжил:

– И вот я осоку стригу – зубами под самый корешок. Зубы у меня ого какие острые! Но нужно аккуратно – стебелек к стебельку, длина, толщина… Русалка она хоть и рыба наполовину, а характер чисто женский – капризный.

И вот я весь в осоке, делом занимаюсь, параллельно с лягушками, стрекозами и всякой прочей живностью новостями обмениваюсь, болотную жизнь фиксирую для пополнения репертуара. Вдруг чую – дрожит вода болотная, кочки закачались. Слышу: топот, гомон, крики. На лапки приподнялся, вижу: несется на меня толпа деревенских. Впереди Илья с колом. Прямо как иго татарское, только глаза у всех не раскосые, а круглые, в основном василькового цвета, хотя попадаются и карие. Я в боевой комочек сжался, присел. А толпа, оказывается, к пузырю торопилась. Илья первым подскочил и как вдарил колом по тугому боку. В нем враз бурчать перестало, тугая струя как протуберанец, только черный, хлынула в болото. Народ сверху с лесенки посыпался, забарахтался. Там и вымокли все, о чем в maternet-е и пишут. Ну и сороки тоже о том же болтают. Читать не умеют, а видеть – видели, поскольку летают где попало.

– А ты и сам где попало шатаешься. Вон – за ухом репей висит, – рассмеялась Василиса.

Кот потряс головой и обиженно произнес:

– Ну и что, что репей. У пузыря кроме осоки и лопухи здоровенные, как не зацепиться? А долгом ученого своим я манкировать не привык. Не то воспитание!

– И какое, скажи нам, как историк, ты из этой истории следствие извлек? – прищурившись, спросил старичок Прохор. – Какие такие выводы, чтобы потомков уму разуму наставлять?

Василий широко зевнул и начал вылизывать лапку. Закончив, посмотрел на выжидающего Прохора и ответил:

– Выводы, они же мораль, из этого народного промокания просты. Третий закон Ньютона, применимый к исторической науке, гласит: «Не буди лихо, пока оно тихо». Вот вам и мораль, она же – выводы.

– Вот уж удивил, – воскликнула с крыльца Марья Моревна, – это и без тебя – кота ученого известно.

– Вот-вот! – старичок Прохор заволновался и подскочил, – и не давайте ему сливок, сказочнику этому. Лучше мне дайте, я из них «Бейлис» 3 3 Бейлис – старинный ирландский алкогольный напиток, крепостью 17%; сливки составляют в нем 50%. Кроме сливок в состав входят ирландский виски, спирт, сахар и шоколад. сделаю. А исторические выводы могу не хуже Василия выдавать!

– Например? – насмешливо спросил кот.

Старичок Прохор набрал в грудь воздуха, подумал, поднял к верху палец и вымолвил:

– Ты, помнится, упомянул, что народ бежал и кричал: «Доколе!». Правильно я излагаю? С восклицательным знаком? То есть возбужденно. Так вот вам ответ на вопрос «Доколе?». Ответ – «До кола!»

– Метко сказано, – похвалил старичка Прохора Иван.

– Какая элегантная игра слов! – захлопала в ладоши Василиса. – Прямо хочется записать для курсовика по литературе.

– Чепуха, – напыщенно сказал Василий, – кол – это артефакт. Только в нашей деревне и можно отыскать. Современный слушатель требует современной терминологии. Я ведь не простое лихо упомянул. Я ЛИХО упомянул – большими буквами. А это значит: Ломающий Искореняющий Характер Общества. Так что сливки – мои.

– А все-таки у Прохора более литературно, – заступилась за старичка Василиса.

– Будет вам спорить, – примирительно сказала Марья Моревна, – сливки пусть Василий ест. Твой «Бейлис» только туристы и спрашивали. А какие теперь туристы – без пузыря!

– Не наговорились еще? – спросил Батя от калитки. – Давайте парня сюда, пришли за ним.

Вечером, как обычно, отдыхали на лавочке перед домом.

– Хорошо, что ветер переменился, – сказала Василиса, – а то я все духи на платок извела.

Она сложила платочек и спрятала его в кармашек.

– Точно, – согласился Иван, а то как с болота гнилью потянуло, ни за какими дверями не спрячешься.

– А я на сеновале перетерпел, – поведал старичок Прохор. – Две бутыли поставил, пробки выдернул, и между ними прилег. Так дух пузыря и отбил.

– Дух… пузыря, – глубокомысленно повторил кот Василий.

Подумал и добавил возвышенно:

– Дух Пузыря! Вот как следует называть сие явление.

Помолчал и деловито продолжил:

– Назидательная история складывается. Как болото просохнет, можно туристов водить. Мол, Дух Пузыря томился, наподобие джина из известной восточной сказки. От длительного томления стал угрожать окружающей среде, экологии, жизненно важным коммуникациям. Общественность справедливо поставила вопрос «Доколе?». Избранный лидер изыскал средство и выпустил Дух Пузыря из заточения, и свежий ветер перемен стер всякое упоминание о нем из атмосферы.

Василий посмотрел на качающиеся вершины берез:

– Что? Разве ветер не переменился? Сами говорили, что переменился.

– Павлика, пастушка забыл, – напомнила Марья Моревна. – Если бы не его ботинки, не сложилась бы история твоя.

– Про Павлика можно дописать, – согласился Василий. – Туристы про детей любят. Опять же ЦЕНЗОР 4 4 ЦЕнтр Наставников Зорких Осторожных Разборчивых быстрее историю, то есть текст лекции утвердит.

– Про Павла вычеркни, – Батя сжал на коленях кулаки. – Хватит нам Морозовых!

– Точно, хватит! – поспешно подтвердил старичок Прохор. – У меня в каком-то сундуке уже есть об этом 5 5 Ст. Прохор ссылается на персонаж истории первой половины XX века – пионера П. Т. Морозова, чей поступок лег в основу многих легенд и вызвал неоднозначную оценку в последующие времена. . История, хоть ей и положено повторяться, но иногда повторами утомляет, и голова кружится – только эликсиром и поправляешься.