Сергей Шинкарук - Смерть шута

Мама Леши, познакомившись с Лидкой, в разговоре с отцом сказала:

– Она такая фурия, потому что у нее мужика хорошего нет. У тебя среди подчиненных нет нормального здорового парня? Девушке явно нужна серьезная гормональная поддержка.

В голове Алексея тут же мелькнула мысль: «И эти люди учат меня уважать старших?!», однако вслух ее не озвучил.

Свой страх перед «классной» Леша простить ей не мог. Ну и хотелось отомстить за то, что наябедничала родителям.

Удар Алексей нанес на уроке литературы, написав сочинение на вольную тему. А тема называлась: «Идеальный учитель». Татьяна, с которой он поделился идей, умоляла – «пожалуйста, не надо, не делай глупостей». Однако Леша не послушался.

Сочинение Соломко было посвящено Лидии Григорьевне. В целом Алексей хорошо об учителе написал: и о высоком профессионализме, и о прекрасном знании предмета, и о нестандартных методах преподавания, о строгости, которая просто необходима. Также отметил, что ее манера одеваться – прекрасный пример для девочек, которым надо еще учиться, как следить за собой. Но в финале была фраза: «И все-таки у Лидии Григорьевны есть один маленький недостаток, всего один… Она не любит детей»…

Сочинение было прочитано в учительской, и директор школы пожелал видеть родителей Алексея в своем кабинете. Однако Лидия предложила другой вариант – она сама пойдет в дом Соломко и побеседует в неформальной обстановке. Директор сказал: «Если вы считаете, что так будет лучше… Ну, как хотите».

Второй визит классной дамы привел маму в шок, а папу в бешенство. Поэтому мать молчала, а отец, как настоящий мужчина, орал и топал ногами.

– Как?! Как ты додумался такое сотворить?! – возмущался Сергей Владимирович. – Ну вредная она, ну противная, но это еще не повод писать об этом во всеуслышание.

– Смешно, – сказал Леша.

– Что «смешно»?! – не понял отец.

– Фраза смешная – «писать во всеуслышание».

– Так, Алексей, я с тобой серьезно!

– И я серьезно. Вы же сами меня учили всегда говорить правду.

– Ты из себя дурачка не корчь! Ты прекрасно понимаешь, что можно говорить, а что нельзя! Кому можно, а кому нельзя. Неужели тебе надо объяснять элементарные вещи?! Человеческие отношения невозможны без определенной доли лицемерия.

– Иногда, папа, мне кажется, что они на этой доле построены.

– Не утрируй! Не нравится тебе учитель – держи дулю в кармане, но промолчи. Вот ты своим сочинением обидел человека. Зачем?!

Зачем? Леша и сам не понимал зачем. Но что-то толкало его. Какой-то маленький бесенок, сидевший внутри. Бывало, бесенок внушал: «Леша, давай, так нужно!» Часто Алексей испытывал щенячий восторг: «Я сказал вслух то, что другие не решаются! Никто не посмел, а я сказал, написал!..»

– А знаешь еще что? – включилась в разговор мама. – Лидия Григорьевна нам рассказала, что твоими шуточками недовольны абсолютно все учителя и называют тебя Лешкой-дурачком. Вот!

Надежде Семеновне казалось, что она привела железный аргумент.

– Эту кличку Лидка нарочно придумала, – ответил Леша. – А учителя сами меня задевают. Им почему-то нравится со мной пререкаться. А насчет дурака… Я-то знаю, что не дурак.

– Ну если не дурак, – строго сказал отец, – то перед классным руководителем должен извиниться.

– Ни за что!

– Нет, ты извинишься! Может, она и не очень хороший педагог, может, не нам судить… Но я вижу, что она молодая, одинокая, несчастная женщина, а ты сделал ей больно. Пожалуйста, будь мужчиной. Наберись мужества и попроси прощения. Это будет правильным поступком.

Леша набрался мужества, и как ему ни было противно, на следующий день до уроков подошел к учительнице и начал:

– Лидия Григорьевна, я хочу сказать, что…

– Достаточно, Алексей, – прервала классная, – ты поджал хвост.

А ведь Леша знал, откуда эта фраза! Его отец несколько раз смотрел по видику старый итальянский фильм «Следствие окончено, забудьте». В фильме был такой эпизод: тюремная камера, убийца приставил нож к горлу человека, который попал в тюрьму случайно.

– Извинись! – говорит убийца, хотя сам виновен в ссоре.

– Извинись! – просят соседи по камере. – Он убьет тебя! Ему все равно, у него уже и так пять пожизненных…

– Я… – говорит человек.

– Достаточно! – прерывает его убийца. – Ты поджал хвост.

После этого случая Алексей твердо для себя решил: «Все! Я никогда, ни перед кем, ни при каких обстоятельствах извиняться не буду!»

Трудно сказать, чего добивалась классный руководитель. Может, желала видеть Лешу униженным. А может, хотела сломать парня, считая, что сломанным ему будет легче в жизни. Но результат был обратным: Алексей еще больше укрепился в мысли, что если ему хочется что-то сказать или написать, значит, так и нужно делать. Несмотря ни на что.

Естественно, были у Алексея из-за длинного языка конфликты с одноклассниками. Но у него была поддержка – Таня Воробей, которая неоднократно порывалась «дать в рыло» врагам Леши. Внешность Татьяны в большой степени соответствовала ее фамилии – явно не акселератка, худой цыпленочек на тонюсеньких ножках. Черты лица тоже мелкие, зато большие серо-голубые глаза – так и сияют! Таня была в Лешу влюблена, чего он, озабоченный исключительно собой, не замечал.

Алексей продолжал шутить, находясь в центре всеобщего внимания.

Урок биологии. У доски матерый двоечник Валера Гарин. Училка продолжает его пытать:

– Ответь хотя бы на такой вопрос: у жены первая группа крови, у отца четвертая. Какая группа крови может быть у ребенка?

– Пятая?! – пытается угадать Валера.

– Не поняла… – говорит биологичка.

– Ну, четыре плюс один ведь будет пять?

Класс ржет. Громче всех Леша.

– Соломко! – строго говорит учительница. – Может, ты ответишь?

– Знаете, Ольга Петровна, смешнее, чем Гарин, ответить уже невозможно.

– Соломко, я жду правильный, а не дурацкий ответ!

– Чтобы ответить на этот вопрос правильно, мне не хватает данных.

– Каких еще данных?!

– Группы крови любовника.

– Вон из класса!

Химия:

– Менделеев изобрел таблицу периодических элементов во сне. Соломко, может, ты тоже что-то хорошее изобретешь? Вот что тебе снится?

– Если изучить содержание моих снов, то я мог бы изобрести секс. Но боюсь, его уже кто-то изобрел до меня.

Алексей острил не потому, что хотел как-то выпендриться. Вовсе нет. Это было в крови и приносило удовольствие. А как именно в его голове рождались шутки, каков механизм – Леша понять не мог. А как тут понять, если вначале сказал, а потом уже понял, что именно сказал?!

Часто его остроты «шли в народ», и через какое-то время Леша с радостным удивлением слышал их в виде анекдотов.

А более всего Соломко любил уроки литературы. Здесь он действовал уже с заранее обдуманными намерениями и отрывался по полной. Особенно в письменных работах. В сочинении, посвященном поэме «Евгений Онегин», Алексей, например, рассуждал так: