А. Х. Таммсааре - Новый Ванапаган из Чёртовой Дыры

«Скоро придётся начать тебе барщину 23 23 Барщина – даровой, принудительный труд зависимого крестьянина, работающего с личным инвентарём в хозяйстве собственника. у Антса отбывать».

«Велел уже завтра приходить», – промолвил Юрка.

«Мать честна́я!» – воскликнула Лизете. «Как же завтра, если ты только со следующей недели выходить должен».

«Вторая корова уже, поэтому».

«Прав он – уже вторая», – согласилась Лизете. «И с чего же мне здесь одной-одинёшеньке начинать?! Кот запросится гулять, поросёнка накормить, корову с овцой на лесное пастбище отогнать. А кто медведя убьёт, если он корову ломать станет?»

«Ну, придёшь за мной к Антсу, куда же деваться».

«И ты думаешь, что медведь будет так долго ждать?»

«Обождёт, наверное, если коровой займётся».

Таким манером и началась у них теперь жизнь: Юрка был постоянно на барщине у Антса, а старуха копошилась одна-одинёшенька дома. Для работы на себя Юрка урывал лишь ночное время и воскресные дни. Невзирая на это, Антс считал, что работы одного Юрки для погашения долгов недостаточно, и что иногда надо и старухе приходить к нему на помощь. Но это было невозможно, потому что не оставалось хранителя очага или, как выразилась Лизете: не было, на кого кота оставить. Однако этот вопрос смог разрешиться неожиданным образом. Однажды в Чёртову Дыру явилась никто иная, как невестка с усадьбы Казе, от которой Лизете получила котёнка, и пожелала возвернуть его обратно.

«Свекровка с утра до вечера обзывает меня котокрадкой», – объяснила она. «Ладно бы конокрадкой, но котокрадкой – какой стыд и позор!»

«Откуда ей знать, что ты кота у неё увела?» – спросила Лизете.

«Она не знает, только думает».

«Ну, а если кота назад отнесёшь, вот тогда и узнает, что ты».

«Я же тайком отнесу».

«Я кота не отдам», – сказала Лизете. «Хоть судом требуй. И в суде не скажу, что от тебя его получила. Что угодно делай – я всё буду отрицать. Пусть свекровь обзывается – от этого руки не отсохнут. Скажи ей, что у меня он такой серенький, на вашего прежнего похожий. Пусть приходит за ним, вот тогда и услышит, откуда я своего котика взяла».

«А ты меня не выдашь?»

«Дура я, что ли».

«Тогда счастливо оставаться!» – крикнула невестка и помчалась задворками в лес. «Из-за свекровки это», – пояснила она, – «будет караулить на дороге!»

Пару дней спустя свекровь была в Чёртовой Дыре.

«Что нового в деревне слышно?» – спросила Лизете после приветствия.

«Говорят, что наш котёнок украден и что, мол, точно такой же с серыми полосками есть в Чёртовой Дыре».

«Как у меня на коленях, что ли?»

«Именно такой, так что это наш и есть».

«Ах, значит, на свете больше других таких нет, что ли?»

«Почему нет? А этого ты откуда взяла?»

«Я не взяла. Сам пришёл».

«Этот котёнок сам пришёл сюда, в Чёртову Дыру?»

«Да ведь не один же он пришёл», – толковала Лизете. «С мамой-кошкой».

«Ложь это!» – закричала свекровь. «Где она, эта кошка?»

«Как пришла, так и ушла. Нашла сынку приют, а сама дала дёру. А может, её крысы задрали или медведь. Вон, задрал медведь у нас корову, почему бы ему и кошку не задрать – дал разок лапой, и готово дело».

«Скажи-ка лучше, когда невестка принесла сюда этого котёнка?» – спросила свекровь.

«Какая такая невестка?» – переспросила Лизете.

«Ах, и этого ты не знаешь?! Не помнишь больше, кто тебе этого котёнка предлагал? Знала бы ты, что это за тварь! У тебя же на глазах тебя одурачит, твоё добро с руками оторвёт. И что у этих мужиков на уме, что именно такие им нравятся. И кто же будет за моим сыночком присматривать, когда не будет меня больше на страже! Хочешь – верь, хочешь – не верь, но не нахожу я себе больше покоя ни днём, ни ночью. Только и хожу, заглядываю то туда, то сюда. А вещи пропадают, хоть ты тресни. Как же мне дознаться, когда да как она этого котёнка сюда притащила!»

«Матушка Казе, напрасно ты теперь обвиняешь свою невестку; может она у тебя и хороша, но всё же котика она сюда не приносила».

«А куда же тогда тот котёнок подевался, Боже ты мой?!» – воскликнула свекровь.

«Может, крыс у вас расплодилось, как у нас, вот они и задрали».

«Чёрт его знает», – взяло сомнение свекровь. «Но не замечала я их. А ты можешь поклясться бессмертием своей души, что этот котёнок сам пришёл?»

«Ради этого котёнка я могу пожертвовать бессмертием своей души», – ответила Лизете. «Пришёл вместе с кошкой, откуда, не знаю, и куда подевалась кошка, я тоже не знаю».

Но хотя хозяйка Чёртовой Дыры и пожертвовала ради котёнка бессмертием своей души, не смогла старая хозяйка усадьбы Казе ей поверить. Саднило её сердце из-за невестки, и поэтому всё, что в мире шло наперекор или против её желания, должно было происходить по вине невестки. Уже выйдя за ворота, свекровь вернулась назад, чтобы ещё раз допросить Лизете, и готова была даже отказаться от котёнка, пусть только скажет, что это невестка его принесла. Но Лизете отвечала:

«Я уже пожертвовала ради котёнка бессмертием своей души, что невестка его не приносила. Лишь то, что он был у неё на руках во дворе, это я видела. Большего не знаю, спроси хоть у самого Господа».

«Да вот у самого Господа и нужно спросить», – сказала свекровь. «Знаю одну богомольную ворожею, которая сначала причастится и помолится, а потом у карт совета спрашивает, сквозь ноги смотрит. Вот туда я сейчас и пойду, потому что этого дела я так не оставлю. Что человек посеет, то он и пожать должен».

Сказала и ушла. А Лизете обняла котёнка и не могла на него наглядеться, всё приговаривала:

«Слышал, заморыш, как я пожертвовала ради тебя бессмертием своей души? Хотя цена тебе – штопальная иголка. Так что продала я свою бессмертную душу за иголку. Вот видишь, как я тебя люблю».

Жизнь обитателей Чёртовой Дыры стала ещё безотраднее, так как весенних работ на полях прибавилось. Антс требовал скорейшей отработки за отданную скотину и продукты, в противном случае грозился всё отобрать. Так как отрабатывать проходилось на барщине, то силы Ванапагана оказались на исходе. Но и тут находчивый Антс предложил выход. Он сказал:

«Тебе нужно нанять себе батрака, куда деваться. Но будь бережлив, найми лишь жене помощника по хозяйству, так что сам тогда сможешь полностью заняться отработкой мне. Потом видно будет, как получится; если нужно, наймёшь и батрачку, чтобы был весь хуторской люд – хозяин, хозяйка, батрак и батрачка».

«Пастуха не хватает», – рассудил Юрка.

«Сначала стадо, потом пастух», – поучал Антс. «Для одной тощей коровёнки, ягнёнка и котёнка пастуха заводить – так голодным останешься».

«Вроде бы так».

Итак, нанял Юрка себе батрака, который отправился ковыряться на его пашенке, а сам продолжил горбатиться на Антса, словно к нему в батраки нанялся. Надумал было Юрка переложить на своего батрака конные барщинные дни 24 24 Конные барщинные дни (эст. hobuse-ja lehmapäevad) – трудовая повинность, когда у хозяина работает человек с лошадью или быком. и работу скотником и пастухом, чтобы отработать полученное от Антса имущество, но последний с этим не согласился, объяснив: