Сергей Арьков - Страшилки

Спустя два часа Анжела сидела на диване перед включенным телевизором, зевала, массировала гудящие после трудного дня ноги, и краем уха прислушивалась к шуму дождя за окном.

Внезапный удар грома заставил ее подпрыгнуть и взвизгнуть от испуга. А в следующее мгновение квартира погрузилась во тьму. Экран телевизора погас, потухли все индикаторы на выключателях.

Анжела нащупала подле себя телефон, включила фонарь и осторожно подошла к окну. Снаружи царил непроглядный мрак. Погасли все уличные фонари, освещавшие двор, свет не горел и в окнах соседних домов. Походило на то, что электричество вырубилось во всем районе.

Ощущая неясную тревогу, Анжела вернулась на диван. Стоило погасить фонарь телефона, как ей сразу же стало не по себе. Кроме шума дождя за окном, она не слышала более ни единого звука, будто во всем доме не осталось ни одного живого человека, кроме нее. А ведь обычно соседи по вечерам или орали так, что Анжела без труда разбирала каждое слово, или начинали стучать в стены. Из-за одной перегородки несся детский плач, за другой надрывался телевизор или проигрыватель исторгал из своих колонок очередной блатной шлягер. Но в этот вечер все соседи будто вымерли, или же дружно вспомнили о том, что они не одни во вселенной. Последнее предположение казалось более фантастичным.

Сидеть в полной темноте было неприятно. А дополняющая ее тишина начинала пробуждать в душе настоящий страх. Анжела не была пугливой, все свои детские страхи она успешно оставила в детстве, но в этот вечер ей было не по себе. Она решила, что лучше всего будет просто лечь спать. Делать все равно было нечего, к тому же за день она порядком утомилась. А завтра ее ждал еще один рабочий день, который мог оказаться не менее напряженным, чем нынешний.

Она устроилась на диване, положив телефон на столик подле себя. Но, несмотря на усталость, сон не шел к ней. Прислушиваясь к шуму дождя за окном, она вспомнила всю эту историю с приворотом. Затем, невольно сосчитав дни, вдруг с удивлением и почему-то страхом осознала, что тех прошло как раз тринадцать. Именно сегодня в ее квартиру должен был постучаться очарованный колдовским зельем Валера, с букетом, обручальным кольцом и своей кредиткой, которая главным образом и интересовала Анжелу. Возможно, так бы и случилось, если бы бывшая жена не отправила Валеру на тот свет. Что называется – ни себе, ни людям.

Анжела взяла телефон и взглянула на время. Шел уже одиннадцатый час вечера. За окном вновь громыхнуло, тьму квартиры на миг озарила близкая вспышка молнии.

Отложив телефон, Анжела твердо решила заснуть. Лежать в темноте и гонять в голове нехорошие мысли – скверная затея. Так можно накрутить себя настолько, что глаз не удастся сомкнуть до утра.

Но едва она устроилась поудобнее и натянула одеяло до глаз, как тяжелый удар в дверь заставил ее подпрыгнуть.

Дрожа от страха, Анжела быстро схватила телефон и включила фонарь. На какое-то мгновение ей почудилось, что в комнате кто-то есть. Она быстро обвела свое жилище лучом фонарика, но кроме нее здесь, разумеется, не было никого.

Вновь громкий удар. Кто-то стоял снаружи, на лестничной площадке, и обрушивал тяжелый кулак на ее входную дверь. Анжела сжалась от ужаса, не зная, что и думать. Район славился дурной репутацией, и одинокой женщине здесь было чего опасаться. Какие-нибудь отморозки могли вломиться в квартиру, и сделать с ней все, что угодно. Входная дверь, правда, была достаточно прочной, но если бандиты этого захотят, они найдут способ попасть внутрь.

Снова удар. Сильный. Одиночный.

Анжела бесшумно соскользнула с дивана, на цыпочках пробежала в кухню и извлекла из ящика стола самый большой нож в своем арсенале. Она уже собралась вооружиться заодно и шваброй, как вдруг ее буквально осенило. Там, снаружи, вовсе не маньяки. Что она себе нафантазировала! Скорее всего, ее напугал сосед-алкаш, опять явившийся клянчить на бутылку.

Анжела едва не рассмеялась, глядя на нож в своей руке. Впрочем, она не положила его обратно. Не выпуская из руки оружие, и освещая путь фонариком телефона, она бесшумно подкралась к двери.

Заглядывать в глазок не имело смысла – даже будь электричество, все лампочки в подъезде давно были либо разбиты, либо украдены, притом вместе с патронами. После заката там вечно царила зловещая темень.

Вместо этого Анжела осторожно прислонила ухо к поверхности двери и внимательно прислушалась. Она надеялась уловить бормотание алкоголика – сосед имел привычку постоянно беседовать с самим собой. Но снаружи царила гробовая тишина.

И вдруг на дверь обрушился очередной удар. Напуганная Анжела с визгом отлетела от нее, потеряла равновесие и тяжело упала на пол, едва не насадившись бедром на собственный нож. Впрочем, она тут же вскочила на ноги, испытывая не столько страх, сколько злость.

– Вот что, Петя! – выпалила она. – Ты доигрался.

Соседа звали то ли Петей, то ли Пашей – Анжела так и не смогла запомнить его имя.

– Я звоню в полицию, они сейчас приедут! – принялась запугивать алкоголика Анжела. – Заявление на тебя напишу. Скажу, что ты в мою квартиру ломился, и насочиняю еще всякого, чтобы тебя надолго упекли.

Она замолчала, ожидая услышать в ответ жалкий скулеж то ли Пети, то ли Паши – тот никогда не требовал деньги, он вымаливал их тонкий слезным голоском. Но снаружи не донеслось ни звука.

Не успела Анжела опомниться, как еще один удар обрушился на дверь.

Она начала догадываться, что происходит. Вероятно, сосед крепко набрался и просто ошибся дверью. Вместо своей квартиры он пытается попасть к ней. С ним такое случалось часто.

– Ну, держись! – прорычала Анжела, решив, что в этот раз проучит неадекватного соседа на всю оставшуюся жизнь. Больше она не станет терпеть его пьяные выходки.

Она обхватила пальцами ручку замка, секунду колебалась, а затем резко повернула ее и распахнула дверь, направив наружу луч фонарика.

Бабка Шура сидела за столом, попивала чай с конфетами, и краем уха прислушивалась к монотонному бормотанию телевизора. Кот Тимофей, огромный рыжий ленивец, набравший за минувший год килограмма два живого веса, спал в кресле, оглашая комнату своим громким довольным урчанием. За окнами сельского дома сгущались сумерки, что несказанно радовало старушку. Этим днем она приняла четверых клиентов, притом если трое из них быстро получили свое, и ушли, то с четвертой пришлось провозиться почти два часа.

Бабка Шура терпеть не могла болтливую клиентуру. Посетители, зачем-то начинавшие изливать ей душу, пересказывая во всех подробностях всю свою скучную жизнь, явно путали ее с психологом или иным мошенником.

И, тем не менее, хоть прием многочисленных клиентов и давался в ее возрасте непросто, бабка Шура была довольна удачным развитием своего своеобразного бизнеса. Она уже успела привыкнуть жить в довольстве, ни в чем себе не отказывая. Ей больше не нужно было считать каждую копейку, испытывая при этом унижение и стыд.