Дмитрий Последний - Тревожные будни ближнего круга. Подслушанные разговоры – 2

Отличница:

– Ты потому здесь отсиживаешься в тени? Не хочешь быть причастным к гибели империи?

Шмель:

– Не только. И не столько прячусь, а выжидаю, так скажем.

Все нити банковских операций ведут в Лондон.

Впрочем, по этому вопросу, у тебя достаточно информации.

Я знаю, что ты отказалась поддержать Тётю Грету.

Раскрою тебе небольшой план Кремлютина.

Недавно он собрал нас, тех кому доверяет больше других, и поставил вопрос ребром.

Я понимаю его беспокойство.

Он резко сдал в последние дни.

Видимо сказывается страх за свою жизнь.

А тут ещё вирусы, карантин, поправки, неизвестность.

Сплошной стресс и отсутствие прогулок на свежем воздухе.

Отличница:

– Я давно с ним не встречалась воочию.

Но кажется, Дима, что ты отчасти прав. Он какой-то осунувшийся. И не улыбается. А если улыбается, то как-то фальшиво.

Право слово, я тоже, грешным делом, подумала:

– не заболел ли наш вождь?

Шмель:

– Всё намного хуже, чем могло бы быть.

У него чертовски опасный план.

Мы идём к диктатуре гигантскими прыжками.

Я не поддержал силовой вариант сдерживания недовольства.

Настоящий предложил компромисс:

– шаг вперёд, два назад.

Но это только чуть затянет агонию, на мой взгляд.

Страну прижмут по периметру.

А если граждане увидят, что мигрантов стало больше, а еды и работы – меньше, то никакие «пряники» не спасут ситуацию.

Что касается его здоровья, то доподлинно не знаю.

Но вижу, что грим на лице перед эфиром всё толще и толще.

В принципе, впрягаться за него лично, кроме Слесаря, никто не будет.

Отличница:

– А как же Шаман? И остальные силовики?

Шмель:

– Там всё не так однозначно. Но на последнем совещании, из всех силовых структур, был только Слесарь.

Такие вот пироги с котятами.

Отличница:

– И сколько ты будешь сидеть в засаде?

Или готов упорхнуть в любую минуту.

Шмель;

– К сожалению, как я сказал, всё намного хуже.

Никто нам не даст гарантий, что при мрачном развитии сценария, Кремлютин не захочет всех забрать с собой.

Отличница:

– Как это. Что значит всех?

Шмель:

– Ну ты же не маленькая. Ракеты в одну сторону, ракеты в другую сторону.

При таком раскладе, бежать будет бессмысленно.

Отличница:

– Дима! Хватит пугать! Ты что, серьёзно?

Шмель:

– Серьёзно, дорогая Эля. Нам остаётся только надеяться на мирный исход. Держать все документы наготове.

Если ферзя уберут с доски, и он не успеет натворить глупостей, то нам с тобой придётся представить полный отчёт победившему королю.

Отличница:

– Вот значит как… Ты уверен, что нас «там» поддержат?

Шмель:

– Выбора большого нет. Мой сын «там» достаточно вольготно себя чувствует. Это пусть небольшая, но позитивная отметка в моей лояльности. Ты же, всегда была «там» своим парнем.

Отличница:

– Да. Пожалуй ты прав. У нас есть ещё союзники?

Шмель:

– Мне нравится твоё «у нас»!

Союзников много. Но группы влияния разрозненные.

Впрочем, нас с тобой это не должно волновать.

На мне все документы в Лондоне, а на тебе – бухгалтерия.

В принципе, это не беда, что ты сдала Тетю Грету.

Снимает с тебя часть недоверия.

Хотя… Мне думается, что он уже никому не верит.

Отличница:

– А есть расчёты по времени всего этого карнавала?

Шмель:

– Есть. Аналитики работают. Не только «там», но и здесь.

Два года он будет раздавать косточки с пряниками, потихоньку закручивая гайки.

К 23-му году установится власть абсолюта.

В течение следующего года наступит крах.

Отличница:

– Ты не боишься мне доверять?

А если сдам?

Шмель:

– Есть два человека, которым он не может ничего сделать.

Это я и Смотрящий.

Мы ему не подчиняемся.

Так что, твой доклад ничего не изменит. Для меня.

Но закроет твой шанс на будущее.

Отличница:

– Смотрю на тебя:

спокойный, как танк.

Я в деле, Дима. По рукам!

Шмель:

– Пойдём за стол. Всё накрыли.

Он провёл Отличницу в столовую, и усадил за накрытый стол.

Слуги удалились из зала.

Собеседники обедали и обсуждали детали заговора.

Тем временем, Ферзь, которого они обсуждали, получил доклад, где был указан факт встречи.

Кремлютин мрачнел, пил пилюли и старался сохранять спокойствие.

С каждым новым докладом такого рода, получалось это хуже и хуже.

Вацлав и Тётя Грета.

Скамейка в безлюдном парке на окраине города.

Вацлав:

– Что, хмурый такой? Прессуют?

Тетя Грета:

– Уже знаешь? Зато у тебя всё в шоколаде. Или в майонезе?

Вацлав:

– Да ладно. Не парься. Не пропадёшь. Денег у тебя – куры не клюют. Связи есть. Не можешь без власти?

Ну найдут тебе работу по плечу.

Не закроют же?

Тетя Грета:

– А за что меня закрывать? У меня убытков нет. Только рост.

Вацлав:

– Да ты пойми, дурачок. Кремлютин не любит, когда за спиной, без его санкций, кто-то руководить начинает по-взрослому. Воспринимает, как личную угрозу своей безопасности.

Мы с тобой, не такие, как они. Наши должны друг друга поддерживать, в обиду не давать.

Это для населения мы – меньшинства.

А на деле? Команда!

Потому что они – каждый сам по себе, только всем недовольны.

А мы? Сила, поддержка, влияние. Не переживай. Мы своих не бросаем.

Тётя Грета:

– Вацлав, хорош мне пургу накручивать. Без тебя тошно.

Не дай бог ещё за нас возьмутся, не думал об этом?

Вацлав:

– Да ладно! Это на словах, нас притесняют. Посмотри, что в мире твориться. На всех уровнях власти – наши люди.

Заметил, какой вой поднимается, чуть кого тронут?

Тётя Грета:

– Твои перспективы какие?

Вацлав рассмеялся:

– Тут ты прав! Всё в шоколаде. Пожизненное место в сенате обеспечено.

Тётя Грета:

– Ещё бы. Так сладко врать. Самому не приторно?

Вацлав:

– Ну не могут же все быть управляющими от бога.

Кому-то надо и льстить. Что поделать, ему нравится.

Тётя Грета:

А мне не нравится как события развиваются.

Закончится печально для нас.

Чувствую.

Вацлав:

– Ха-ха. Не мудрено. Этим местом все наши чувствуют.

Расслабься. Пока гонений нет – не накручивай.

Ладно, поеду я. Будет информация по твоему вопросу – позвоню. Увидимся.

Они разошлись по машинам.

Жирик и Прилипала.

В фойе фешенебельной гостиницы, в центре Москвы.

Прилипала:

– Я не планировал с вами встречаться. Но если такой человек настаивает на встрече, отказываться неразумно. Чем обязан?