Александр Черенов - У Света и Тьмы. Книга вторая. Агент Сатаны в Раю

Мафусаил на ходу начал загибать пальцы.

– Значит, я, Зоил, Исраил, Эфраим, Ефиим… Всё. Пришли.

Оригинально закруглился – но мы и в самом деле стояли перед небольшой, «условно» раскорчёванной площадкой…

Работа впечатляла. Своим отсутствием.

– Что ж так хреново?

Я не смог сдержаться: мне ведь исправлять.

– А кому делать иначе?

– Резонно. Это ведь тебе не «аллилуйкать»!

Я не только «прикусил язык»: испуганно вращая глазами, зажал рот ладонями. Обеими. Но Мафусаил махнул рукой – не забыв при этом в очередной раз оглядеться по сторонам. Вот, он – закон единства и борьбы противоположностей в действии.

– Не дёргайся. Господь на такие вещи смотрит демократично.

То-то ты нырял головой в плечи! Не иначе – от избытка демократии!

– Он – человек дела, и прежде всех других ценит именно это качество. И не только в ангелах, но и в людях.

Намёк был понятен. Но я всё же решил уточнить.

– Ну, ты же слышал, что я – неисправимый атеист…

– Но и ты слышал, как «аттестовал» Господь «аллилуйщиков»!

В умении полемизировать этому «прорабу» нельзя было отказать. Да и некогда уже было: наступало время работы. Но напоследок я всё же высказался. От всего сердца. Так, словно прощался с душой нараспашку – прежде чем застегнуть её на все замки и пуговицы.

– Руки из жопы выросли у того, кто это делал!

Наверняка, в этот момент я заработал ещё одно очко. Только не знаю, куда: в актив или в пассив.

– Чего ты там копаешься?

– Да, вот…

Смущённо отводя взгляд, подъархангел извлёк из планшета какую-то бумагу. Судя по её белизне, я был первым, кому предстояло с ней ознакомиться.

– Это что?

Подъархангел смутился настолько, что дал текст куда-то «на девять часов».

– Да так… Эскиз… Набросок… Так: черновик…

– Можно?

Я покосился на это самое «да так».

– Только не бей сразу: я – ведь не архитектор. Я – всего лишь прораб.

Я согласился, уже склонившись над бумагой.

«Неплохо для прораба! И вместе с тем – плохо… для прораба!»

– Ну? Что скажешь?

Я ведь обещался «снизойти». Надо бы сдержать обещание – только я ведь не ангел! Где ты, «золотая середина»?

– А говорил, что – не архитектор…

Суровое лицо подъархангела расцвело от удовольствия.

«Торопишься, парень!»

– Ты тут – прямо Микеланджело, Браманте и Брунеллески – в одном лице!

Мафусаил не знал, куда деваться от смущения. Наверняка он не слышал об этих зодчих, но фамилии звучали! О, прекрасный итальянский язык! Как быстро ты лишаешь человека равновесия и объективности!

– Но…

Смущение медленно поползло с лица подъархангела. Похоже, он был знаком со спецификой использования этого предлога. Стремясь «убить» «зодчего» как-нибудь понежнее, я закашлялся. Кашлять пришлось долго: нужные слова пришли не сразу.

– … Скажи, пожалуйста, сколько душ Вы рассчитываете принять на жительство? Помимо тех библейских ста сорока четырёх тысяч?

– ???

– Поясняю: по двенадцать тысяч из двенадцати колен Израилевых. Клиенты «по определению». Те, которым изначально забронировали билеты. А остальные? Сколько их будет?

– …

Выразительный ответ. Честный. Подходящий. Для аутодафе.

– Разве это – подход к делу?! – обратился я в монумент. – Разве можно так планировать?! Отсюда – и все твои дворцы!

Я раздражённо ткнул пальцем в бумагу.

– Ты, что: собрался одних президентов устраивать на жительство?

– Почему?

Мафусаил непритворно растерялся. Теряться он, оказывается, тоже умел. Надо будет и это учесть на будущее: наверняка, пригодится.

– Да потому, что у тебя тут не койко-место, а президентский номер в пятизвёздочном «Хилтоне»! Ну-ка, дай мне Господа!

– Да ты, в своём уме?!

– Давай-давай: он сам просил – без церемоний!

– Ну, если так…

Если Мафусаил и растерялся, то весьма своеобразно: выталкивая меня на линию огня.

– Но – под твою ответственность.

Ну, а что я говорил?!

– Ладно, ладно: отвечу! Ты, знай себе, вызывай!

– «Свят, свят, свят, Господь Вседержитель!» – затарахтел подъархангел. Оказывается, это заклинание работает и вместо наборного диска. В небе, посреди «ничего», появился Господь. Я как-то сразу понял, что – собственной персоной. Не голограмма – зачем ему это: он ведь – повсюду! Одновременно. И естеством – а не колдовством. Как дисциплинирующий фактор?

– Слушаю вас. Обоих.

Подъархангел не успел «сдать» меня – а ведь уже изготовился. Уже даже рот открыл и руками повёл в мою сторону: «я – не я, и хата – не моя». Тоже запомним!

– Господь Вседержитель…

Я уже освоился с обращением. Да и глупо корчить из себя атеиста в присутствии Бога.

– … неувязки с замыслом. Хотелось бы, в общих чертах, знать Ваши намерения.

– А именно?

– Численность поголовья. Это – во-первых. А во-вторых, где Вы планируете их размещать?

Молодец, Господь: не обиделся! Да и на что: я ведь – не с намерением оскорбить! Я – с чистым сердцем! И чего ходить вокруг да около, если кратчайшее расстояние между двумя точками – прямая?!

– Вы правы, сударь.

«Сударь»! Никаких, тебе, «сын мой», или, того хуже, «раб Божий»!

Приятно, чёрт возьми! Теперь я не мог представить себе, чтобы такой джентльмен поливал всякой гадостью Содом и Гоморру, изводил скот у бедных моавитян, громил Иерихон, и, ни с того, ни с сего обидевшись на людей, изводил за компанию с ними безвинных животных и рыб! Это же надо – так оболгать Всевышнего! Так нагло приписать ему чужие пороки!

– Но до Суда я могу назвать лишь приблизительную цифру контингента. Сейчас на Земле живёт около семи миллиардов душ.

Не помню наверняка – давно не заглядывал в гроссбух – но это примерно половина от убыли за всё предшествующее время. Итого – двадцать один миллиард. Тоже – примерно.

– И учёные подтверждают это, – с готовностью поддакнул я. Правда, не знаю, польстил я этим сравнением Господу или оскорбил его. Не уверен ни в первом, ни во втором. Как бы там ни было, Господь никак не отреагировал на мою реплику: либо игнорировал её, либо был так увлечён своей. Честно скажу: я предпочёл бы второе.

– Сразу делим напополам.

– По признаку веры?

И снова – дерзость! Ну, что за противный характер!

– Нет: порядочности.

Господь почему-то не обиделся на мою бестактность. По должности не положено?

– Остаётся десять с половиной. Заявленным критериям – из той самой Книги жизни, в которой всё записано – соответствует лишь один из пяти: доказано и теорией, и практикой. Значит – округляем до двух миллиардов.

«Почему бы не округлить в другую сторону? Это ведь, всё-таки, не цифры, а человеки!»

Хорошо, что я всего лишь подумал об этом. Да, и потом, как минимум, с точки зрения арифметики Господь был прав. Насчёт округления. Если не принимать во внимание другую точку зрения: гуманизм. Но на этот счёт у Господа, вероятно, имелись свои соображения.