Натали де Рамон - Часы Мидаса. Кошачий язык

Селин изобразила вежливую улыбку и почти бегом кинулась со двора к своей машине. Что за бред! – думала она, называть собак человеческими именами, да еще с фамилиями! Или у них тут в Барль-ен-Бри такой местный обычай? Ворону зовут Софи, кота – Фернан… А все-таки, какой удивительный кот! Умеет разговаривать, ромашку подарил… Она с нежностью посмотрела на цветок – никогда б не поверила, что кошки способны дарить цветы, – положила ромашку над приборной доской и тронула с места «мерседес».

Селин быстро добралась до Парижа, и в городе ее тоже не задерживали пробки. Однако ехать в банк она передумала. Правда, как-то глупо заявляться к своему жениху на работу среди дня, даже если она фактически владеет банком.

Раньше она сама там работала – была референтом отца, у нее ведь финансовое образование и степень доктора, но теперь не может же она, хозяйка банка, быть референтом у собственного жениха? Ну, наоборот – куда б ни шло. Конечно, вместе с контрольным пакетом, она унаследовала и отцовское президентское кресло в совете директоров, но занимала его лишь формально – присутствуя лично только на заседаниях. Фактически главой банка стал теперь Жюстен, он и раньше был правой рукой ее отца, поэтому не только Селин, но и все руководство банка абсолютно не сомневалось в его деловых и профессиональных качествах. Кстати, все отмечали, что потеря мэтра Дювалье, как ни странно, совершенно не сказалась на процветании банка. Даже стиль управления мсье Шерви такой же, как у покойного патрона, разве что, молодой управляющий порой срывается, но как никто другой умеет демократично приносить извинения подчиненным. Раритетное качество для руководителя!

Селин свернула к шестнадцатому округу, решив, что гораздо разумнее позвонить Жюстену из дома, и для проверки талантов мсье Вурду, предложить своему жениху поужинать вместе. Но в ту же минуту мобильник сам подал голос из ее сумочки.

– Привет, мое солнышко. – Ласковый баритон Жюстена! – Извини, что утром не попрощался. Не хотелось будить, ты спала так сладко! Ты была такая красивая и нежная в своей розовой рубашечке, я даже не рискнул поцеловать твою щечку, чтобы ты не проснулась случайно! Как ты?

– Все хорошо.

– Может быть, поужинаем сегодня где-нибудь вместе, как в старое доброе время? Я так соскучился!

Ура! – возликовала Селин, колдовство уже начало действовать!

– Милый, давай лучше не пойдем никуда, я сама приготовлю дома романтический ужин. – Они, хоть и не были женаты официально, после смерти отца Селин давно жили у нее вместе.

– При свечах, дорогая? – медовым голосом предположил Жюстен и добавил, что постарается освободиться пораньше и быть дома в семь.

Селин чуть не запела и не заплясала прямо в машине.

Готовить она умела и любила. Став «безработной» после смерти отца, она даже отпустила повара, впрочем, как и другую прислугу, только горничные приходили убираться по утрам.

К семи вечера стол был уже сервирован, и осталось только разложить салфетки и зажечь свечи. Менять домашнюю одежду, в какой она готовила, на вечерний туалет или кружевной пеньюар она не стала. В широкой цветастой юбке и шифоновой кремовой блузочке с коротким рукавчиком она будет выглядеть эдакой трогательной беззащитной пейзаночкой, что составит прекрасный контраст изысканному убранству стола и гостиной в стиле барокко.

Часы над камином пробили семь раз. Хорошо бы до прихода Жюстена успеть развести огонь, подумала Селин и попеняла себе, что совсем об этом забыла, а ведь пламя будет замечательной компанией к огонечкам свечей на столе!

Она занялась камином и так увлеклась, что удар часов – половина восьмого! – стал полной неожиданностью.

Если он не явится до восьми, придется разогревать телятину, с обидой подумала Селин, и вкус пропал!

Но Жюстена не было и в восемь. Когда часы отбили половину девятого, она не выдержала и позвонила ему в банк. Пустое! Там давным-давно все ушли. Селин набрала номер его мобильного.

Жюстен очень долго не отзывался, однако не было ни механических голосов с сообщениями о временной недоступности абонента и просьб перезвонить позже, ни автоответчика, который порекомендовал бы оставить сообщение. Селин уже сбилась со счета, зачем-то считая сигналы, однако не отключалась, мысленно костеря колдуна и саму себя за выброшенные по-идиотски деньги. Причем, не маленькие! Что ж, завтра она поедет к этому шарлатану Вурду и потребует назад свой чек! Она уже было собралась разорвать связь, как вдруг услышала «але», произнесенное недовольным женским голосом.

На мгновение у Селин отлегло от сердца. Она так переживала, а ведь, наверное, просто попала не туда!

– Извините, мне нужен Жюстен Шерви, но, вероятно… – начала она, решив все-таки проверить свою догадку.

– Не смей больше ему звонить! – грубо перебила ее собеседница. – Ты ему не нужна!

– Простите?..

– Ты что, не поняла? Не смей больше звонить моему мальчику! Никакие девки ему теперь не нужны!

– Вы, наверное, его мать? Мадам Шерви, это же я – Селин! Селин Дювалье – невеста вашего сына!

– Ну и что? – надменно произнесла ее потенциальная свекровь. – Кажется, я ясно сказала, что никакие девки, даже самые богатые, ему теперь не нужны! Он теперь будет жить только со мной и принадлежать только мне!

Из трубки потекли гудки.

Селин стиснула зубы и снова набрала номер, однако механический голос сразу же известил ее о недоступности абонента.

Бред какой-то, думала Селин, яростно листая телефонную книгу. Там оказалось несколько мадам Шерви, но она быстро определила нужную, потому что помнила, что мать ее жениха живет на улице Дантона. Селин видела мадам Шерви только лишь раз, когда Жюстен сделал ей предложение и потом повез знакомиться со своей родительницей на самую окраину города. Селин тогда еще удивлялась, неужели он не может купить или снять своей матери квартиру поприличнее и в более приличном же районе?

– Зачем? – хмыкнул Жюстен. – Она никогда не уедет с улицы Дантона. Весь этот дом принадлежит ей, и она сама сдает квартиры…

Селин набрала номер и потребовала позвать Жюстена к телефону, причем, ей показалось, что, кроме голоса мадам Шерви, из трубки доносится далекий собачий лай.

Потенциальная свекровь хмыкнула.

– Он не желает с тобой разговаривать!

– Но Жюстен правда у вас?

– У меня. – На фоне опять послышался лай и рычание собаки. – Да.

– Пожалуйста, я вас очень прошу! – заискивающе взмолилась Селин, и, опасаясь, что мать Жюстена снова швырнет трубку, как бы безмятежно заметила: – Кстати, мадам Шерви, я и не знала, что вы завели собаку. Вы любите животных?

– Не твое дело! – рявкнула мадам Шерви и с таким грохотом швырнула трубку, что у Селин заломило в ушах.