Алексей Дунев - Бегство с урока. Педагогические истории

От диалога к монологу люди нередко переходят с помощью фразы – «А вот у нас был случай…» Но в жизни, о которой идёт речь, всё не так, и каждая рассказанная история входит в свой круг необычного как часть необъяснимого. Жизнь в учительской полна событиями и сюжетами. Сюда приносят то, что свершается в мире. Большие и малые дела здесь становятся в один ряд и оцениваются только с точки зрения того, насколько интересно о них рассказано.

И сегодня с утра уже всем известно, что вчера у Виолетты Андреевны – учителя математики – весь вечер болела голова. А дочка первоклассница Лерочка готовилась к урокам. Мешать отдыхать маме Лерочка, конечно, не стала, и все домашние задания выполнила сама. Виолетта Андреевна – человек ответственный, а как она дочку-то любит! Первоклассница с гордостью принесла тетрадь. И мама стала читать выведенную аккуратным старательным почерком пословицу: «Делу время – та-та-та-та час».

– Почему ты написала на месте пропуска «та-та-та-та»?

– Ну, как ты, мамочка, не понимаешь. Есть такая песня, – и Лерочка напела, – Делу время, делу время, та-та-та-та…

– Ты почему не читаешь задания? Здесь же написано: «Продолжите пословицу». А ты какую-то песню влепила!

Лерочка надула губы и сдвинула брови. Было понятно, что ей хочется заплакать, и Виолетта Андреевна смягчилась. Она собрала всё своё учительское терпение и сказала:

– Лера, ты должна уже знать пословицу: «Делу время, а потехе час!»

– А где же там «А»? – спросила Лерочка, хитро прищурив глазки, – «А» -то и нет.

– Горе с тобой, – произнесла мама на глубоком выдохе, не найдя, чем ответить на упрёк, и отправилась на кухню выпить кофе.

Минуты через две, поставив чайник на плиту и положив в чашку растворимый кофе, Виолетта Андреевна вернулась в комнату. Лерочка, высунув язык, уже дописывала пословицу поверх замазанной штрихом первой записи.

– Это что у тебя за тихий час? Ты что, в садике? – хватаясь за голову, почти закричала мать.

В тетради уже красовалась версия осовремененной пословицы: «Делу время по тихий час».

– По какой тихий час у тебя время?! – всё больше раздражалась Виолетта Андреевна.

Через полчаса после стараний – зачёркиваний и затираний неудачных, по мнению Виолетты Андреевны, вариантов – наконец-то появилась влипшая в русское сознание идиома: «Делу время – потехе час».

А утром Лерочка шла в школу, ведя маму за руку, и молча думала о том, кто такой этот «ПОТЕХИЙ» и почему у него так мало времени – всего только час.

Учительская. Это место, которое притягивает учеников, но сами они так его боятся, что и не в сказке сказать… В учительскую вызывают провинившихся, там проводят нравоучительные беседы с озорниками и хулиганами. Сложилось неверное представление, будто учительская – место для учителей. Для меня это, прежде всего, пространство открытой речи. Нечто, подобное коробке, в которой собираются самые разные истории: весёлые и страшные, трагические и смешные, длинные и короткие, душещипательные и душераздирающие. Вот только слушатель не вправе выбирать. Если уж ты «влип» в процесс вязкого учительского диалога и стал пусть даже и невольным, но всё же слушателем, то совсем неприлично не дослушать до конца и удалиться.

Но особенно надо быть внимательным к словам в конце учебного года. В учительской наш Пал Палыч рассказывал потешную, если бы она не была для него плачевной, историю.

Выставляю я вчера годовые отметки в 8 «Б», и вдруг Нина Семенихина. Я её и спрашивать-то боюсь, двух слов связать не может, – начинает клянчить: «Ну, поставьте мне четвёрку, ну поставьте четвёрку». А ей и тройку ставить не за что. Ну, я и отшутился: «Может, тебе ещё и за пивом сходить!» А сегодня на первом уроке вызывают в кабинет директора, там сидит такой здоровый мужик с недобрым взглядом и военной выправкой, но в штатском. Ну, думаю, снова меня в армию забирают. А он увидел меня и, скосив глаза на директора, таким тоненьким голосочком обиженной девочки стал ябедничать:

– А ваш учитель мою дочь за пивом отправлял и еще обещал за это четвёрку в году поставить.

Слова, прошедшие через чужие уста, приобретают иной смысл.

Школьный коридор – путь во взрослую жизнь. Никогда неизвестно, куда он выведет. Иду я по школе и вижу, как навстречу со всех ног несётся какой-то мальчишка класса второго-третьего. Я уже начинаю прижиматься к стенке, чтобы бегущий не сбил меня, и вдруг замечаю, что мальчик как будто испытывает какое-то затруднение: он по-прежнему отчаянно выкидывает вперёд ноги и размахивает, как это бывает при беге, руками, но продвигается вперёд значительно медленнее. У меня даже создалось впечатление, что воздух перед мальчуганом стал плотнее, и в этой изменившейся атмосфере те же физические усилия дают совсем другой результат. Я оглянулся и уткнулся взглядом в учительницу, пристально смотревшую на всё ещё бегущего ребёнка. Она просто останавливала его взглядом, а он будто и не видел её. Движения мальчишки ещё по инерции были так же размашисты, но воли двигаться вперёд в этом маленьком бегуне уже не было. И, пролетев безвольной пушинкой несколько метров, он остановился почти около меня.

– Я говорила тебе, что бегать по школе нельзя? – «утробным голосом из преисподней» обратилась учительница к ребёнку.

– Да, говорили, – отвечал мальчик механически, при этом руки и ноги его всё ещё подрагивали то ли от бесславно закончившейся бешеной гонки, то ли от страха перед разговаривавшей с ним учительницей. Плечи мальчишки повисли, голова опустилась, а губы сами по себе пытались произнести какие-то слова.

Я тихо поздоровался, опустив глаза, и малодушно прошёл дальше, так и не узнав, вынула ли из ученика душу женщина, способная взглядом остановить бегущего во всю прыть ребёнка.

Люди с такой силой характера и умением управлять стихией вполне могли бы участвовать в корриде, останавливая и сбивая с ног быков одним только взглядом. Но у них более сложная работа, и при встрече с детьми им уже не до крупного рогатого скота.

В каждой школе и даже в каждом классе есть свой Вовочка – герой школьных анекдотов и невероятных историй. С одной стороны, это обобщённый персонаж, а с другой – живой непосредственный ребёнок.

Вовочка не проявляет к учению почтения и не прикладывает старания. Может, поэтому я слышал о нём такой отзыв учителей:

– У Вовы ни ума, ни интеллекта, и как он только дорогу в школу находит, наверное, хорошо развиты другие органы.

Сочинение о том, как он провёл лето, подкупало своей искренностью. «Летом я ездил к бабушке в деревню. Когда я вернулся, то пошёл в школу. Но до 1 сентября было ещё два месяца, и я пошёл домой». На этом текст завершался.

– Слушать надо ушами! – говорит учитель Сидорову. И Вовочка начинает рассуждать вслух: «Очевидно, учитель думал, что я слушал другим местом. Но каким? Может, он так подсмеивается надо мной? Возможно, Семён Петрович имел в виду, что я должен осуществлять действие „слушать“ с помощью названного органа – „ушей“».