Алексей Дунев - Бегство с урока. Педагогические истории

– По твоим словам, получается, что больше власти над миром имеют школьные учителя? Теперь понятно, почему у них такая маленькая зарплата, они же властелины мира.

– Конечно, всё в мире подчиняется закону вселенской компенсации. Если следовать твоей логике, зарплата чиновников компенсирует их бессмысленную деятельность и ненависть к ним народа. А учитель – это главный человек для развития любой личности.

Так быстрый автор плодит медленных читателей. Если повествование не заставляет представлять дальнейший ход событий, оно обречено на незавершённость. Но если адресат легко угадывает завершение, концовку истории, то это грозит потерей внимания.

Поезд резко остановился. За мутным стеклом притормозил небольшой неказистый (без архитектурных излишеств) вокзал. Под окнами состава побежали, выкрикивая названия товаров, торговки. Пассажиры оживились, задвигались и встали в очередь к выходу, выстроившись в длинном проходе плацкартного вагона.

– Так ты учитель что ли? – спросил у рассказчика кривоногий пассажир, спрыгнувший с верхней полки.

– Мне-то показалось, что ты спал, пока я байки травил, – ответил собеседник предположением, не желая, очевидно, давать прямой ответ на вопрос.

– Значит, учитель, раз так решил тогда, ну, в разговоре с тем парнем. Недослышал я, Сашка он или Пашка.

Случайным попутчикам можно рассказывать о чём угодно. Они сами сделают правильный вывод, словно заметят карту, выпавшую из рукава шулера, и примерят всё сказанное на собственную судьбу.

Поезд – прекрасная метафора повествования. Будто кто-то большой и добрый проложил рельсы сюжета и разметил станции и полустанки композиции. А мы, слушатели, читатели, наблюдатели, движемся в запланированном направлении и покинем этот поезд на нужной нам станции.

Чего не сделаешь ради общения с приятными людьми! Часами поддерживаешь беседу, как огонь в очаге. Собеседники выбирают для себя роли, надевают маски рассказчиков и слушателей, ведущих и ведомых и погружаются в диалог. Во время этой увлекательной игры происходит проникновение в чужое сознание. А вы хоть раз в жизни отдавали своё воображение и волю на милость говорящего? Да так, чтобы все чувства вытянулись бы в тоненькую ниточку, которую ваш ловкий собеседник продел бы в игольное ушко и завязал в узелочек – назад уже и не вытащишь.

Вы в маске слушателя, ваш визави как бы маг. Он раскрывает новый непознанный мир, ни на что не похожий, но реально ощущаемый всеми имеющимися чувствами.

Он услышал резкий крик, приоткрыл дверь и в полутьме большого зала увидел лежащую на полу девушку. В её грудь вонзился огромный нож, платье было в крови. Над ней склонился конь с руками и головой человека. Самым чудовищным было то, что у этого человека-коня была синяя борода. Из ноги торчала стрела, из раны текла синяя жидкость.

Голова сержанта закружилась. В сознании поплыли неясные образы: АПДАЙК – большой, шершавый, похожий на пень, предмет. Вот мимо, маршируя, идут окна и не могут пройти, потому что перед ними, шатаясь, стоит его сын Вовчик. Мальчику обязательно нужно прочитать о какой-то странной ТУМЕ.

Лучше начать сначала. Сержанта патрульной службы ГИБДД Степанова Сергея Филипповича вызвала в школу классная руководительница его сына Вовы. Разговор был не из приятных.

– Ваш сын – полный апдайк, – возмущалась учительница литературы Юлия Александровна. Дальше следовала длинная непонятная фраза, во время которой сержант полиции успел глубоко вздохнуть, потом шумно выпустить воздух через рот и два раза моргнуть.

– Ни одного окна у меня не проходит, чтобы я не встретила вашего сына, праздно шатающегося по коридорам.

Раскрасневшийся и часто моргающий родитель явно не успевал улавливать смысл произнесённого, но отчётливо понимал, что сыну не миновать порки дома.

– Ваш сын должен обязательно прочитать «Горе от ума», – тараторила учительница, не делая пауз.

– ГОР Е— О—ТУМ А Н, – отдуваясь, многозначительно повторил Сергей Филиппович.

Степанова-старшего спас звонок. Он прогремел как глас иерихонских труб, как свисток арбитра до залетевшего в ворота футбольного мяча (эти мысли не пришли в голову горе-отцу, но всем телом ощутил, что спасён). Переваривая поток обрушившейся информации, сержант полиции брёл по опустевшему после звонка коридору и вдруг услышал крик и стал свидетелем преступления. Увиденное так потрясло Сергея Филипповича, что он не заметил, как оказался на улице.

Весь вечер он был угрюм и ни слова не сказал сыну. В эту ночь глава семейства Степановых не сомкнул глаз. Утром решился рассказать обо всём своему непосредственному начальнику, лейтенанту Кобрину.

– Ага, конь с бородой, в ноге стрела, и кровь течёт такая синяя. А еще примета особая у того коня – борода вся синяя. И он стоит над убитой… да точно убитая, у неё же нож тута. Конь-то стоит так и будто рассказывает что-то или кается. А сам печальный такой.

– Ты что, Филиппыч, Шарля Перро на ночь начитался? Откуда в российской школе кентавры?

– Шар-ля-пе-ро – задумчиво повторил сержант, произнося каждый слог как ударный. И будто ком перьев встал у него в горле от обиды. Никто не верит!

На следующий день Степанов не выдержал и отправился прямиком к директору школы. Елена Борисовна как только узнала, чей он отец, и слушать не стала – потащила его за собой по длинному школьному коридору.

– Вы представляете, ваш сын – герой дня целую неделю, – каламбурила она на ходу. – Ваш Вова позавчера Виктору Александровичу, нашему учителю химии, плеснул раствор на бороду. Теперь у нашего уважаемого педагога вся борода синяя. Вы обязательно должны перед ним извиниться, – вывалила директор на Степанова, не давая ему открыть рта. В этот момент они зашли в какой-то кабинет с неприятными запахами, густо замешанными в воздухе.

И тут он увидел лицо того самого коня только без бороды. Обладая фотографической памятью, помогающей запоминать номера проносящихся мимо автомашин, сержант узнал бы это лицо даже в полной темноте.

– Вот, знакомьтесь, Виктор Александрович. А еще он драмкружок у нас в школе ведёт. К Новому году с десятым классом они инсценируют пьесу собственного сочинения «Геракл и Деянира».

И тут сержанта понесло: «Предъявите ваши права! Полный апдайк, кентавр в печёнки, шарляперо, вашу ять…» Что он ещё говорил, трудно передать.