Владимир Сметанин - Время летучих паутин. Двадцать саженей к югу

Поименованный Николай едва сдерживался, чтобы не расплакаться. У Ферапонтова на душе скребли кошки, но имелось спешное дело, и он тихо вышел из начального кабинета.

***

Дело заключалось в телефонном звонке, последовавшем утром из Москвы. Звонил старый знакомый и, можно сказать, довольно близкий родственник – шурин, с которым в силу географической разобщённости встречаться приходилось крайне редко. С учётом того, что звонок последовал в девять утра, в Москве, стало быть, часы только пробили семь. Видно, уж действительно дело неотложное – звонивший так и сказал. Но Ферапонтов, связанный по рукам и ногам сыном Жанки Киселёвой, заявил, что сейчас страшно занят, и перезвонит попозже, лишь только освободится. Сергей Бугаев в Москву уехал на жительство давно и, по всему выходило, устроился там неплохо: как-то он прислал Ферапонтову на день рождения засушенную голову карликовой обезьянки, которая стоила большущих денег. Это знающие люди сказали имениннику потом. В ответ он в урочный день отправил приятелю любовно исполненный макет двигателя внутреннего сгорания с одним цилиндром, который исправно работал и бешено ревел, поскольку не имел глушителя. После связи между Лаптевкой и Москвой ослабли, практически даже прервались – домашние, служебные заботы, то да сё. Да и всё-таки с Анастасией Ферапонтов уже состоял в разводе. Её брат перетащил со временем в столицу, вместе с детьми. В Трёхречном, где прежде жили Ферапонтовы, осталась только пустая квартира. Поскольку сам Николай Иванович ещё раньше отбыл в родную Лаптевку, чтобы освободить от себя семью. Квартиру он впоследствии продал, а деньги переслал Анастасии. Уж лет восемь прошло. С её братом Ферапонтов не общался, наверное, три года. И вот Бугаев позвонил. Надо же!

– Серёга, ещё раз привет тебе, подпольщик! – воскликнул Ферапонтов, едва только в телефоне послышался столичный голос. – Рад тебя слышать! Как дела, родня? Что семья?

– Я тоже рад. Не поверишь, каждое утро планирую позвонить, ан только за порог, тут же ворох забот. И так, бывает, закрутишься, что к вечеру забываешь имя своё и год рождения жены. Ну и вот… У меня всё в основном нормально, молодёжь подрастает себе, хотя иногда задают задачки… О твоих ребятишках узнаю регулярно от Насти. А как у тебя? Ты снова не обженился, часом? Настя – так и одна.

– Пока я на тех же позициях. Я вообще человек скорый, но тут притормозил, нужды не вижу.

– Во-во, я же помню – ты скорый на подъём. Не теряй темпа! Я как раз и звоню, рассчитывая на твою разворотливость. И твои инженерно-технические таланты. Есть заманчивое дело. Но надо тебе приехать сюда – средствами связи нам не обойтись. Вопрос требует детального обсуждения. Издержки твои будут оплачены. На недельку оторваться сможешь? Заодно приобщишься к современным веяниям в культуре, а хочешь – тряхнём классикой. Ну как?

– Потеха! У вас что, механиков не хватает?

– Механика – это не всё. Нужно ещё слегка знать немецкий. Ты, помнится, его как раз и учил. И голова нужна, коммуникабельность. В общем – приезжай, не пожалеешь! Ты же, Кроме своей Каталонии, нигде не был?

– Патагонии. Юг Америк. Но неважно. Просто огорошил ты меня. Это, часом, не розыгрыш? Спиртным вроде не отдаёт…

– Ни спиртным, и не розыгрышем. Тут всё чисто и надёжно, как в шестерёнчатой передаче, хе-хе… Все дорожные и прочие расходы возместим, фирма у нас серьёзная. А взять тебе с собой нужно вот что… – и Бугаев перечислил документы, необходимые для этой поездки.

В течение довольно продолжительного времени Лаптевка сосредоточенно молчала. Наконец, пауза прервалась:

– Ин ладно, – сказал Ферапонтов, – я еду.

***

Странно выглядят ранние летние перемещения граждан на дальние и даже короткие расстояния. В самом деле – зачем, например, человеку стремиться в большой, шумный, знойный город из благословенной сельской или близкой к тому прохлады? Другое дело, если заготовлен билет на авиарейс до Абу-Даби. Тогда уж волей-неволей приходится забираться в мегаполис, поскольку в деревне подходящих аэродромов для старта нет. Как нет и пристаней для судов дальнего плавания. Не переставая спрашивать себя – а не сон ли вся эта авантюра, Николай Ферапонтов отправился в областной центр, чтобы там погрузиться на самолёт до Москвы. Но первую пересадку – с автобуса на автобус – следовало совершить в Нагорном. Ожидать предстояло около часа. Есть не хотелось, изучать достопримечательности райцентра – также, и он отправился в парк, где можно было, не наблюдая времени, посидеть в тени деревьев. Однако же до этого замечательного места дойти ему не удалось: из-за угла пятиэтажки выбежала возбуждённая молодая особа и, не найдя никого, бросилась к Ферапонтову.

– Помогите, помогите, пожалуйста, – схватив его за рукав, закричала она, – там человека бьют!

– Так, может, за дело? – рассудительно предположил Ферапонтов

– Там двое отняли у меня сумочку! – негодующе воскликнула она. – А молодой человек стал её отбирать. А они напали на него. Скорее!

«Вот ещё забота!», с досадой подумал гость Нагорного, поспешая, тем не менее, за просительницей. Он представил, как прибывает в первопрестольную на переговоры, украшенный фингалом под глазом, и вдруг обозлился. Потасовка и в самом деле имела место, и не шуточная. Не оставляло сомнений положение обороняющегося: запас его сил явно иссякал, хотя парень налётчикам попался не хлипкий. Он прислонился спиной к стене и яростно отбивался кулаками и пинками.

– Ваш жених? – спросил Николай Иванович.

– Прохожий!

– Позвольте, – сказал он, хватая ближайшего из нападавших за руку, – в сторонку!

В ответ тот размашисто двинул кулаком, но не попал по намеченному уху и тут же получил удар под дых, отчего согнулся и стал хватать ртом воздух.

– Ах ты..! – взвился второй разбойник, однако оценив мастерский удар нового противника, стал осторожничать, делать финты, чтобы улучить момент. И, улучив, ударил, наткнувшись на локоть. Но не оставил своих приседаний.

– Будь проще! – сказал Ферапонтов, и ударил в свой черёд.

Дежурное приседание дало свой результат: удар, нацеленный в подбородок, пришёлся на зубы. Их владелец попятился, но удержался на ногах.

– А, чёрт! – выругался Николай Иванович, тряся поцарапанным кулаком и злобно надвигаясь на плясуна.

– Уходим, Лёха! – выплюнув зуб, обратился тот к приятелю и подхватил его под локоть.

– Я тебе, козёл..! – обернулся согбенный к Ферапонтову, но уловив встречное движение, прибавил ходу.

– Спасибо вам! – горячо благодарила Николая Ивановича девушка. – И вам! – повернулась она к парню.

– Спасибо! – в свой черёд, сказал и её заступник.

– Так вы что, даже и не знакомы? – полюбопытствовал Ферапонтов.