Сергей Ленин - Маленькие иркутские истории. Материалы для спектакля

Михалычу, как главному врачу санатория в районной администрации, поручили кураторство и заботу о доме престарелых. Он сразу взялся за мероприятия по подготовке к зиме. Завез шифер, трубы для системы отопления и лично приехал контролировать ход ремонтных работ, чтобы лихие люди не растащили материалы по своим домам. Такое, к сожалению, бывало. Тогда крышу чинили разными обломками.

Пока работяги лазали в чердачных высях, Михалыч пошел знакомиться с обитателями сего богоугодного заведения. В основном жителями приюта были старые бабушки, но, бывало, судьба подбрасывала им стареньких и сморщенных мужиков. Но это же мужики! Бабулечки, которые еще могли соображать, тянулись к представителям сильного пола. Теплилось у них еще в памяти что-то свое, связанное с прошлой жизнью и мужчинами. Главврача тогда не на шутку поразил рассказ медсестер о вспыхнувшей любви между 93-летней бабой Шурой и 85-летним ветераном войны Александром Дмитриевичем.

А дело было так. В дом престарелых пришла своим ходом баба Александра, все ее любовно называли Шура, Шурочка. Она завещала свою квартиру этой обители стариков. Говорила, чтобы внучки с правнучками не перегрызлись из-за наследства. Ей было одиноко и грустно жить в четырех стенах городской квартиры. А когда поплохело, сама себя уже обслуживать не могла, стало совсем невмоготу. И она и подалась в приют для стариков.

А тут, на природе, в тепле, при внимании персонала – совсем другое дело. Много старых людей, какое-никакое общение получается. Заботы и разговоры, общие темы бесед о прожитой жизни.

Муж бабы Шуры, Иван, погиб в самом конце Великой Отечественной войны. Она осталась одна. Ей предстояло поднимать и выводить в люди пятерых детей. Красы она в молодости была неописуемой. Сватались и пытались клеиться к ней разные мужики. Но она к себе никого не подпускала. Все ждала мужа Ивана с войны. Вдруг он живой. А эти две похоронки из военкомата по ошибке прислали.

Клавдия, ее подруга, мужа-то своего дождалась. А тоже похоронку получала. Вернулся ее Кирилл без ног, весь больной. Но это же ее любимый, ее единственный мужчина. Хоть и пил он безбожно, но это же не сам по себе он такой. Это война его переломала и искалечила, оправдывала мужа Клавдия. Так и прожили они всю жизнь. Бывали и побои, она все стерпела и похоронила мужа с почестями, когда время пришло уходить Кириллу в иной мир.

А Шура замуж выходила не по любви. Родители так распорядились. Стерпится да слюбится. Вот и стерпелось, и слюбилось, и детки пошли один за другим. Если бы не война, порадовала бы Ивана еще сыночками и дочками. Но судьба распорядилась иначе… Шура осталась верной и преданной своему Ивану. Дети были для нее единственной отдушиной, ее самой светлой радостью и памятью о муже. Шло время, состарились и померли уже все ее дети. Многочисленные внуки и правнуки бабушку любили. Да дел у них у каждого своих тьма-тьмущая. Устала она от мирской суеты и домашнего одиночества, сама ушла в дом престарелых.

Тут уже долгое время проживал Александр Дмитриевич. Он бывший офицер и вдовец. Детей не нажил. Вот и коротал свои дни среди старичков и старух. Таких же, как и он сам.

Администрация учреждения отмечала день рождения каждого своего подопечного. Вот и 15 апреля бабу Шуру начали с утра поздравлять, кто как мог, с ее 94-ой годовщиной со дня рождения. Присоединился к поздравлению и седой ветеран войны, бывший подполковник. В душе Александра Дмитриевича пылал пожар. Со стороны молодому наблюдателю могло показаться, что происходящее не что иное, как простые старческие причуды. Однако все было не так. Машина времени как будто бы вернула Дмитрича в молодые годы. По объему его страсть была такая же, как в юности. Только доля физического в этой энергетической субстанции любви была значительно меньше, чем духовного. Зато амплитуда душевных чувств зашкаливала. Эти чувства не были по-жеребячьи восторженными, как в молодости. Они были утонченными, изысканными и проникновенно нежными. Страсть никуда не исчезает. Она может дремать. Но живет вечно и уходит вместе с человеком, с его сознанием в свой вселенский аккумулятор чувств. В этом космическом накопителе человеческой энергии, наверное, чувства страсти самые яркие, самые амплитудные.

Александр Дмитриевич подошел к Александре, Шурочке, строевым шагом. На его кителе сверкали начищенные до блеска боевые ордена и медали. Он дрожащим от волнения голосом произнес:

– Шурочка, милая, с днем рождения тебя. Выходи за меня замуж, будем вместе доживать отведенные нам богом дни.

Он вручил ей охапку подснежников. Эти ранние весенние цветы были заблаговременно приготовлены нашим Ромео. Он вчера успел облазить солнечные склоны сопок на таежных полянах и собрал цветы, вылезшие из-под снега на проталинах. Глаза бывшего боевого офицера смотрели на свою избранницу искренне и доверчиво. В них уже угадывались наворачивающиеся слезы. Только не было известно еще всем окружающим, какими будут эти слезы. Слезами радости или слезами печали. Все старушки зачарованно смотрели на происходящее. Их уже давно выплаканные глаза тоже заблестели мокрыми огоньками. Огоньками жизни и надежды.

«Ах, какая счастливая наша баба Шура. Какой прекрасный кавалер этот Дмитрич!» – думали старушки.

Наша Джульетта смотрела на Ромео и не знала, что сказать в ответ. Он ей безусловно нравился. Всегда внимательный и обходительный. Эрудированный и начитанный человек. Они часами могли обсуждать перечитанные вновь произведения классиков русской литературы. Они вместе смотрели телевизионные передачи и радовались успехам нашей страны. Они были настоящими сибиряками и патриотами России.

Баба Шура была крепкой старушкой и выглядела чуть ли не моложе всех остальных постоялец – пожилых женщин. Она не могла уже пуститься в пляс. Но у нее был такой завораживающий голос. Она первая запевала песню, когда все сидели в холле длинными зимними вечерами. Все, кто мог, подхватывали мелодию. Потом еще долго звучали старые русские романсы и песни военных лет. Немудрено, что Александру Дмитриевичу она понравилась, но чтобы так…

Наконец Джульетта сказала: «Да!» Все сидели и ревели, как малые дети. Наверное, первый раз в этой своей зрелой жизни они плакали от радости. От радости жизнеутверждающего события. От радости любви. Жизнь продолжалась. И не какая-нибудь старушечья, а самая настоящая Жизнь. Кто-то затянул протяжную старинную песню:

Все плакали, радовались и пели. Пели почти без остановки весь вечер. Администрация дома престарелых выделила молодоженам отдельную комнату. Вернее, из двухместной переселили старушку, проживавшую с бабой Шурой, в другую комнату. Молодые супруги жили счастливо. Но не очень долго. Почти два года. Сначала ушел Александр Дмитриевич, случился обширный инфаркт миокарда. Следом за ним мир покинула баба Шура. Сейчас их могилки рядом.