Александр Сих - День К. Сказки для взрослых

Президент вновь сел на кровать.

– Ну не нравится мне это, – тихо, но твёрдо ответил он. – Противно, мерзко и гадко.

Послышался смешок:

– Тебя же никто не заставляет самому этим заниматься. Любой государь должен быть выше всего, стоять над всем – над законом, над моралью, над религией. Ты обязан быть зорким и очень дальновидным, чтобы видеть далеко вперёд, а не только считать паршивые деньги.

Глава государства с минуту молчал, а потом заявил:

– Я не могу пойти на это. Одно дело считать деньги, а другое дело откровенный, извращённый разврат. Его и так хватает в избытке.

– Мало, дорогой мой, мало, – увещевал гость. – А дети?! В культурных, цивилизованных, толерантных странах забота о детях, воспитание детей – наиглавнейшая задача, чтобы они росли свободными, без предрассудков. Без лживой скромности и лицемерной стыдливости. О-о-о, в этом отношении там такое шоу – залюбуешься! А у тебя до сих пор всё довольно уныло, патриархально.

Президент заёрзал на кровати:

– Не надо мне ля-ля, я помню, как было патриархально. А теперь?! Знаю я их воспитание! В гробу я видел такое воспитание!

И на этот раз, поборов боязнь, он проявил твёрдость, вынудив незнакомца на время отступить.

– Ну, ладно, оставим этот вопрос на потом. Я тебя не тороплю, но всё равно тебе от этого не отвертеться. К тому же, первый шаг на этом пути тобою уже сделан.

– Какой? – спросил Президент, вглядываясь в силуэт.

– Не притворяйся, что не догадываешься, – в голосе гостя вновь послышалось насмешка, но уже с лёгким раздражением. – Структура социальной опеки над семьями сулит нам большую выгоду, когда родительское жёсткое, но душевное – с любовью – воспитание ставится под контроль бездушных наблюдателей. И ведь всё делается под благовидным предлогом высшей степени гуманности, когда становится недопустимым даже намёк на наказание детей. Скоро родители будут бояться нерадивому отроку закрутить ухо и поставить в угол. Сам понимаешь, какие при этом качества у детей начнут пробуждаться и крепнуть?!

– Да уж, понимаю, – недовольно пробурчал Президент.

– Ты должен осознать каждой клеточкой, каждой молекулой, каждым атомом и каждой хромосомой ДНК, что постепенно следует тонко и хитро человеческую жизнь обратить в шоу, в балаган. И судьбу, и веру, и религию, и искусство, и культуру, и политику, и войну, и любовь, и, наконец, как следствие, сама жизнь человека превратится в одно сплошное шоу, где уже нет нравственных запретов. И даже смерть человека становится популярной темой для массового обсуждения. Задурить обывателя так, чтобы он ничего не понимал, но был уверен, что знает всё. Поэтому делать это надо настолько серьёзно и ответственно, чтобы верила не только толпа, но даже ты сам в это поверил. Пришла пора доказать на деле, на чьей ты стороне, а время нерешительности и уклончивости уходит, одной лояльности мало. Надо конкретными делами подтверждать свой выбор. Кое-кому нужно показать наглядный и окончательный пример. Массовый. Единицы не в счёт, их растопчет сама толпа.

Глава государства очень любил устраивать разносы другим, особенно публично, но по отношению к себе не мог терпеть даже дружеского совета. Наставления и призывы гостя его раздражали, и не столько сутью – для него всё сказанное было не ново, – сколько самим фактом наставлений и поучений. И он задал дерзкий вопрос, прекращая словесный поток надоедливого учителя, но не уходя от общей темы разговора:

– А вот хотелось бы знать, какая конечная цель твоего босса?

Незнакомец громко рассмеялся.

– Много будешь знать, скоро состаришься, – весело ответил тот и вдруг стал серьёзным. – А старость уже давно перевалила горы и приближается с протянутой рукой, чтобы… нет, ещё не схватить за горло, но уже, чтобы постучать в твою дверь. А лишняя информация, тем более – такая, непременно вызовет страх и бессонницу, а это упадок сил. Так что, меньше знаешь – крепче спишь.

И тут Президент опять вспомнил ночной кошмар:

– Поспишь тут крепче, когда такие сны! Уже страшно спать, такое узнав. Можно и бунт проспать или, чего хуже – тьфу, тьфу, тьфу – революцию. Кто может дать гарантии от подобных социальных катаклизмов? Ты можешь?

Гость, видимо, на этот счёт не имел либо точных сведений, либо полномочий эти сведения разглашать, поэтому попытался обратить всё в шутку:

– Обычно гарантии даёт страховая компания. Попробуй обратиться в Госстрах.

Глава государства заподозрил неладное:

– Ты нарочно уходишь от вопроса, чтобы скрыть что-то страшное?! Ну скажи! Не томи!

Незнакомец оставался невозмутим:

– Успокойся, ничего страшного тебе не грозит. Это всего лишь сон. Стыдно Президенту быть таким суеверным.

– Да сон уж больно реальный, – не унимался Президент. – А вдруг вещий? – И ему внезапно пришла чудовищно оригинальная мысль. – А не ты ли был инициатором этого сна? Сначала напугал, а теперь успокаиваешь?!

– Ты за кого, всё-таки, меня принимаешь? – с наигранной обидой спросил гость, но ответа не дожидался. – Чтобы я занимался такой мелочью?! Такими пустяками?! Это, дорогой мой, с твоей стороны очередное оскорбление. Сколько их уже было? Лично я сбился со счёта.

– Ну, извини ещё раз, – пошёл тут же на попятную Президент. – Это не я. Я не виноват. Шальная мысль буквально выстрелила в мозг.

Незнакомец был снисходителен.

– Хорошо, слушай дальше, – продолжил он, а Президент, сделав глубокий вдох, набрался терпения. – Страх – вот главный, после упомянутых мной ранее трёх китов, стимул, который должен определять жизнь человека. И не обязательно, чтобы это был страх примитивного физического воздействия или устрашение наказанием лишения свободы. Свободы можно лишать, не лишая свободы. В первую очередь, вселить в души людей страх потерь, боязнь будущего, чтобы психологические весы постоянно вибрировали, никогда не удерживая стабильного равновесия. Держать человека, веселя и развлекая, в регулярном стрессе, подпитывающем его фобии – страх потерять должность, работу, имущество и тому подобное. А большой страх рождается только большим обманом. – А дальше опять послышалась ирония. – А вот то, что все стремятся изо всех сил обмануть друг друга и, несмотря на страх, многократно усиленный моей первой шуткой, продолжают брать взятки, это даже меня удивляет и поражает. Что же это за народ такой?! Будет тонуть, а когда ему протянут с одной стороны шест для спасения, а с другой – деньги, он, не моргнув глазом и не раздумывая, схватит эти цветные бумажки. Да-а, удивительный народ! Парадоксальный народ! Где былая распахнутость души? Где благородные порывы альтруизма? Мне кажется, резкое разрешение на неограниченное обогащение также резко пробудило в нём слепую алчность. Я, конечно, по своему статусу и своим прямым обязанностям ничего не имею против такого положения дел, но всё равно слегка опечален… человеческой глупостью. А может он всегда был таким? Только скрывал это? Лицемерная добродетель и фальшивая интеллигентность? Или нет? Да-а, не часто мне попадались духовно стойкие, несгибаемые люди.