Натали Синегорская - Скальпель, карты, третий глаз. Кое-что из жизни студентов-целителей

Взяла карточку, повертела. Черная визитка из дорогой бумаги, с золотым тиснением. На ней надпись: «Догс Илья Ильич, профессор, декан ФИЦИ». А чуть повыше в левом углу – логотип заборского политеха – открытая книга со знаком бесконечности. Мол, нет открытиям и знаниям конца.

– Приятно познакомиться, – говорю я и карточку обратно протягиваю. – Спрашивайте.

Он карточку не взял. Сказал:

– Визитку оставьте себе. Пригодится еще… Значит, вы, Женя, в этом году закончили школу. Так?

Может, тип этот – друг моей маман?

– Вы ведь знаете, – ответила. – Я же вижу, знаете. Чего тогда спрашивать?

Он чуть раздвинул тонкие губы в улыбке:

– Хорошо. Будем играть в открытую. Итак. Вы, Женя, в этом году окончили школу, причем с одной четверкой, немного не дотянув до золотой медали. По некоторым соображениям, не будем уточнять, каким, не поехали поступать в Москву, о чем мечтали лет уже… пять, если не ошибаюсь.

Ну, точно у маман консультировался.

– Вам-то что.

Получилось несколько грубовато. Ну и ладно. Быстрее смоется. Глядишь, и покупатели подтянутся. Я ведь не просто так торчу, словно бельмо на глазу у города. Я дело делаю. Работу работаю.

– Мне ничего. Тебя жалко, – сказал он, с какого-то перепуга переходя на ты.

Разве мы пили на брудершафт? Надо же, не заметила.

– Чего это вам меня жалко? – еще грубее отозвалась я. – Я что, шваль подзаборная? Поработаю годик, денег накоплю, а потом поеду поступать. В Москву или в Лесорубинск. Хоть на заочный, да поступлю, будьте покойны.

Он усмехнулся одним уголком рта. Взял красное яблочко, подкинул. Сказал:

– Хоть на заочный ты могла поступить и в этом году. Отчего же не поехала?

Когда мои подружки двинули покорять столицу, я провожала их с улыбкой, а сама зубами от досады скрежетала. Ну не могу я никуда ехать. Не могу. От слова «совсем».

– Значит, так, – продолжил Догс. – Слушай меня внимательно, девушка Женя Голубева. Завтра… Нет, сегодня ты отправишься к своему хозяину и возьмешь расчет. Завтра не позже десяти утра… а лучше ровно в десять с документами приходишь в политехнический институт. И поступаешь. Все ясно?

Ничего не ясно. От слова «вообще». Как это я прихожу и поступаю?

– А экзамены? – глупо спросила я. – А конкурс?

Политех был одним из немногих вузов, куда надо сдавать экзамены. Назывались они олимпиадой, но суть не менялась. Именно из-за этих олимпиад наши выпускники и поуезжали в столичные вузы, где принимали по результатам ЕГЭ.

– Без экзаменов, – отрезал Догс. – Просто приходи в приемную комиссию, первая дверь слева от входа. Тебя сразу зачислят.

Сразу зачислят, ага. Сидят и ждут с распростертыми объятиями. Тут явно какой-то подвох. Но какой?

– У вас недобор, что ли? – высказала я единственно правдоподобное объяснение.

Представляю картину: преподы бегают по улицам Заборска, хватают за шиворот потенциальных студентов, складывают в специальные корзинки и заполняют пустующие аудитории. Вот только мнение студентов спросить забыли, ага.

– А если я не хочу учиться в этом вашем политехе?

– Не хочешь – не будешь, – легко согласился Догс. – Вернешься на работу.

Он кивнул, подводя черту под разговором.

Я, конечно, никуда не пойду. Что за глупости. Работу брошу – а жить на что? На какие жи-ши? Я хотела спросить об этом Догса. Но, к своему удивлению, задала другой вопрос:

– Какой факультет-то?

– ФИЦИ, конечно. Если забудешь, сверься с визиткой.

– И… что это за ФИЦИ?

– Придешь и узнаешь. До встречи, прекрасная девушка Женя Голубева.

Фиг вам, никуда не пойду, думала я, выслушивая гневные вопли дяди Сашка: «Раньше не могла сказать, где я тебе замену найду?» и его же уговоры: «Ну Женечка, ну золотко, ну еще недельку». Не нужен мне ни ваш политех, ни это ваше ФИЦИ, я вообще в Москву на будущий год, на заочку.

К своему несказанному удивлению, следующим утром ровно в десять я стояла возле парадного входа в политехнический институт, сжимая в руках папку с аттестатом, паспортом и справкой о состоянии здоровья. И не без досады думала, что гадский Догс все-таки умудрился меня загипнотизировать. Вопрос – зачем ему это надо? Неужели правда недобор? Занятия начинаются через два дня, кто меня зачислит? Списки абитуриентов давным-давно преобразовались в студенческие.

Но раз уж приперлась, надо хотя бы посмотреть. А потом вернусь к морковке-петрушке-капусте. Мы с дядей Сашком сошлись на трех днях, чтобы одуматься. Но мне хватит и одного.

Я взялась за ручку и потянула высокую тяжелую дверь. Шагнула в полутемный коридор.

И замерла.

Там, на улице, морковка и помидоры еще немного перевешивали.

А здесь… Здесь меня ждали тайны, волшебство и открытия. Тайны вселенной, волшебство науки и…

И открытия тяжелых дверей. Например, сейчас надо открыть первую слева. А за ней…

Вытянутая комната с длинным рядом столов. За тремя из них сидели четыре девушки.

Я аж зажмурилась. Открыла глаза.

Четверка умопомрачительных красавиц никуда не исчезла.

Невозможно поверить, что в нашем заштатном городишке водятся такие экземпляры. Клава Рубероид, Норма Джин Бейкер, Вера Горячая и Наталья Землянова словно сошли кто с подиума, кто с небес. Закрой рот, сказала я себе. И прекрати таращиться.

Первая мысль: может, и я стану такой же после двух-трех годков обучения?

Вторая: на учебу принимают только за внешность.

Третья: кого и как здесь обучают?!

Четвертая, и последняя: надо валить.

– Поступать пришли? – пропела Клава Рубероид.

Я зачем-то прокашлялась и кивнула.

– Ну и чего стоять столбиком? – подняла бровь-ниточку Землянова. – Бумажки-то свои доставай.

Норма Джин укоризненно покачала пергидрольными кучеряшками – зачем, мол, время отнимаешь у занятых людей. Блин, может, я не туда попала? Может, ФИЦИ – это факультет кинематографии? Или интимных услуг?

– Привет, – раздался сзади девчачий голосок.

Я резко повернулась, ожидая увидеть очередную красотку, и с облегчением выдохнула.

Похоже, не только меня загипнотизировал нафталинный Догс. Еще одна выпускница пришла поступать в политех. Невысокая, темно-рыжая, курносая. Не худая, но и не толстая. В джинсиках и простой футболке.

«Будем дружить», – решила я.

– Ты с документами? – девчонка протянула руку. – Давай сюда.

– Зачем? – тупо спросила я.

– Ты же сдавать, верно? Я сейчас по спискам проверю. Тебя как зовут?

– Голубева Евгения. Анатольевна.

– Очень хорошо, Анатольевна. Я – Сима, Серафима Серова. Девочки, посмотрите, есть у нас Голубева?

Я разинула рот. Девочками она назвала четырех небожительниц. Да так запросто, словно имела на это полное право.

Дальше произошло и вовсе невероятное. Серафима нахмурилась и покачала головой. Сказала: