Иван Розанов - Океан мерзостей

– Ну и шут с вами, Борис Ефимович! – повторился Назальный и подленько засмеялся. Вдруг он резко выхватил свой революционный маузер и выстрелил шесть раз Хренцову в спину. Четыре раза попал. Выстрелы гремели так, что Кремль покачнулся. Всколыхнулись огни в Москве-реке.

– Et tu, Brute? 13 – прохрипел Хренцов, оседая на мост, и свалился замертво…

В ту ночь стал я свидетелем тому, как гибнут лучшие умы моей отчизны, самые светлые души, самые яркие люди – безгранично талантливые в своём умении прятать собственную алчность и стремление к пресыщенности за словами добродетели. Гении, спрятавшие свою похоть и низменность за тоннами слов о процветании общества. Я счастлив был знаваться с такими представителями биологического вида «человек» – да только вот двойственность их лишь усиливала моё разочарование в этом самом биологическом виде; условия бесцельности жизни наглядно показали нам, что политика на самом деле не существует… Увы, но я не мог так же трагически погибнуть, став героем, как Хренцов или Назальный, – поскольку я, как и сама политика, уже очень давно перестал существовать. Для геройской гибели надо было состоять в рядах оппозиции, но моё разочарование в людях давно пристрелило внутреннего оппозиционера во мне: в конечном итоге все люди одинаковы в своём желании лишь лучше обустроить свою жизнь.

Я стал лишь робким волоском цинизма и потерянной навсегда веры в прогресс разума, сбритым стыдливой девушкой действительности с поверхности её подмышки.

Вика Аксиляркина была талантливой певицей, хоть и скромной девушкой. В тот вечер давала она концерт. На ней была иссиня-черная блуза, а в руке у неё – тяжёлый тёмно-зелёный микрофон. На голове у Аксиляркиной была собранная тремя шпильками в подобие вавилонской башни копна тёмных волос. Пела Вика одобренные специальной ученой комиссией песни про ежедневные малозаметные подвиги в обществе: про профессора, нашедшего старую тетрадь неизвестных письмен, про успешные опыты в области селекции овец сало-курдючной породы, про новые методы строительства, позволявшие сэкономить народные деньги. Изредка доводилось исполнять композиции про внезапно вспыхнувшую в светлых коридорах одного закрытого научно-исследовательского института любовь, которая, разумеется, поспособствовала новому блистательному открытию. Пела она за мир во всём мире и за партию во всей партии, а от песен её жить становилось лучше, жить становилось веселее.

После концерта, выслушав аплодисменты, переходящие в бурные овации, Вика Аксиляркина заторопилась в продовольственный магазин. Это ведь неправда – то, что говорят о многих популярных певицах: что они у гостиниц для интуристов ждут менял с целью прикупить ажурное бельё кружевное нижнее, что они после концертов едут на таксомоторе кутить в уютные ресторации в сопровождении зажиточных врачей-абортологов или каких-нибудь там словивших премию передовиков производства. Равно как и неправда то, что якшаются они с матросами-торганафтами интергалактического флота, надеясь раздобыть какую-нибудь бижутерию с Марса или косметику с Венеры… Певица Аксиляркина была точно не из таких. Жила она с мамой и котейкой; мужчин не знала; в связях, порочащих её, замечена не была.

Каждые пятнадцать концертов положен был талон на тортик. Вика с тревожным волненьем в сердце отстояла очередь в магазине продовольствий. Усатая грузная продавщица в синем фартуке с узором из цветов изучила под лупой талон на подлинность, после чего вручила Аксиляркиной заветное лакомство, напомнив лишь, что розочки на торте отныне сделаны из эпоксидной смолы ввиду ускорения оптимизации кондитерского производства и посему в пищу непригодны.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Книга имеет возрастные ограничения – она предназначена для лиц старше 18 лет.

Учитывая наличие взаимосвязанных сюжетов, общих для разных рассказов героев, скорее всего перед нами постмодернистский роман, спрятавшийся под маской сборника рассказов.

Рассказы расположены с точки зрения хронологии непоследовательно, но если разместить события рассказов по временной шкале, то окажется, что книга охватывает временной промежуток от жизней первого поколения детей Адама и Евы до предстоящей гибели человечества.

Самое главное чудо заключается в том, что автор сборника рассказов до сих пор не был одновременно четвертован и кастрирован за свои суждения – книга доверху наполнена нетолерантностью, шовинизмом, сексизмом и старческим брюзжанием в адрес молодёжи и приезжих.

Большинство действующих лиц книги явно страдают психическими заболеваниями, или хотя бы наркотической и алкогольной зависимостями, так что вряд ли их можно считать обыкновенными людьми.

Да, с героями рассказов действительно много чего происходит, но чаще всего эти герои трагически погибают в страшных мучениях – вестимо, такова садистическая потребность автора.

Судя по тому, как автор рассказов говорит о себе, он явно болен каким-то психическим расстройством – ровно так же, как и его герои.

Мне известна их генетика: все, что непосредственно не касается их, например что-то эстетическое, просто не существует в их представлении! ( фр .)

Женщина без органов. К сожалению, среди гинекологов мало кто понимал, что здоровье утроб зависит от состояния голов. Мне кажется, что какой-нибудь современный философ с радостью бы назвал большинство пациенток женских консультаций женщинами без органов. Это бы прозвучало совершенно в духе постмодернистской эпохи. Философия постмодерна выдвигает удивительный ультиматум – «тело без органов». Так постмодернисты, вроде Дерриды и Делёза, обозначают жертв современного общества, растворившихся в прихотях неформальных субкультур и стиля. Подобное случается с существами обоих полов; женщины забывают о своём теле, превознося над семейной, над репродуктивной функцией нечто социальное. Это приводит к тому, что гинекологические заболевания «молодеют», а частота их растёт так же быстро, как падает рождаемость. Седые профессора и грубые хирурги теперь знают о телесных заболеваниях почти всё – но они забывают учитывать влияние принятого в обществе и в господствующих философских школах отношения к телу человека. Снижение рождаемости в любую эпоху было всегда связано с пренебрежительным отношением к телу человека в книгах и в искусстве; у современных людей пренебрежение к самим себе заключается в их постоянном желании себя изменить. Постмодерн наших дней привел общество к подмене уникальности личности на эффектность внешнего статуса. Постмодернистская женщина, пренебрегшая своей репродуктивной функцией в угоду обществу и собственному образу – и есть женщина без органов . Тело её, упрощённое и искажённое в измерении искусства, в реальности же оказывается больным и не приносящим потомства… Впрочем, ничто не ново под Луной – это было ещё у Достоевского: «…мы даже и человеками-то быть тяготимся – человеками с настоящим, собственным телом и кровью; стыдимся этого, за позор считаем и норовим быть какими-то общечеловеками».