Влад Костромин - Крестьянские дети

– В десять часов порядочные люди должны отходить ко сну, – послышался из-за двери капризный голос мачехи.

– И отойдем, милая, – филином заухал отец. – Немного пошалим и спать.

Из-за двери вскоре донеслись истошные звуки неистового совокупления, которым позавидовала бы целая стая бабуинов, и стало окончательно ясно, что папеньке теперь не до нас.

Вот как быстро из людей внутренняя гниль и моральная нечистота переть начинает. Как из летнего деревенского туалета, в который недалекие шутники бросили пачку дрожжей. Стоит заметить, что я как человек с детства крайне, до перехода временами в легкую паранойю, недоверчивый, во все эти щедрые «предвыборные обещания» Наташи не верил. Сразу мне показалось, когда в прихожей впервые блеснули золотые зубы, что она человек низменной морали.

А вот наивный и мечтательный ребенок – Пашка, оставшийся на короткое время без жесткого диктата матери, так «губу раскатал» на дальнейшее наше привольное и сытое житье – бытье, что хоть губозакаточную машинку ему покупай.

– Она же обещала, – в слезах говорил мне, не в силах до конца поверить в наглый, бессовестный обман, – говорила, что будем жить лучше, чем с матерью!

– Угу. Жди дальше. Скажи спасибо, если в детдом не сдадут. А скоро еще и сестрица нарисуется…

– Может, хоть она не станет с нами жить?

– Поживем – увидим. На все воля Божия. Батя говорил, что она просто прелесть…

– А что такое УО?

– Без понятия.

– А имцибелы?

– Вот и спроси у тети Наташи, когда она освободится.

– А отбросы общества?

– Это типа париев. Изгои такие.

– А куда нас изгонят?

– Пока не знаю, но что-то мне эта городская лохудра сразу не понравилась.

– Нужно было тебя слушать, – горестно вздохнул брат. – А я-то поверил.

– Теперь уже поздно, – вернул вздох я. – Да и толку? Все равно бы он нас не послушал.

– Правильно мать говорила, что он бурдулек, – согласился Пашка.

– Эт точно.

Не кривя душой, надо честно признать, что родственники у свалившегося на нас, как гром среди ясного неба, наказания Господнего, были ничуть не лучше «новой мамы». Были чрезвычайно прожорливы. Сытно пожрать и обильно выпить за чужой счет отнюдь не дураки были. И не только за наш. Вообще «халяву» любили. На воспоследовавшей после посещения загса свадьбе нетерпеливой Наташи и немолодого жениха Витеньки родственники невесты сожрали шесть овец, превзойдя древних монголов, способных вчетвером за раз скушать барана. И это не считая несчастной свиньи и всякой неудачливой пернатой мелочи типа курей, индюков и уток. Там натуральный достархан был накрыт нами для дорогих, в буквальном смысле слова, гостей.

– Витя, ты же не хочешь ударить лицом в грязь перед моей родней? – зудела Наташа.

– Конечно, нет!

– Тогда нужно все на уровне сделать.

– Усе будет как в лучших домах ЛондОна и Парижу, милая! Даже не сумлевайся!

– Влад, бери Пашку в помощь. Ваша задача сделать стол в саду, возле погреба, – скомандовал.

– Большой?

– А как ты сам думаешь? Или хочешь, чтобы батька в грязь лицом перед людьми ударил?

– Не хочу.

– Тогда, как говорится, разрешите выполнять! Бегом, кругом, марш!

За пару дней мы сколотили из струганых досок и брусков крепкий и длинный стол и две массивные лавки.

– Хоть пляши, – похвалил, осмотрев нашу поделку. – Молодцы. Умеете же, когда захотите! Все в меня!

– Зачем на нем плясать? На земле места мало?

– Молод ты еще. Может, кто-то из женщин станцует стриптиз. На земле же никто стриптиз не танцует, – хитро подмигнул. – А со столом совсем другой коленкор выйдет. Хоть на голую бабу посмотрите, если повезет, ха-ха-ха. Как говорится, кричали женщины ура и в воздух лифчики бросали.

Мне пришлось почти всё время мерзкой свадьбы, больше похожей на пошлый и бездарный любительский спектакль, провести в канализационном колодце. Вода перестала течь из крана и папаша сказал:

– Влад, надо ликвидировать аварию водопровода. Вперед, Родина на тебя смотрит.

– А как же свадьба?

– А что тебе свадьба? На свадьбе главное жених, а я вот он, ха-ха-ха.

– Я хотел посмотреть.

– Вот чем быстрее будет отремонтирован водопровод, тем больше увидишь. Как говорится, все в твоих руках и даже член.

Пьяные вопли типа отечественных аналогов «Salvete, bomi future conjuges!» 11 11 «Да здравствуют будущие добрые супруги!» (лат.). , издаваемые участниками пошлого фарса под аккомпанемент любимой неразборчивым аудиофилом Витей разухабистой попсы, долетали до меня и в колодце. Не было в этих обезьяно – и гиеноподобных звуках святой чистоты индюшиного пения, совершенно не было!

– Парня полюбила, на свою беду, – безумным соловьем разливался папаша, пугая окрестных кур. – Не могу открыться, слов я не найду-у-у-у.

Любил группу «Комбинация», как раз быстро набирающую популярность в среде таких же лишенных музыкального вкуса поклонников, как и он. Позднее, правда, стал слушать «Любе» и «Золотое кольцо».

– Витя, мы самое яркое созвездие в этой галактике, – надрывалась счастливая Наташа. – Нас теперь никто не остановит!

– Горько! – вопили пьяные гости.

При матери поехали мы в Клиновск, в цирк, на выступление любимого ею Добрынина. Гордый носитель апоплексы папа провел все время концерта, рассматривая в бинокль умеренно одетых девушек из подтанцовки этого самого Добрынина. А я рассматривал негров. Первый раз в жизни встретил живых негров. До этого про них лишь в книгах читал. Телевидение тогда еще не было захлестнуто мутным потоком пошлой продукции Голливуда с «фирменным афроамериканским юмором», поэтому на экране таких персонажей не было.

Два негра сидели на ряд выше нас, и ближе к концу первого отделения уже заметно нервничали от моего пристального внимания.

– Гляньте, живые негры!

– Это мои друзья из Анголы, — важно заявил отец, не отрываясь от арены.

– Нехорошо так обращать внимание на людей! – одернула мать. – Смотри вон лучше на Пашку!

Смотреть на певца она не могла мне приказать, волнуясь, что полуголая подтанцовка повредит моей юной нравственности. Мамаша была слегка двинута на этой почве. Когда в клубе показывали кино, то всегда сажала нас с Пашкой на кресла перед собой и при малейшем намеке на «обнаженку» на экране закрывала нам руками глаза.

– Где негры? Живые? Настоящие? – оживился Пашка, который арену все равно не видел.

– Вон, сзади тебя сидят.

– Где?

– Да вон же! — ткнул пальцем в сторону черных людей.

– Показывать пальцем некультурно! – одернула мать. – Павел, не вертись! Смотри на Влада!

– Мы в цирк приехали друг на друга смотреть?

– Не мешайте мне слушать песню! Устроили балаган какой-то, дикари! Людей постыдитесь!