Лазиз Каримов - Игра на выбывание. и другие истории

Телефоны Андрея и Нади тоже показывали отсутствие покрытия.

– Что бы там ни было, а нам, чем меньше машин, тем лучше, – Андрей повернул ключ зажигания. – Меньше шансов угодить под фуру.

– Кстати, Маша не на этом участке разбилась? – спросил Сашка.

– Нет, не здесь. Она ехала в Волгоград на выходные. К жениху. – Надя достала платок и громко высморкалась.

Мужчины переглянулись и покачали головами.

Они ехали несколько минут молча, потом Сашка вдруг громко сказал:

– А знаете, что я сделаю, когда все это закончится? – И после небольшой паузы продолжил, – Я напьюсь. Вдрызг. До чертиков. Буду ползать по улице и горланить песни.

Надя сквозь слезы засмеялась, впервые с момента их встречи:

– Я, наверное, составлю тебе компанию. За всю жизнь столько стресса не пережила, сколько за этот декабрь. Тут только радикальные средства помогут.

– Ну а ты, Андрей?

– Что? О чем вы? – Андрей растерянно посмотрел на Сашку.

– О, Господи! Мы же отвлеклись! Прости, Андрей! – Надя испуганно ловила его взгляд в зеркале. – Ты, кажется, говорил, что пишешь рассказы. О чем ты пишешь?

Лицо Андрея снова приняло осознанное выражение.

– О разном. О людях, о жизни… Сложно сказать коротко.

– А ты говори не коротко. Мы никуда и не спешим. – Сашка покосился на стрелку спидометра, колеблющуюся между тридцатью и сорока километрами в час. Казалось, туман стал еще гуще, если такое вообще возможно. – В каком жанре ты пишешь?

– Ну, есть мистика… Не ужасы ради ужасов. Со смыслом. Есть притчи, сатира. Немного даже сай-фай 14 14 От англ. science fiction (sci-fi) – научная фантастика. … Я, честно, не знаю, как все это охарактеризовать.

– В общем, ты ищешь себя. Пробуешь разное, экспериментируешь.

– Можно и так сказать. Только у меня почему-то получаются, в основном, грустные концовки. Вот это общее у всего, что я пишу.

– А почему, Андрюш? – Надя обняла ладонями подголовник Сашкиного кресла и положила на них подбородок. – Ты совсем не похож на пессимиста.

– В том-то и дело, что не похож. Но когда я пишу, сюжеты сами выстраиваются в таком ключе, практически помимо моей воли. Будто кто-то берет меня за руку и ведет. Или будто персонажи начинают жить своей жизнью. Я не понимаю, как работает вдохновение и в чем суть творчества, но точно знаю, что это больше, чем просто интеллектуальные упражнения. Это как… – он замялся, подбирая слова. – Иная форма жизни. А всякая жизнь загадочна по своей сути.

– Да уж, с этим не поспоришь, – заметил Сашка, постукивая по лобовому стеклу, будто ожидая в ответ стука из другого измерения. – Достаточно вспомнить, куда и зачем мы едем. Кстати, осталось километров тридцать. И, кажется, туман уже не такой густой.

Вокруг них, действительно, вместо сплошной молочно-белой пелены плыли сероватые клочки, в просветах между которыми виднелись очертания холмов и даже проглядывал солнечный диск почти прямо над ними.

– Осторожней, Андрей! Кто знает, что нас поджидает на границе этой туманности, – не то пошутил, не то предостерег Сашка. – Что это, машина?

Навстречу им неслась, моргая фарами и неистово сигналя, легковушка. Она словно возникла из ниоткуда метрах в двадцати перед ними. Еще секунда, и столкновение было бы неизбежно. Резким движением руля Андрей вывернул на обочину, колеса задребезжали по гравию, а встречный автомобиль пронесся в десятке сантиметров от них, обдав их мощной воздушной волной.

Они остановились.

– Хор-рошо, что мы ехали м-медленно, – выговорил Сашка, вытирая ладонью лоб. – Что это вообще было?

– Еще один привет с той стороны, – ответил Андрей, оглядываясь вокруг.

Туман остался позади, будто наткнувшись на невидимую преграду. Перед ними простиралась низина, поросшая сухой прошлогодней травой и обрамленная холмами с редким голым перелеском. Впереди виднелась река и автомобильный мост через нее. Солнце светило ярко и холодно. Но больше всего его удивило отсутствие…

– Куда подевался снег? – выразила общее недоумение Надя.

Утром они покинули заснеженный Саратов и ехали в тумане по зимней трассе. Сейчас же под колесами была сухая обочина, а пейзаж был бы полностью серо-бурым, если бы не скудный иней на траве и деревьях.

– Видать, в К-ске снега давно не было. Наверное, стороной обходил. – Немного успокоившийся Сашка озирался по сторонам. – А туман как раз к перемене погоды. Или когда там туман бывает, я не помню точно?

Андрей задумчиво глядел на проезжающие в обоих направлениях машины, слушая шуршание их шипов по сухой трассе. Проверил сигнал на телефоне – по-прежнему ничего. Потом плавно вырулил на дорогу и стал набирать скорость.

Когда они миновали мост, а стрелка спидометра зашла за отметку «семьдесят», Сашка не выдержал:

– Ты не думаешь, что стоит немного сбросить скорость?

– Я думаю, что все в порядке.

Надя и Сашка изумленно переглянулись. Но еще сильнее они удивились следующему вопросу Андрея:

– Слушай, а у тебя есть что-то из Металлики девяностых? «Load» или «Reload» 15 15 Альбомы 1996 и 1997 гг., на которых группа перешла от трэш-метала к хард-року с элементами блюз-рока. , например.

Сашка ошеломленно пощелкал магнитолой.

Заиграли хард-блюз аккорды «2x4» 16 16 Вторая песня альбома «Load». . Андрей начал похлопывать по рулю в такт музыке. Его спутники молча дивились столь резкой смене настроения. Но постепенно его уверенность стала передаваться и им.

Мимо проносились неприкрытые снегом поля, серые холмы и редкие автомобили. Машина летела уже со скоростью девяносто.

«So can’t you hear your babies crying now?» 17 17 «Теперь-то ты слышишь плач своих детей?» (англ.) – строчка из песни «Герой дня» («Hero of the Day»). – пел Хэтфилд, когда они одолели очередной подъем и увидели приютившийся внизу К-ск.

Сонный захолустный городишко встретил их серыми пятиэтажками и пыльными улицами, по которым лениво ползли, объезжая колдобины, грязные машины общим количеством не более десяти.

Несколько раз им пришлось останавливаться, чтобы спросить случайных прохожих, как проехать по адресу, указанному Ником в письме. Те давали сбивчивые объяснения, упоминая ориентиры, известные лишь посвященным. Андрей уже отчаялся запомнить, сколько надо проехать после «синей школы» и в какую сторону повернуть перед «старой почтой». Но тут им попалась немолодая женщина в зеленом пуховике, которая, услышав адрес, сразу спросила, не ищут ли они Николая, учителя. Оказалось, что она живет неподалеку от их места назначения и как раз едет домой.

Они тряслись по ухабам грунтовой дороги, в которую внезапно превратилась центральная улица, слушая рассказ о том, что ее внучка Кира учится у «Николаиваныча», и что он ей (внучке) нравится, и как жаль, что он одинокий, да еще и выпивает, и что он мог бы стать директором, если бы не выпивка, а вон и его дом, и спасибо, что подвезли, а вы ему, случайно, не родственники?