Георгий Огарёв - 1000 притч

Ученик одного багдадского суфия, находясь в караван-сарае, случайно услыхал беседу двух незнакомцев, из которой понял, что один из них ангел смерти.

– В течение следующих трех недель я собираюсь посетить многих людей в этом городе, – сказал ангел своему собеседнику.

Ученик был так напуган, что решил покинуть Багдад, и ангел смерти не сможет ему угрожать. Ни секунды не медля, он нанял самого быстрого коня и вихрем помчался по направлению к Самарканду, не останавливаясь ни днем, ни ночью.

Между тем ангел смерти встретился с суфийским учителем, и они разговорились о разных людях.

– А где ваш ученик? – спросил ангел.

– Он должен быть где-то в городе – наверное, проводит время в созерцании, – ответил учитель.

– Странно, весьма странно, – сказал ангел, – потому что он тоже в моем списке. И здесь написано, что я смогу взять его в течение четырех недель в Самарканде.

Сэнь Го страдал чрезмерной болтливостью. Из-за этого он претерпел в жизни множество несчастий: его покинула жена, хозяин лавки безжалостно выгнал его с работы, ни один человек в городе не решался подойти к нему, ибо привычка заводить долгие и назойливые разговоры отпугивала от Сэнь Го решительно всех. В конце концов жизнь этого человека стала невыносимой, неудачи преследовали его повсюду.

– Только мудрец сможет тебе помочь, – сказал как-то ему один загадочный незнакомец.

И Сэнь Го отправился к старцу. По дороге он все так же разговаривал сам с собой, отчаянно жестикулируя и что-то изображая. Наконец показался дом старца. Старый человек мирно сидел на своем крыльце, опираясь на посох. Сэнь Го подошел к старику, поклонился и начал было разговор:

– Добрый отец, я…

Но тут неожиданно получил сильнейший удар по голове.

– За что же ты бьешь меня? – возмутился Сэнь Го.

Второй удар был еще сильнее первого.

Болтун тяжело повалился на землю.

– Тогда для чего здесь мой посох? – спокойно сказал старец.

У Сэнь Го больше не нашлось ни одного слова.

Привычка была разрушена.

Однажды, когда монахи должны были работать на улице, Обаку Киун вышел во двор в сопровождении своего ученика Риндзая. Оглянувшись через некоторое время, Обаку увидел, что Риндзай стоит с пустыми руками.

– Где твоя мотыга? – спросил учитель.

– Кто-то взял ее! – ответил Риндзай.

– Подойди сюда. Я хочу поговорить с тобой.

Риндзай подошел. Обаку поднял над головой свою мотыгу и сказал:

– Вот, смотри! Ни одно существо в поднебесной не может поднять ее так!

Риндзай выхватил мотыгу из рук учителя, поднял ее высоко над головой и воскликнул:

– Почему же я держу ее сейчас в руках?

– Потому что один мой знакомый желает потрудиться на славу! – сказал Обаку и вернулся в храм.

Один поэт сочинил хвалебные куплеты в честь халифа и продекламировал их. Халиф, весьма польщенный, спросил поэта:

– Что тебе дать – триста динаров или три мудрых совета?

Поэт, полагая, что бессмертные советы лучше тленных монет, приготовился внимательно слушать.

– Во-первых, – провозгласил халиф, – если одежда у тебя рваная, не носи с ней новых башмаков, это некрасиво!

– Пропали мои сто динаров, – вздохнул поэт.

– Во-вторых, – торжественно продолжал халиф, – если мажешь бороду маслом, не пачкай им одежду, какой бы рваной она ни была.

– О повелитель правоверных! – воскликнул разочарованный поэт. – Оставь третий совет для себя.

Халиф рассмеялся и наградил поэта.

Кэйчу, великий учитель дзен, возглавил главный храм Киото. Однажды к нему пришел губернатор. Слуга принес Кэйчу его визитную карточку, на которой было написано: «Китагаки, губернатор Киото».

– С этим человеком у меня нет дел, – сказал Кэйчу слуге. – Передай, чтобы он убирался отсюда.

Слуга отнес карточку обратно и принялся извиняться.

– Это была моя ошибка, – сказал Китагаки и зачеркнул слова «губернатор Киото». – Попроси-ка своего учителя еще раз.

– А, так это Китагаки! – воскликнул Кэйчу. – Скорее зови его! Как я рад видеть этого человека!

Учитель Ма написал свою знаменитую книгу. Многие люди ее прочли, и теперь от их докучливости и любопытства учителю не было покоя. Его преследовали повсюду.

Как-то на рассвете Ма вышел в парк, чтобы вдохнуть свежесть едва распустившихся цветов. Но тут к нему подбежал незнакомый юноша и умоляюще воскликнул:

– О просветленный мастер! Разъясни мне смысл существования!

Учитель внимательно осмотрел молодого человека и ответил сурово:

– Ты слишком много спрашиваешь. Кланяйся и уходи!

Мустафа покинул свою деревню и отправился к горному ущелью. Дорога была трудной: каменистые тропы сменялись бурными реками, холодные ночи – полуденным зноем. Всю дорогу он вспоминал своих родственников, теплый дом и запах горячих лепешек. И вот, наконец, он приблизился к хижине святого отшельника.

– Святой отец, – произнес взволнованно Мустафа, – я пришел…

– Ты привел с собой толпу, – прервал его голос из хижины, – приходи один.

Мустафа удивленно оглянулся по сторонам. Вокруг никого не было.

– Но здесь только я, – сказал Мустафа.

– Толпа внутри тебя, – настаивал голос, – ты не можешь прийти ко мне.

Долгие годы прошли, прежде чем Мустафа был допущен в хижину святого учителя.

Однажды Насреддин одолжил свои горшки соседу, у которого был какой-то праздник. Тот вернул их вместе с одним лишним – крошечным горшочком.

– Что это? – спросил Насреддин.

– Согласно закону я отдаю вам отпрыска вашей собственности, который родился, когда горшки находились на моем попечении, – сказал шутник.

Вскоре после этого и Насреддин одолжил горшки у своего соседа. Но долго их не возвращал. Тогда сосед сам пришел к мулле, чтобы заполучить свою утварь назад.

– Увы! – сказал Насреддин, – горшки скончались. Мы ведь установили, что они смертны, не так ли?

У одного человека умерла собака. Была она очень редкой породы – прекрасное произведение искусства, хозяин не чаял в ней души. И вот ее не стало, и человек безумно грустил. Тогда он отправился в магазин животных в надежде найти там собаку, похожую на прежнюю.

– Не волнуйтесь, – сказал хозяин магазина, выслушав пожелания человека, – у меня есть собака, которая вам нужна. Очень редкой породы – и совсем дешево.

Тут хозяин показал эту собаку. Человек никогда не видел такого замечательного пса – с таким умным выражением, такими любящими глазами, так превосходно сложенной.