Реваз Габриадзе - Мимино (киносценарий)

— Нет.

— Почему?

— Не хочу?

— Почему?

— Потому!

— Валико улетел и никогда больше не прилетит!

— Никуда он не денется! — закричал из окна Варлаам.

В небе летел роскошный сверхзвуковой лайнер.

Валико в новеньком, тщательно отутюженном аэрофлотском костюме шёл по салону. Увидел собачку на коленях пожилой дамы, улыбнулся, почесал собачку пальцем за ухом.

— Скажите, пожалуйста, какая температура за бортом? — спросила дама по-английски.

— Один момент, — тоже по-английски и с достоинством ответил Валико. Он прошёл в подсобное помещение, наклонился к стюардессе:

— Катюша, разберитесь со старушкой. Кажется, она пить хочет.

Войдя в пилотскую кабину. Валико остановился в дверях, окинул внимательным взглядом приборы.

— Что, Валентин Константинович, к штурвалу тянет? — спросил пилот Сергиенко.

— Да, — сознался Валико.

— Ничего, пройдешь стажировку, и сам себе сокол.

Валико вернулся в подсобку, достал бутылку «Боржоми», открыл её о край стойки, ударив по пробке кулаком.

— Валентин Константинович, открывалка же есть, — укоризненно напомнила Катя.

— Извини, дорогая, забыл, — сказал Валико и стал пить «Боржоми» из горлышка, держа бутылку не менее чем в десяти сантиметрах ото рта.

— Уважаемые пассажиры! — объявила в микрофон стюардесса. — Пролетаем Копенгаген. Температура за бортом минус шестьдесят градусов. Благодарю за внимание.

Валико посмотрел в иллюминатор. Далеко внизу были облака.

Зал зарубежного аэропорта. Валико нерешительно топтался возле прилавка с сувенирами.

— Что вы хотите? — спросила продавщица по-английски.

— Мне нужен... — начал Валико по-английски, а закончил на грузинском: — крокодил.

— Простите, не понимаю.

— Крокодил, — пояснил он по-русски, потом развел руками и полязгал зубами. — Крокодил!

— Крокодил? — переспросила продавщица.

— Да, конечно. Я хочу очень! — на английском подтвердил Валико.

— Живой или игрушка? — продавщица тоже перешла на английский.

— Не понимаю,— по-английски же отозвался Валико.

— Живой или игрушка? — Теперь вопрос прозвучал на французском.

— Не понимаю! — сказал Валико по-французски.

— Живой... — продавщица перешла на немецкий и хищно поклацала зубами, — или игрушка? — Она показала пальцем на игрушечного коня.

— Игрушка! — радостно откликнулся на немецком Валико.

— Вы говорите по-немецки? — обрадовалась продавщица.

— Нет, только по-английски, — скромно сказал Валико по-английски.

— Поезжайте в Бланд-центр. Там имеются любые игрушки. Это недалеко — десять миль. Понимаете? — Чтобы было понятнее, продавщица кричала во весь голос.

— Понимаю! — крикнул и Валико. — Спасибо! — Он извлёк из кармана маленькую матрёшку, протянул продавщице: — Сувенир.

Валико вышел в зал. В динамиках невнятно звучали объявления, пассажиры неторопливо собирались у входа в таможню. Проехала стюардесса на самокате, плавно отталкиваясь длинной стройной ногой. Валико проводил её взглядом. И вдруг увидел медведя в сомбреро и джинсах, человека с сигарой и маленького медвежонка. Человек с сигарой тащил два больших чемодана. Валико обрадовался.

— Мики! — позвал он.

Медвежонок на мгновение повернул морду и скрылся за стойкой таможни.

— Мистер, вы не хотели бы подписать это? — К Валико подошел нечёсаный парень в хламиде и протянул ему какой-то листок.

Валико похлопал себя ладонью по рту, по ушам и помахал рукой, изображая глухонемого.

— Мммм...мм... — промычал он.

Парень вздохнул, свернул в сторону. К его спине был прикреплён транспарант, где на трёх языках — немецком, английском и французском — было написано: «Боритесь за однополую любовь!»

Советский экипаж сидел перед телевизором в комнате представительства «Аэрофлота». Показывали хоккейный матч.

— Андрюша, хочешь в город съездим? — позвал Валико Сергиенко.

— Нет.

— Мне в Бланд-центре купить кое-что надо, а ты город посмотришь. За такси я плачу, — уговаривал Валико.

— Да видел я его двести раз! — отмахнулся Сергиенко. Валико отошел.

— Владимир Николаевич, можно я в город поеду? — спросил он у командира корабля.

— Поезжайте, — разрешил командир. — Только имейте в виду: вылет в четырнадцать пятнадцать. Время местное.

— Слушаюсь. — Валико вздохнул. — Товарищи, может, кто-нибудь хочет в город поехать?

— Ну давайте я поеду, — без охоты предложила стюардесса Катя.

— Не надо, — сказал командир. — Пусть привыкает самостоятельно ориентироваться в обстановке. Сядет в такси, скажет: «Бланд-центр». Сядет обратно, скажет: «Аэропорт». Справится, не маленький.

Такси мчалось по автостраде мимо гигантских щитов рекламы.

— Кувейт? — спросил водитель, взглянув на Валико.

— Нет. Грузин.

— Не понимаю.

— Кавказ.

Водитель не знал. Тогда Валико достал из кармана матрёшку и дал ему.

— А... Рашен, — догадался водитель.

Маленький квадратик льда во внутреннем дворе торгового центра пестрел фигурами катающихся. Вокруг стояли зрители.

Валико с покупкой в руке шел мимо. Любовался. Увидел на заду джинсов одной из зрительниц вышитую подкову. Остановился — вспомнил наказ Вано.

— Мистер, — обратился он по-английски к человеку в шляпе с короткими полями и пёрышком. — Где я могу купить это? — Валико как можно деликатнее показал пальцем на подкову на джинсах зрительницы.

— Не знаю, — холодно ответил тот и отошел.

— Мистер, — потянул Валико за рукав арабчонок лет одиннадцати. — Моя знает. Пошли.

... Они подошли к небольшому ресторанчику, остановились у окна. В пустом зале за столиком сидела густо накрашенная женщина, курила.

— Вот, — сказал мальчишка. — Очень хороший женщина. Двадцать долларов. Валико улыбнулся.

— Ты меня не понял. Мне нужна... подкова. — Последнее слово он произнес по-русски. — Понял?

Мальчишка огорченно покачал головой. Тогда Валико поднял ногу и как бы прибил к каблуку молотком подкову. Потом как бы вскочил на лошадь, как бы огрел её уздечкой и поскакал.

— Понимаю! — сказал арабчонок. Немного подумал, позвал: — Пошли! Валико посмотрел на часы.

— Это здесь, внизу, — арабчонок показал пальцем на асфальт.

... В тускло освещенном подвале работали арабы-грузчики. Арабчонок провёл Валико по коридору в маленькую комнату. Там, на ящиках, сидел пожилой араб. Курил кальян.

— Ему нужна подкова, — пояснил мальчишка.

— Ковбой? — спросил араб.

Он поднялся, неторопливо перетащил три ящика и в нижнем нашёл четыре ржавые подковы.

— Две марки.

Валико заплатил. Еще одну марку дал мальчишке. Потом достал из кармана две матрёшки:

— Сувенир.

Тогда араб порылся в ящике и протянул Валико горсть гвоздей.

— Не надо, — отказался Валико.