Мануил Семенов - Хлеб сатирика

Когда он проснулся, то увидел, что на второй кровати уже лежит человек.

— Что у вас? — спросил Назаров.

— Да головные боли замучили, подозревают сужение сосудов. Здесь. — И больной потрогал рукой голову, такую же курчавую, как и у Назарова.

— Ну, что ж, в санатории подлечат, — голосом хорошо выспавшегося человека промолвил Назаров и, надев пижаму, вышел из палаты, решив ознакомиться с санаторными окрестностями.

Через некоторое время в палате появилась женщина-врач.

— Ну как, отдохнули? — бодро спросила она больного.

— Ничего, спасибо.

— А я решила вас сразу не беспокоить, пусть, думаю, человек придет в себя после дороги, — продолжала врач, присаживаясь на стул около кровати. Затем сосчитала пульс больного и углубилась в изучение полученной в регистратуре санаторно-курортной карты. — Так, так… — задумчиво произнесла она, — и часто это у вас случается?

— Почти каждый день.

— И в очень выраженной форме?

— Да, иногда в очень сильной форме.

— Скажите, а у вас в семье кто-нибудь страдал психическим расстройством?

— Нет, а что?

— Может быть, бабушка, дедушка или какой другой дальний родственник?

— Кажется, нет. Правда, вот у супруги моей иногда завихрения случаются… Но ведь ко мне это отношения не имеет?

— К счастью, нет.

Тем временем в коридоре разыгралась такая сцена.

— Вы Назаров, из четвертой палаты? — встретила прогуливающегося по коридору больного медицинская сестра. — Мария Александровна у вас была?

Больной ответил, что никакой Марии Александровны он не видел.

— Ну все равно, поведу вас прямо к консультанту. А то теперь он будет принимать только на будущей неделе.

И подхватила больного под руку.

Консультант, пожилого возраста человек, долго изучал санаторно-курортную карту, а потом спросил:

— Скажите, товарищ Назаров, а ушибов у вас не было? Может быть, в раннем детстве?

— Нет, доктор, не случалось.

— А может быть, вы занимаетесь боксом? Или играете в этот… как его называют… бейсбол?

— Нет, доктор, только в шашки. Иногда в домино. Но больше двух партий я никогда не выдерживаю. Терпения не хватает.

— В вашем состоянии и не следует себя переутомлять. Ну что ж, батенька, я тут напишу, какие надо провести исследования, а в следующую пятницу посмотрю вас еще раз. Больше гуляйте. Вот вам мой совет.

На следующий день началось лечение.

С утра того Назарова, что жаловался на головные боли, обработали мощной струей душа Шарко, а Назарова, страдающего повышенной возбудимостью, повели в физиотерапию на процедуру, изобретенную французским врачом д'Арсанвалем. Затем первого больного заставили принять пантокрин и несколько других тонизирующих средств, второй же получил сосудорасширяющие лекарства.

Ошибка разъяснилась лишь поздно вечером, и все как будто встало на свое место. Но утром, когда на дежурство пришла другая сестра, все началось сначала.

Перед тем, как отойти ко сну, Назаров-первый пожаловался:

— Что-то дует мне здесь у окна, боюсь, как бы не простудиться. Не поменяться ли нам кроватями?

Назаров-второй охотно согласился: ему все казалось, что в палате душно.

Рано утром новая сестра, войдя в палату, уверенно направилась к больному, который лежал у окна. Откинув одеяло, она решительным голосом сказала:

— Повернитесь на спину и приспустите трусы.

Назаров-второй молча повиновался.

А его однофамилец, переселившийся вчера вечером в угол, уткнулся в подушку и, задыхаясь от смеха, прислушивался, как охал и кряхтел сосед от болезненного, но, впрочем, невинного по своему действию укола…

Но настала и его очередь.

Сестра приказала Назарову-первому надеть пижаму и следовать за ней. Они долго шли по длинным коридорам, куда-то поднимались и опускались по лестницам, пока не очутились в подвальном помещении, над входом в которое висела табличка «Лаборатория».

Пожилая женщина усадила Назарова на стул и, подав ему длинный резиновый шланг, коротко сказала:

— Глотайте.

По своей природе Назаров-первый не был брезгливым, но запаха резины не переносил совершенно. Он почувствовал, как что-то нехорошее тяжелым комком подкатывает к его горлу. А женщина торопила:

— Глотайте же, наконец!

Назаров судорожно вцепился зубами в шланг…

— Да не жуйте вы резину, а глотайте, я же, кажется, русским языком вам говорю. Вот взяли все в привычку шланги жевать, будто телята. Жуют и жуют… Так на вас инвентаря не напасешься… Глотайте!

…В палату Назаров-первый вернулся бледный и осунувшийся. Пользуясь отсутствием своего соседа, он опять передвинул кровати, решив, что лучше уж терпеть уколы, чем снова глотать какую-нибудь гадость.

И опять равновесие как будто восстановилось. Но ненадолго. Однажды, когда Назаров-первый находился в палате один, его позвала няня.

— Ты, милок, Назаров будешь? Так вот тебя там внизу какой-то гражданин дожидается…

Удивленный Назаров спустился вниз. В слабо освещенном вестибюле его заключил в объятия какой-то толстяк и громко, с причмокиванием, облобызал.

— Ну, как живешь-можешь, дружище?

Назаров пожаловался на расшатавшиеся нервы.

— Не говори, друг, не говори, нервы у нас у всех просто никуда! А я вот с печенью мучаюсь, узнал, что ты тоже в санатории, и решил навестить. Как там Петя, все сидит?

— Да нет, уже ходит.

— Свободно?

— Ну, не совсем свободно, иногда то за стул уцепится, то за шкаф.

— Болен, что ли?

— Слава богу, здоров. Но ведь не сразу же ребенок…

— Погоди, да ты какого Петю имеешь в виду?

— Как какого? Внука, конечно, своего.

И тут выяснилось, что толстяк приходится дальним родственником Назарова-второго и интересовался судьбой его племянника Пети, попавшего в каталажку за кражу.

Пришлось Назарову-первому извиниться и пойти на розыски своего соседа по палате. Поднимаясь по лестнице, он нещадно клял судьбу и ожесточенно стирал со щек следы поцелуев, которыми наградил его мнимый любвеобильный родственник…

Создавшееся критическое положение стало предметом разбирательства на общесанаторной летучке.

— В палате номер четыре, — говорил главный врач санатория, — оказались однофамильцы. Нестеровы, что ли…

— Назаровы, — хором подсказало собрание.

— Да я и говорю, Назаровы, — продолжал главный врач. — Средний и младший медицинский персонал путает их, отчего назначения врачей идут не по назначению. Происходят недоразумения с анализами и исследованиями, что еще больше затуманивает клиническую картину заболеваний обоих больных и тормозит их скорейшее излечение. Создавшийся конфликт можно было бы ликвидировать расселением Назаровых, но при нынешнем наплыве отдыхающих не вижу возможности… Поэтому предлагаю персоналу усилить внимательность и, если хотите, бдительность…