Неизвестен Автор - Подборка из юмористического журнал Magazin 1996-97 годов

Рекомендуемая литература: 1. "Комиссары леса". М. 1962. 2. "Наш маленький гвоздила". Детгиз. 1956. 3. "Птица против танка". Воениздат. 1982. 4. "Дурашка с клювом". М. Куннилингус. 1994.

Сергей Подгорнов

Интервью на дискотеке

- Послушайте-ка девочки...

- Тра - ля - ля - ля - ля - ля - ля - ля!

- Мне надо непременно...

- Охо - хо - хо - хо - хо - хо - хо!

- Вам парочку вопросов...

- Папа - рапа - рапа - рапа!

- Сегодня бы задать.

А чем вы занимаетесь...

- На - на - на - на - на - на - на - на!

- В свободное-то время?...

- Чу - чу - чу - чу - чу - чу - чу - чу!

- И где досуг проводите...

- Пач - пач - пач - пач - пач - пач - пач - пач!

- Хотелось бы мне знать?

И почему не ходите...

- Ну - ну - ну - ну - ну - ну - ну - ну!

- На вечер посвященный...

- Е - е - е - е - е - е - е - е!

- Гражданственности, нравственности...

- Уху - ху - ху - ху - ху - ху - ху!

- На диспут о любви?...

-Траля - ляля - ляля - ляля,

на - на - на - на - на - на - на - на!!

Уху - ху - ху - ху - ху - ху - ху

е - е - е - е - е?!...

Семен Николаевич

Семен Николаевич с Ромкой

вдвоем затаились в углу

и шепчутся очень негромко,

и карта лежит на полу.

Ах, как это жутко и странно!

Я молча сажусь на кровать,

я знаю их тайные планы

чего-нибудь взять и взорвать.

И грустным тоскующим взглядом

на них я гляжу и в трюмо

Не надо диверсий, не надо!

У нас чему положено (тут слова в размер не всовываются - авт.)

взорвется само.

Былое и думы

...Темнело. А ответственный товарищ

один, как перст, стоял на остановке

автобус, к сожаленью, все не шел.

Однако шел холодный нудный дождь,

и время шло.

"Наверно, позвоню,

решил товарищ, - прямиком в гараж,

узнаю, почему не ходит транспорт".

Но автомат, сглотнув подряд две двушки,

соединить ни с кем не пожелал...

Дул жесткий ветер.

И товарищ думал:

"Два министерства завтра разгоню..."

Счастье

А счастье кому-то да светит!

Иван Николаича взять

купил лотерейный билетик

и выиграл Родину-мать!

Уж он веселится и пляшет,

уж он до бесчувствия рад:

- Ах, здравствуй, ах, здравствуй, мамаша!

Здоровы отец мой и брат?...

Ломает вприсядку коленца,

подрался с каким-то юнцом

и, кровь промокнув полотенцем,

заплакал - и дело с концом.

Купил вот билетик и - здрасьте!

Уж он на слуху и герой.

Такое громадное счастье

раз в жизни бывает порой.

Артур КАНГИН

ПОСЛЕ БАЛА

- Вы, наверное, хотите узнать почему я не женился на Вареньке N.? спросил нас на презентации живописи минималистов Аристарх Игнатьевич, седоусый, широкоплечий господин. Мы плотно обступили его. - Да! - улыбнулся Аристарх Игнатьевич, и лукаво посмотрел на нас. Папа Вареньки был главой никелевого комбината и совладельцем акций нефтепровода Баку - Грозный - Новороссийск. Стоит ли говорить, что приданное за свою дочку он давал солидное. Но разве о приданном я тогда думал? Я был влюблен так, как редко кто бывает влюблен. - Так что же расстроило свадьбу? - хором спросили мы, в нетерпении переминаясь с ноги на ногу. Аристарх Игнатьевич подкрутил кончики серебряных усов и приступил к рассказу: - Теперь вы смотрите на женщину, как на нечто возвышенное, вы одеваете ее в бронзовые одежды, во времена же моей молодости все было иначе. В конце двадцатого века в России царило гусарство. Водка "Распутин" с подмигивающей головой развратного старца, воровство политиков, ложь банкиров, все это сделало свое дело - мы кутили напропалую. Стоило нам увидеть женщину, как мы тотчас раздевали ее не только взглядом, но и буквально. - Ну это уж слишком! - пропищала одна из пятидесятилетних скромниц, но под нашими суровыми взглядами, икнув, замолчала. - Да, времена, как и правительство. не выбирают, - мудро вздохнул Аристарх Игнатьевич. - Но по молодости, все это, как ни странно, нам нравилось. Так вот... Я закончил МГУ, покрутился на товарно-сырьевой бирже, сколотил капиталец, стал присматривать себе жену. В ту пору, во второй половине девяностых, в Москве и блистала Варенька N. Девушка голубой крови. Мало того, что папа никелевый магнат, так еще мама президент Лужников. У Вареньки были собольи брови, ровные ноги, далеко уже не девичьи груди. И я почувствовал, что пропал. Я танцевал с Варенькой на всех презентациях и быстро сошелся с ее родителями. Ее папа подарил мне никелевый крестик, а мама - сезонный билет в Лужники. Мое сердце билось так сильно, так сладостно. Мы повенчались с Варенькой в недавно окропленном соборе Василия Блаженного. И вот накануне свадьбы мы пошли на бал в честь примирения русских и чеченских народов. Публика там была пестрая. Русские купцы в смокингах от недавно убиенного Сен-Лорана, чеченские князья в высоких каракулевых шапках, с инкрустированными саблями. Грянула мазурка. До нее Варенька танцевала только со мной, а тут к ней подошел ее отец, никелевый магнат. Надо сказать, что предположительно мой будущий папа был очень грузен. Шея у него была борцовская, розовые же щеки врезались в крахмальный воротник сорочки. Но когда мой предположительно будущий папа упал перед Варенькой на одно колено, а потом, с артистической легкостью повел ее по кругу, все сразу же забыли о его чудовищной грузности. Танец удался. В конце же танца отец Вареньки подпрыгнул полевым кузнечиком и упал перед дочерью на оба колена. Все аплодировали. Я ушел с бала совершенно счастливым. Я чувствовал, что стал еще более счастлив, хотя был счастлив и раньше. "Можно ли быть еще счастливее, если и раньше был очень счастлив? спрашивал я себя, и сам же отвечал: Хотя и раньше я был вполне счастлив, но, несомненно, после этого бала я стал счастлив еще более. Это подтверждает необыкновенное мое ощущение настоящего счастья". Дома я ходил из угла в угол и не знал куда себя деть от счастья. Я проходил так всю ночь, а когда стало рассветать, в предвкушении еще большего счастья, выбежал на улицу. И все мне казалось прекрасным. И этот мистически-загадочный монгольский мавзолей с Лениным, и этот подземный город на Манежный площади, поражающий воображение и жителей Америки, и Швеции, и даже Японии. Тут я увидел нечто ошеломившее меня. Из огромного здания банка выскочил Варенькин отец. Он был в необыкновенном возбуждении. Возле "линкольна" его ждал красавец в черном пальто. - Ты знал о падении акций? - как-то по-бабьи взвизгнул отец Вареньки. - Знал, - склонил прекрасную голову молодой человек в длиннополом пальто. - Почему же ты не сообщил мне?! - захрипел отец Вареньки. - Вы танцевали на благотворительном балу, - мягко ответил молодой человек. - Я не осмелился мешать вам. - Подлец! - искривив жирное лицо, крикнул Варенькин отец и изо всех сил ударил молодого человека по лицу. Из носа красавца ручьем хлынула кровь. - Он не осмелился мне мешать! А я - разорен! Я - полный банкрот! Тут Варенькин отец опять поднял руку, но я не стал досматривать эту безобразную сцену. Все оборвалось во мне. Соленая, тошнотная волна окатила меня изнутри. Словно, это не того красивого молодого человека, а меня, наотмашь ударил Варенькин отец. С того дня я перестал бывать у них дома, а наша помолвка, после короткого скандала, слегка раздутого "Московским комсомольцем", была забыта. - И что же дальше? - спросили мы, обступая рассказчика еще плотнее. - Дальнейшее известно почти всем, - добродушно улыбнулся Аристарх Игнатьевич. - Через полгода после размолвки с Варенькой N. я близко сошелся с Дашей N. Отец ее владел сетью заводов по сборке компьютеров. Мать же ее была ясновидящей и являлась ректором университета парапсихологии, кстати, весьма прибыльного университета. - А что вам известно о Вареньке N.? О ее маме? Папе? - спросили мы. - Да, милая Варенька N.! - засмеялся Аристарх Игнатьевич. Представьте себе, я взял ее в гувернантки к своим детям. Ее папу я пристроил садовником в моем японском саду. А маму Вареньки, она, кстати, слегка выжила из ума после падения никелевых акций, я пристроил уборщицей на мой теннисный корт. - Вот как все хорошо! - разулыбались мы. - Сколько сейчас времени? - с неожиданной суровостью спросил нас Аристарх Игнатьевич. - Пол пятого. - Извините, - сухо сказал Аристарх Игнатьевич, - я спешу на биржу. Сейчас будут сообщены котировки российских компьютерных заводов. Седоусый, широкоплечий Аристарх Игнатьевич вскочил и легкой походкой выбежал из зала. Повздыхав, и каждый подумав о своем, мы принялись рассматривать завораживающие картины минималистов.