Люда и Игорь Тимуриды - Как воспитать ниндзю

Я дала вытереть себе нос платком...

- Тебе плохо, – вдруг встревожился он.

- Да, мне нн-нех-хорошо... – призналась я. – Й-а-а до эт-того никогда не п-пила...- пожаловалась я своему же мучителю.

Вооргот выругался.

- От-тойди, мне сейчас станет очень очень плохо! – я попыталась оттолкнуть его. – М-меня тошнииит!

Я сумела все же вырваться, и меня вырвало прямо на пол.

- Кошмар, – сказал Вооргот, моя мое лицо, как ребенку, в аквариуме.

- Ухходи, – я попыталась оттолкнуться от него, но это не помогало. – Осставь менння одну... Я хочу побыть однааа...

- Угу, – твердо сказал Вооргот. – Оставить одну... После того как я тебя буквально поймал внизу... Есть все-таки Бог, – жестко сказал он, – что я за тобой следил и обладаю все-таки чертовой реакцией и силой... Бог знает, что бы ты еще наделала... Никуда я тебя сегодня не отпущу...

- Мне очень плохо и я очень, очень устала, – тихо прошептала я, закрывая глаза. – И я... я.. н-никому не нужна... – черная тоска снова накатила на меня, как страшный сон, захлестывая с головой... Я ничего не видела, сознание отказывалось работать, подавленное чудовищной этой тоской и тьмой, рвущей душу... Кажется, я заметалась, потому что меня подхватили на руки, чего-то закричали кому-то, кого-то звали, куда-то понесли...

- У нее опять приступ нервной горячки, – услышала я чей-то голос над собой. – Третий раз за день! К тому же отягощенный большой потерей крови из открывшейся раны и алкоголем и китайским религиозным средством... Проклятье, ее ж нельзя было вообще волновать!

Пришла в себя я, увидев над собой усталое, но счастливое лицо мамы и Мари.

- Очнулась? Ну слава Богу! – устало, но счастливо сказала мама. – А то я уже за тебя так боялась!

- Ты что это надумала в пропасть кидаться? – строго спросила меня Мари.

Я молча отвернула лицо.

Мама просто зарылась и закуталась в мои волосы, ничего не говоря и просто прильнув ко мне.

- Боже, какая ты у меня дурашка... И я тоже, растяпа! Не сообразила, что ты сейчас больна, хоть Мари говорила...

Я молча лежала, наслаждаясь близостью мамы, своей обидой и своим недалеким счастьем...

- Мы дома? – наконец тихо спросила я.

- Нет, еще в замке... Ты провалялась не более четырех часов, тебя вытянули китайцы с королевским доктором на пару. Благодари их... Наверху все еще танцуют... Вернее даже растанцевались только...

- Весело... Меня нет... – чуть не со всхлипом тоскливо вздохнула я. – А я не танцую!!!

От того, что мой первый бал провалился, было тоскливо, что не скажи... Попробуй лежать больная, когда другие над тобой веселятся, может с твоими любимыми, тогда узнаешь, что это такое... Какая это тоска, когда ты больна, а люди идут на праздник... Весело одной!

- Мой первый бал... – попробовала я через силу улыбнуться. – Мой первый бал! А я так мечтала потанцевать на нем! – все же жалостливо вырвалось у меня.

- Дурашка, – зарывшись в мои волосы и не выпуская меня, сказала мама. – Сколько у тебя, первой красавицы Англии, их еще будет! Надоесть успеют до невозможности, – невнятно сказала она, тряхнув головой, с шумом вдыхая мой запах, передавая свой опыт.

Надо мной с шумом танцевали...

- А я так и не потанцевала! – вздохнула я.

- И это после трех танцев с королем, – лукаво сказала мама. – Большинство дебютанток просто подпирают стены, и даже мечтать о таком удовольствии не смеют...

- Какое удовольствие танцевать с королем? – возмутилась я. – Удовольствие в том, чтоб все узнали об этом, а не сам танец! А так все будут думать, что он танцевал с ряженой собственной... Вот потанцевать с Воорготом... – я прикусила язык.

- Ага! – закричала Мари, будто атакующий индеец. – Я же говорила, что она больше расстроена оттого, что с ним не потанцевала! – очевидно, ее терпению и наблюдениям над нами и за нашими с мамой нежностями пришел конец, и ей самой захотелось, потому что она, как бывало в детстве, с криком весело навалилась на нас с мамой сверху, устраивая кучу малу и пытаясь растрепать прически обоим.

Несколько минут ничего не было слышно – мы только хохотали и боролись.

Наконец, они навалились на меня обе.

- Мари, так нечестно, ты напала на нас с мамой! – завопила я. – А теперь борешься вместе с ней!

- Честно! Против вас с мамой я проигрываю! – повалила меня на диван Мари.

Наконец, наигравшись, я высвободилась, и стала ворчливо подправлять прическу и волосы.

- Ну и ну...

В это время дверь отворилась, и вошел маленький такой старичок в беленьком халатике. Вошел без стука, видимо привлеченный нашим шумом.

- Это что, местный сумасшедший?! – холодно спросила я.

- Нет, это местный доктор, – довольно ответил он, внимательно меня разглядывая. – Как самочувствие, больная? – церемонно спросил он, делая книксен вместо поклона.

- Если вы еще раз назовете меня этим паршивым оскорблением, то точно станете больным, – пригрозила я.

- Ну... она вроде дышит, – сделал вывод он.

Я сидела и нагло заправляла одежду.

- Куда это вы собираетесь, леди? – подозрительно спросил он.

- На бал, – держа расческу в зубах и поправляя жемчуг на косе, невозмутимо ответила я, – неужели я буду тут сидеть, когда все танцуют...

- Вообще-то вам полагается спать и лежать... – осторожно заметил доктор.

- Если она встала, это навсегда, – сказала мама. – Вообще-то лежать и плакать, когда кто-то танцует, не в ее духе...

- Они как раз там развеселились! – не выдержал доктор.

- Как раз время идти, вы не находите, раньше ведь там было скууучно, – заметила я.

- Может вас связать? – вежливо спросил доктор. – Будете лежать, как нормальная больная... – И предложил. – Я вызову санитаров? У меня как раз есть одна рубашка.

- Лу, может действительно... – тихо спросила мама, – тебе лучше полежать...

- ...связанной! – закончили мы обе с Мари удивительно одновременно.

Мама хихикнула.

- Нет, я вовсе не то имела в виду... Но может лучше будет просто полежать, ты же знаешь, тебе было плохо?

- Ну уж нет! – лихорадочно заправляя косы нервно ответила я. – Представь, какое у меня будет состояние, когда все танцуют, а я в одиночестве тут лежу... – я даже поежилась от страха. – Мама, не уходи от меня!

- Вы знаете, – торопливо сказал доктор, – впервые такую пациентку нахальную вижу... в моей практикеее... бесстыднуууююю, – он зачастил.

- Может ему что-то дать? От нервов? – предложила я.

- Бессовестную, хамскую, хулиганскую, бесцеремонную...

- Валерианки?

- Наглую...

- Дать полежать?

Доктор замолк. Ему не хватало слов. Вместо них он хватал воздух.

- Вообще то я согласен... – с силой выдохнул он.

Мама и Мари удивленно уступили ему кровать, поняв, что он согласился лечь...

- ...с принцем, сказавшим, поймать ее и бить! – непримиримо продолжил тот.