Люда и Игорь Тимуриды - Как воспитать ниндзю

Он пару раз с ходу ударился головой в дверь, даже не попытавшись открыть ручку. В ужасе панически бьясь в нее головой как баран при приближении нашей мамы, желавшей с ласковым выражением лица его успокоить. Он понял, что его обманывают и сейчас будут есть! И эта тетка обманщица и пособница чудовищ! И совсем обезумел! Она его заманивала!!!!

- Мама, ты что, не понимаешь, он же шутит! – со смехом сказала я.

Бедный доктор упал в обморок.

- Надо дать ему валерьянки...

- Ему нельзя волноваться, – добавила Мари. – Второго раза он не переживет...

Доктор блеял что-то по козлиному и отшатывался от нас. Наверно думал, что он козленок...

- Я иногда действительно думаю, не чудовища ли вы! – в сердцах, укутывая старика в одеяло, сказала мама. Так довести старого человека!

Когда мы уходили, из одеяла торчали только большие растерянные глаза и уши... Мама поила его с ложечки и ласково уговаривала поесть еще, хотя Мари уверяла его, что это не остатки человечины...

- Слава Богу, он не сошел с ума, – вздохнула Мари, закрыв дверь. – Он даже улыбался детской хорошей улыбкой, когда я уходила...

- Мама же сказала, что мужчины дебилы и тем отличаются от женщин, – знающе объяснила я. – Я только не понимаю, почему от этого от них рождаются дети...

- Может потому, что дети тоже сначала дебильные, – предположила Мари.

Шедшего на нас придворного шатнуло на стенку.

- Может, он принял нас за сумасшедших, – тихо прошептала я Мари. – Ну, так он ошибся...

Обе хихикнули.

- Я даже не знаю что хуже, – вздохнула Мари, – ты или я...

Я только заблеяла.

В общем, начались танцы...

Естественно, мама догнала нас. Оставить нас двоих? Нет дураков... Сумасшедший дом...

Бабушка дяди Джорджа была отведена в сторону, и ей по секрету была объяснена вся ситуация шепотом, и минуты две они только поглядывали на меня. И эти противные перешептывания закончились просьбой взять эту заразу малую под свое крыло. Мама только вздохнула.

- Я бы рада скрыться отсюда из замка, да побыстрей... Не нравится мне этот праздник... Я бы не отходила от нее ни на секунду...

- Она будет танцевать только со мной! – жестко решила бабушка.

- Главное, не говори ей, что она чудовище, – поучала мама. – И вообще не ругай ее, ибо она за словом в карман не лезет... И тогда словно сам собой начинается такой ужас... Что уши в трубочку сворачиваются!

- Лу очень милый и воспитанный ребенок, – громко сказала бабушка.

- Издеваться тоже не надо, – по детски, обижаясь, добавила к словам мамы я.

- Хуже всего, что доктор сказал, что третьего раза она может не пережить, – сказала мама, сжав зубы. – Я даже не знаю, что и делать... Она и сейчас больна и под лекарством... – мама коротко рассказала про мои потрясения.

- Чертенок ты, – ласково сказала бабушка, печально глядя на меня. – Как тебя защитить?

Я молча ткнулась в нее.

- Простите меня...

- Ой, Лу! На тебя никто не обижается... Ты стихийное бедствие... – чуть не ляпнула она, но вовремя прикусила язык.

- Я больше не буду, – тихо пробормотала я. – Я сама понимаю, что шутки не должны переходить в насмешку и издевательство, ибо у последних двух матерь подлость... Но встречаешься с чьей-то злобной и тупой недалекой и суеверной уверенностью, что ты оборотень или вампир, и шалость или проказы рождаются сами собой...

- Ведь эта злоба и страх ко всему новому, эта суеверная подозрительность ко всему выдающемуся особенно в женщине, просто не должна существовать! – яростно воскликнула Мари.

- Злобе вообще не место в жизни... Если он не понимает юмора, улыбки, радостной шалости...

- И вы поэтому доводите дурака до припадка! – строго прервала бабушка.

- Вовсе нет, – обиделась я. – Мы просто доводим шутку до логического КОНЦА...

Мари и бабушка хихикнули.

- Чтобы злобы вообще НЕ БЫЛО в мире, да?

- Юмор это просто мудрое отношение к происходящему с твоей стороны... Так эта злобная подозрительность, этот суеверный шепот и тупость могли бы тебя ранить, задеть твою душу, убивать тебя... Знаешь, как это жить среди тупой и суеверной подозрительности? А так шепнула ему на ушко – а у нас, оборотней – и жить хорошо! Оно уже не трогает тебя так, не ломает душу, не обижает... И идешь по жизни радостно...

Они снова чего-то засмеялись.

- Никто из этих тупых людей ведь не подозревает, как ранит их ограниченная подозрительность, а она ведь всегда злобная! Не может быть доброй подозрительности, суеверия – оно тупое, злобное и ограниченное, ничему не внимающее! – печально сказала я. – И всегда – по отношению к более развитой душе, уму, чувствам... Ибо именно это их оно не понимает, удивляется... А церковь вместо духовного просвещения и развеивания суеверий, духовного роста, открытия пути великого ума и духа, словно наоборот дает пищу и опору суевериям и самым языческим глупостям...

- Ой, Лу, а тебе еще в Англии с нашим отношениям к женщинам и девушкам так вообще повеситься, – печально сказала бабушка. – Уж я то знаю, я застала еще более скотское отношение к женщине... Мужчины вообще относятся к тебе как с своей половине, не понимая, что ты есть целая и зрелая индивидуальность... Такие как ты вносят свежий ветер в это болото... И когда-то брак может придет к подлинному БРАТСТВУ индивидуальностей в браке, где двое сознательно дополняют друг друга, рождая новое целое из любви... И тогда поймут, что лишь уважая индивидуальность другого, являя всю чуткость, уважение, тактичность к другому вы можете прийти к действительному объединению в одно целое, гармонично сознательно объединяя две мощные индивидуальности в одну спаянную команду...

- Это только если они имеют одну мощную цель и одно устремление, – холодно сказала я. – Только тогда они могут быть командой... А если у них цели и смысл жизни ограничиваются скачками и обедом, то этот брак ненадолго...

- Ты будешь синим чулком...

- В старости, – Мари хихикнула. – И если все мужчины тогда умрут...

- Понятно, – сказала с сомнением бабушка. – Теоретически невозможно значит...

Мы все хихикнули.

- Ой, Лу, – спохватилась вдруг мама. – Тебе же приписано умеренное веселье!

- А мы как раз умеренно и себя и ведем... – сказала я. – Когда нам плохо, мы лежим на полу.

- Будешь танцевать только со стариками, – обрезала бабушка наше веселье. – Или проверенными...

- Импотентами, что ли? – потрясенно спросила я.

- О черт! – бабушка прикусила губу. Воровски оглядываясь, не слышали ли мужчины... – Я знаю, что ты росла в подворотне, и знаешь и не такие слова, но если ты не прекратишь их говорить, настоящие мужчины не будут с тобой танцевать... – уговаривала она меня.

- Проверенный мужчина это с родословной, – знающе кивнула я. – Победители... с выставки... Желательно с медалями...