Люда и Игорь Тимуриды - Как воспитать ниндзю

Мы с Мари хохотали, рассматривая набрасываемые эскизы возможных нарядов. Но я так до вечера ничего и не придумала.

Идея, пришедшая мне во время разговора с Мари, была слишком смутной.

Так я проходила два дня, а в голове все крутились фасоны. Другим людям проще идти на бал, чем нам с Мари. Они могут просто пойти к самой модной портной. И ее оденут в лучшее платья сезона. А что делать мне, если я сама эти фасоны для них рисую?! – огорченно подумала я. – Никто же не знает, что восемь из десяти этих самых модных магазинов принадлежит мне, и это здорово обогащает графа, увеличивая и без того чудовищное богатство семьи. Граф никогда не вмешивается в мои дела, и, кажется, даже плохо в этом всем понимает, как я никак не пыталась его научить. Просто доволен, что его чудовищные богатства становятся еще чудовищней, а что и куда – лишь бы предоставляла популярный отчет. Он так и не смог сообразить, как я смогла на обычном зерне сделать последние два миллиона, и еще и помочь бедным! Но ведь засуху было так легко предвидеть, надо было только пролистать отчеты за последнюю сотню лет и сопоставить угрожающие признаки погоды весной...

...И я увидела это платье ночью во сне... Я даже проснулась от потрясения... И увидела словно себя и Мари на бале... И все те думы и намеки словно сложились в ансамбль такой дивной красоты, что сердце мое дрогнуло и налилось покоем и теплом...

Проснувшись, я стала лихорадочно зарисовывать фасон и мельчайшую отделку платья Мари, и каким способом надо поместить драгоценности, бешено боясь, как бы не забыть хоть малейшую деталь этого странного, дивного, даже немножко нечеловеческого чуда. Проснувшись в час, я проработала до утра, пытаясь запечатлеть дивный, ускользающий из памяти узор... Он должен был так подчеркнуть ее невероятную красоту, чтобы в тысячи раз усилить все ее особенности, войти в резонанс с ней... Я сама не верила себе, что я это создала и придумала... От одного только вида в воображении его меня охватывала мелкая дрожь, как от Мадонны на картине Рафаэля. Мне все говорили, что я гений, но я знала, что это действительно будет настоящее – оно завораживало даже меня...

Когда мама пришла утром, заявив, что пришел барон де Логан, я только невидяще подняла на нее глаза, не понимая, кто передо мной и что мне что-то говорят.

- Не заболела ли ты, доченька, – встревожено спросила она, приложив ладонь к моей голове.

Я долго смотрела на нее, прежде чем до меня дошло. А потом отмахнулась от нее, сказав, что пусть барон придет через неделю.

Мама встревожено поглядела на меня. Она выглядела очень встревоженной и напряженной.

- Пусть отчитается перед Мари, – наконец через силу сказала я, витая где-то в облаках, и ни желая не только говорить, но и прерывать сосредоточения.

Я увидела удивленные глаза матери, но ничего ей не сказала.

- Не трогайте меня, – только и потребовала я, и закрылась. Я вся горела. Семь дней я работала взаперти, исчеркивая бумагу и не замечая ничего вокруг. Равнодушно слушая встревоженные голоса за дверью; умоляющий голос графа, требующего открыть дверь; сквозь туман работы и полного поглощения ею рявкнула на причитания из-за двери приглашенного нашего врача семейства и послала тревожащего дверь и встревоженного барона де Логана туда, куда порядочных мужчин порядочные леди никогда не посылают; и после этого пригрозила убить первого же, кто войдет в дверь, и лишь после этого меня оставили в покое. А я не помнила себя... Лишь иногда перехватывала что-то из приносимой и оставляемой за дверью еды и забирала вытребованные мной краски, ткани, камни и материалы...

И только на седьмой день, отдав своим самым талантливым портнихам и ювелирам выкройки, наброски и рисунки каждой детали, устало опрокинулась на кровать и уснула как убитая...

Я ничего не сказала Мари, – нечего разочаровывать девочку. Ведь она себе делала платье. Пусть это будет ей сюрприз. Я хотела сделать ей платье под стать ее сказочной красоте, чтоб она была в нем броской нечеловеческой феей, покоряющей с первого взгляда.

И только на следующее утро я встретилась с бароном де Логаном.

- Чем это вы были заняты? – с любопытством спросил он. – Болели?

- Подготовкой к балу, – честно ответила я.

Ответ его шокировал. А потом он внимательно осмотрел меня.

- Какая вы еще девочка, – со вздохом восхищения сказал он. – Вы еще не передумали, чтобы выйти за меня замуж?

Усталая, с бледным лицом, я восприняла это, по меньшей мере, как издевательство.

- Ах, вы такой шутник и баловник, что даже ваша старость незаметна, – жеманно сказала я, потупив глаза.

Он выругался.

- Змея, – сказал он сквозь зубы тихо и беззлобно... – Мне всего пятьдесят лет!

Я ухмыльнулась.

- Пятнадцать, – представилась я.

- Но я сказочно богат! – сказал он.

Я только захихикала.

Он выругался и махнул рукой.

- Я и забыл, что в твоих руках сосредоточены сотни миллионов. Но, будучи моей женой, ты будешь действительно считаться владелицей, тогда как сейчас владельцем всех этих заработанных тобой чудовищных богатств считается граф...

Я махнула рукой.

- И за что такой талант девчонке? – печально сказал он. – Все, чего ты касаешься рукой, обращается в золото...

- Не заговаривай зубы. С чем ты приехал?

Он дал профессиональный и жесткий отчет без всяких виляний. Как профессионал профессионалу начальнику. Правда, я еще долго мучила его, задавая вопросы. В конце которых он вытер пот со лба и пожаловался:

- Ты меня полностью выпотрашиваешь. Я так не устаю и не волнуюсь даже когда встречаюсь с нашим королем и министром финансов!

- Они что-то понимают в бизнесе? – с интересом спросила я.

Он выругался.

- Пиранья! – обозвал меня он.

- Что это значит? – спросил вошедший граф.

- Маленькая рыбка, – механически ответила я, рассеянно раздумывая над последним предложением, которое я еще не успела обговорить с бароном, и рассеянно покручивая золотые кудри. – Он видел ее в своих путешествиях в Америке.

- Он опять делает тебе комплименты, – злобно взвился граф, уничтожающе взглянув на барона. – Я же ему говорил, что тебе нет еще шестнадцати...

Барон давился от смеха на стуле.

- Ну?! – спросил граф.

- Ты не мог бы погулять, пока я с ним обсужу финансовые вопросы? – механически спросила я, постукивая карандашом.

Граф рассердился.

- Я хотел бы знать, сколько мы получили прибыли, – сурово и напыщенно спросил он.

Я пододвинула к нему цифры...

- А сколько прибыли?

Я назвала, вычтя затраты на снаряжение экспедиции и кораблей.

- Мы окупили ее... – констатировал он.

Я кивнула.

Он, удовлетворенный, гордо ушел.

Барон тихонько засмеялся, когда он закрыл дверь.

- Ну ты и стерва... Нет, не хочу тебя женой – а то еще ты мной так крутить будешь... – поддел меня он.