Вейо Мери - Рассказы финских писателей

Аптекарь. Ай, ай, ай! И что же вы сделали? Наложили жгут? Помощь ей кто-нибудь оказал?

Вилле:Какая там помощь! Сам починю, как выберу время.

Аптекарь:Спаси и помилуй! Даже ничего не предприняли! Боли-то у ней сильные?

Вилле:У кого это?

Аптекарь:Ну, у старухи.

Вилле:Никаких болей у ней нет.

Аптекарь. Несмотря на то, что кость переломана?

Вилле:Ножка-то не у старухи переломана.

Аптекарь:Стало быть, у коровы?

Вилле:Да не у коровы. Хотя двинула она ею здорово. Этот чертов петух...

Аптекарь:Значит, переломана нога у петуха! И вы думаете, что лекарство тут поможет?

Вилле:У какого петуха? Ножка переломалась в той суматохе у скамейки.

Аптекарь:Тысяча чертей! Скажите же, наконец, что вам надобно!

Вилле:Ах, что нам надобно? Если бы знать, что не будете сердиться, я бы спросил, есть ли у вас в аптеке такой товар, как, скажем, тетеревиный жир, тещина кожа, смола от трубки, заячий...

Аптекарь:Тут есть все, что требуется. Вон в той стене плотник оставил отверстие, будет лучше, если хозяева в спешном порядке вывалятся в него. Так, чтобы зашипела смола в их трубках!

Вилле:Ну, стоит ли господину аптекарю так сердиться! Я хотел только спросить, правду говорят люди, будто есть такие лекарства.

Аптекарь. Тут вам не ночной клуб! В такое-то время с разговорами!.. Какое же лекарство велела вам купить ваша старуха?

Вилле:Ничего она не велела.

Аптекарь:Черт бы вас подрал! Не выдержу я этого! Вы же сказали, что старуха...

Вилле:Верно — старуха, но только не моя, а Иисаки. Дело-то к вам у Иисаки, я зашел так, за компанию, вроде толмача. Иисаки — он человек неразговорчивый.

Иисаки:Так что верно — моя старуха. Да. Не спит она по ночам. Так что... того...

Аптекарь:Так что требуется снотворное?

Иисаки:Вроде — да. Говорят, если в больнице хотят усыпить человека, ему дают понюхать этот лору... лору... Что это, собственно, за лору?..

Аптекарь:Хлороформ.

Иисаки:Вот, вот — лорукорм.

Аптекарь:Этого нельзя. Это только по рецепту.

Иисаки:Старуха и сама сомневалась. Сказала, если, мол, в аптеке не дадут этого лору... лорукорма, то спроси настойку.

Аптекарь:Какую настойку?

Иисаки:Ну да, настойку... или что-нибудь такого, что помогает от блох. Ну, порошка от насекомых, что ли...

Во избежание недоразумений предупреждаем:

Не ищите в нашем рассказе каких-либо литературных достоинств, психологических экскурсов, тяжелых переживаний или иных глубокомысленных рассуждений. Говорим это сразу, чтобы не возникло горьких разочарований у читателя.

Увлекательного — так, чтобы захватило дух, — в нем тоже мало; никакого душегубства тут не происходит.

Увлекательно лишь то, с каким нетерпением ждут тут рождественского деда.

Объяснять подробнее, что представляет собой рождественский дед, излишне — это знает каждый ребенок. Так что мы можем спокойно обойти деда и приступить сразу к самому рассказу, изложение которого можно бы, правда, начать и без лишних рассуждений. Но заметили мы это слишком поздно.

Итак, с этим теперь покончено.

То есть покончено с рождественским ужином в семье господина Метсокуутио и его спутницы жизни, госпожи Мирья Метсокуутио.

Глаза Яллу, Кайзу, Айно и Вилле так сияли, что соперничали со светом свечей на елке.

Часы показывали 19.05. Яллу, Кайзу, Айно и Вилле — прямые и законные наследники господина Метсокуутио, обеспечивающие ему приличное пособие по многодетности, ныли сейчас хором в четыре голоса:

— Где же рождественский дед? Почему он не идет? Когда же придет рождественский дед?..

— Идите поиграйте пока или спойте что-нибудь рождественское! — сказал отец Метсокуутио. — Не мешайте нам спокойно переваривать ужин!

Но детям не хотелось переваривать ужин. Это они еще успеют, когда вырастут большими и станут такими же скучными, как их родители. В один голос они продолжали ныть:

— Почему он не идет? Почему же он не идет?..

Но чем больше нетерпение, тем ближе рождественский дед. Нетерпеливое ожидание достигло своего апогея, и тут в прихожей зазвенел колокольчик.

— Вот он, наконец, этот бездельник! — воскликнул господин Метсокуутио.

Он выскочил в переднюю. Оттуда послышалось какое-то невнятное бормотание. Длилось оно довольно долго.

Что, разве не увлекательно?

Потом господин Метсокуутио вернулся, запыхавшись. Схватил со стола лист бумаги и карандаш и снова так же стремительно исчез в передней. Оттуда опять послышалось бормотание. И длилось опять долго.

— Почему не идет рождественский дед? — волновались дети. — Почему же он не идет?

Случай совершенно исключительный! Беспрецедентный.

Держась за голову, появился опять господин Метсокуутио. Он вытер со лба пот.

— Что там случилось? — спросила госпожа Метсокуутио.

— Рождественский дед хочет сначала получить вознаграждение за свой труд. Но мы никак не можем выяснить, сколько же ему следует. Потому что приходится руководствоваться тарифом, утвержденным профсоюзом рождественских дедов.

— Тенериф — это остров, — пояснил Яллу, который учился в школе. — Разве дед идет к нам оттуда?

— Тенериф — это художественная вышивка, — поправила его госпожа Метсокуутио.

— Не мешайте! — в полном отчаянии воскликнул господин Метсокуутио. — Рождественские деды получают вознаграждение по утвержденному тарифу или трудовому соглашению, но никак не ниже установленного минимума. Кроме основного жалованья им начисляется известный процент за дополнительно потраченное время и за уточненный маршрут следования. В соответствии с коэффициентом означенных доплат, исчисленных по отношению к основному жалованью, выводится индекс, по которому следует производить расчет с рождественским дедом. А у нашего рождественского деда нет ни малейшего понятия, как это исчисляется. В школе я, правда, умел вычислять проценты, а сейчас все это начисто забыл... Что-то там делится на что-то... Яллу, ты в школе не проходил еще вычисление процентов?

— Я... я... собственно... да, то есть нет...

— Ясно. Ведь у тебя, бедненького, в рождественском табеле двойка по математике. О-о! Дайте сюда энциклопедию! На букву «П». По... про... про...

— Почему не идет рождественский дед? — заныли опять готовые зареветь Кайзу, Айно и Вилле.

— Пропс... Прозелит... Процедура... ПРОЦЕНТ!.. Так вот, тут говорится: «Если число «b» составляет «n» процентов от числа «a», это значит, что «b» составляет «n» сотых от числа «a», так что между числами «a», «b» и «n» возникает уравнение: «b» равняется «a», деленному на сто и помноженному на «n». Ну вот, попробую теперь проделать это вместе с рождественским дедом.