Кассандра Дженкинс - Неправильный рейд.

Никто не знал, каким долгим и насыщенным станет следующий день, но я хотя бы выспалась.

8. Бей да молоти.

Я улепетывала на всех порах, но Шахраз все равно настигала меня и почему-то пискляво выкрикивала за моей спиной: «Передавай! Передавай!».

Под окнами с невообразимым гвалтом буйствовали «Веселые старты», и я окончательно проснулась. Конечно, первый и третий этаж вполне могли соревноваться в эстафетах и прыжках в мешках без нас, лишенных такого права.

Симка спала, выставив из-под одеяла один только нос. Вернулась она почти под утро, так что азартная истерия психически нездоровых спортсменов вряд ли ее донимала. В животе слабо заурчало, и только это подсказало мне, что время для завтрака давно прошло и самое главное прошло без визита санитара с подносами. Теперь нас лишили и права на прием пищи?

Приоткрыв дверь, я глянула в коридор. Безмятежная тишина плохо соответствовала состоянию бордовой ковровой дорожки – всегда настолько ровная, что казалось, ее прибили к полу гвоздями, - теперь она беспокойно вздымалась ворсистыми волнами, как штормовое море. Медсестры на посту видно не было, но каким сильным не было любопытство, женское самолюбие не позволяло среди бела дня разгуливать по отделению в пижаме.

Еще раз оглядев коридор, хранящий следы только ему ведомого события, я решила, что никуда это знание не денется и пошла переодеваться. Спортсменка под нашими окнами продолжала до хрипоты верещать тонким голоском:

- Передавай! Передавай!!

Организм живо поддержал истеричную спортсменку, требуя немедленно передать положенный ему завтрак. Я взяла зубную щетку и полотенце, выйдя, даже попробовала поправить дорожку, но она была длинной и тяжелой, и плохо поддавалась. Что же ее так вспенило?

Настроение было на удивление хорошим, и я улыбалась сама себе. До тех пор, пока не открыла двери в туалет. И тогда объяснение нашлось и для гармошки на паласе, и для тишины в коридоре, и даже для отсутствия завтрака. Для всего этого – одна-единственная причина.

Капелька холодного пота предательски скользнула по спине между лопаток. Нужно было бежать, как можно дальше, и кричать о помощи, надеясь, что удастся перекричать «Веселые старты». Нужно было отвести взгляд и сделать вид, что я ничего не заметила (хотя как такое можно было не заметить), но я замерла с разинутым ртом.

На кафельном полу без сознания и, раскинув руки, лежала женщина в белом халате. Санитар, как первобытный добытчик, схватив женщину за лодыжки, волочил ее тело к ближайшей кабинке. Растрепанные волосы женщины, как влажная швабра, оставляли за собой на голубом кафеле бурые разводы. Из-под второй кабинки выглядывали волосатые икры, без сомнений, они принадлежали мужчине, который бесформенным мешком лежал около унитаза, тоже без чувств.

Санитар медленно выпрямился, бесцеремонно отпустил лодыжки женщины, и ее ноги в порванных колготках тихо шлепнулись на пол.

- Приветики, шмара, - оскалился санитар.

Мне не было доподлинно известно значение последнего слова, но ситуация требовала повременить с лингвистикой. Я с трудом оторвала взгляд от женщины и, подавив накатывающую из сжавшегося желудка тошноту, подняла глаза на санитара.

Лицо санитара-убийцы вдруг обрело знакомые черты, и в момент осознания, кто именно стоит передо мной, болезненная тошнота почти настигла своего пика.

На Валере была светло-зеленая униформа санитара, пришедшая ему почти в пору, только в широких Валериных плечах рубаха угрожающе натягивалась. Голые мужские ноги, что виднелись из-под второй кабины, были ногами раздетого Валерой санитара.

Что я могла сделать, когда он, перешагнув через ноги дежурной медсестры, стал медленно приближаться ко мне? Я швырнула в него сначала тюбик зубной пасты, а потом щетку, которая с треском отскочила в сторону, будто встретилась не с Валериным лбом, а со стеной. Он рефлекторно прикрыл глаза ладонью, и этих нескольких секунд его замешательства мне могло бы хватить, чтобы добежать где-то до середины коридора и своими криками разбудить спящих после ночных похождений заговорщиков. Шансы докричаться до участников «Веселых стартов» таяли на глазах – они сами орали так, будто за каждым из них гнался их персональный убийца.

Я рванула с криком в коридор. К сожалению, у меня не было возможности проверять, живы ли медсестра и санитар. Валеру итак можно было привлечь по статье: «Посягательство на жизнь двух человек и более», и мне очень не хотелось становиться этим безликим «более».

Окончательно испорченное утро решило ни в чем меня не поддерживать. Валера вылетел следом и, очень быстро настигнув, больно вывернул мои руки, прижав кисти где-то между моими лопатками. При этом он ухмылялся и испуганным не выглядел.

Первым вышел заспанный Паша в мятой футболке и наспех натянутых джинсах. Удивления на его лице я не заметила, но надеялась, что это он спросонья не может сразу разобраться в происходящем.

- Паша! Помоги! – крикнула я.

Паша неторопливо приблизился и, смерив меня безразличным взглядом, обратился к Валере.

- Вижу, помех не возникло.

- Обижаешь, - прорычал Валера.

В коридор высунулась рыжая макушка Тома, шумно и горестно вздохнула и тут же спряталась обратно. Меня словно холодной водой окатили – если это было частью их сговора, то дело пахнет керосином.

- Что происходит? – спросила я. – Что вы задумали?

- Думаешь, после вчерашнего, я ничего не предпринял? – холодно отозвался Паша и зевнул. – Делавера здесь нет. Кричи сколько влезет, никто не услышит. Все на «Веселых стартах». Но настоящее веселье только начинается.

- Паша, - строго сказала я. – Это не смешно. Отпустите меня.

- С чего это, глазастенькая? – встрял Валера. – Чтобы ты к дружку своему побежала? Или к этой… Как ее?

- Шахраз, - скупо ответил Паша.

- Ага, точно.

Паша подавил во взгляде презрение, которое появлялось каждый раз, когда он смотрел на Валеру, и величественно изрек:

- Действуй.

Если действия Валеры предполагали то, что он учинил в туалете с санитаром и дежурной медсестрой, то… То что?

Мое тело обмякло от ужаса, будто в ногах разом исчезли все кости. Я ничего не смогу предпринять против этой горы мышц с атрофированным интеллектом. И лежать мне где-нибудь рядом с медсестрой, вокруг головы которой будет расплываться бордовая лужа.

- Эй, ребята, что у вас происходит?

В белых дверях, ведущих на лестницы, появилась фигура другого санитара с подносом в руках.

Паша шумно выдохнул через нос.

- Ты что не запер входную дверь? – зашипел он Валере.

- Помогите! – проорала я, и в тот же момент Валера со всей силы оттолкнул меня к стене.

Санитар бережливо поставил поднос с едой на сестринский пост и медленно приблизился к Валере.