Борис Горобец - Педагоги шутят тоже... Только строже

***

Тело упало в объятия земной поверхности.

(Там же)

***

Что это за чертёж у тебя на доске?! Это же корова, а не чертёж! А это что за треугольник? Это пасть какой-то дикой акулы!!!

(На уроке математики)

***

Посмотрите на меня. Перед вами молекула бутана.

(На уроке химии)

***

Вот идёт пробулькивание кислорода…

(Там же)

***

Не дожив до пятнадцатилетнего возраста, умирает отец Лермонтова.

(На уроке литературы)

***

Лермонтов прожил короткую жизнь, но не жалел об этом.

(Там же)

***

Бердяев, с произведениями которого мы долго не были известны…

(Там же)

***

Маяковский, прежде всего, чувствует себя советским заводом, выпускающим сталь.

(Там же)

***

Он был борцом до последнего конца своей жизни.

(Там же)

***

Для полного понимания тщательно осмотрите и ощупайте все части и участки объекта!

(На уроке биологии)

***

Слоны и леса вырубались…

(Там же)

***

Палец о палец ничего не делает.

(Там же)

***

Лесосплав — это когда много деревьев и их толкают по реке брёвнами.

(На уроке географии)

***

Так бывает не только в Тамбовской области, но и сейчас.

(Там же)

***

Запись в дневнике: «Махал, чем попало, и при этом находился в радостно-возбуждённом состоянии!»

Записи в дневнике (из коллекции А. Дроздова)

Пришел на урок физкультуры без трусов.

***

Ваш ребенок боится козла больше, чем меня <���имеется в виду спортивный снаряд>. Физрук

***

На уроке ботаники съел наглядное пособие. Тов. родители, давайте деньги ребенку на завтрак!

***

Трогал соседа за запретные места тела!

***

Вёл себя неприлично, принимал нешкольные позы!

***

Бросал в учительницу калориметром. Не попал.

***

Записи классного руководителя в дневнике ученика 4-го класса (1952/53 гг.) [72] Эти записи из чудом сохранившегося дневника в общем-то не очень смешные. Они помещаются мной в память о моем учителе в 1–4 классах мужской средней школы № 22 Василии Кузьмиче Обменине. Он был человеком суровым, неулыбчивым, но справедливым. Зимой он иногда приходил на уроки в валенках, как и многие ученики.

Делает выкрики за уроком.

***

«Испугался я вашей записи», — так было сказано за уроком.

***

Грубит учителю, читает за уроком книгу.

***

В классе пускает голубей. Учителю указывает, что надо делать в классе.

***

Во время уроков говорит реплики: «Возьмите у меня балалайку!» и т. д.

***

За уроком чтения бросал к столу бумагу.

***

Поёт за уроком. Сказал учителю, что вы делаете подлость, берете дневник.

***

Удален из класса за неумение вести себя на уроке и грубость. Будучи удален, мешал заниматься, высовываясь и выкрикивая.

***

За уроком завтракает, снимает ботинки и забивает гвоздь и мешал заниматься.

***

За уроком не слушает. Завтракает за уроком и смеется.

Примечание. При этом непонятно, почему в итоговых оценках за год у меня стояли пятерки по «Поведению» и «Прилежанию». Очевидно, чтобы не портить весь ряд отличных оценок, а затем тем самым и отчетность школы: отличников было очень мало.

Б. Гринберг:

Уча, вручу вазу завучу рвачу.

[С. 37]

Б. Горобец:

Растянули достаточно, растя нули до ста. Точно!

— Надо жучить!..

— Надо жучить!

[С. 140]

А. Ханмагомедов:

У мучителя ум учителя.

Ум ученика — у мученика.

[С. 160]

«Пейте, б….и!»

Однажды вечером я сидел в компании студентов в общежитии, в блоке, в котором проживали или бывали у приятелей тогдашние мои знакомые. Курили, играли в карты… В то время в МГУ еще не был введен порядок раздельного поселения студентов: мужского пола в зоне «Б», а женского — в зоне «В» (сами понимаете, почему не наоборот). Решили попить чайку. Идти надо было до конца длинного коридора, а потом спуститься на один этаж, там была кухня. Поскольку добровольцев идти не нашлось, то кинули «морского» (форма жребия на пальцах). Жребий выпал на Леню Музюкина. Он нехотя понес чайник. Вернулся, игра продолжалась. Минут через 15 вспомнили, что нужно идти за чайником. Решили опять «кинуть морского» — кому идти. Музюкин требовал, чтобы его из этой жеребьевки исключили. Он поддержки не встретил. И вот жребий опять выпадает на него. Он, выругавшись, отправляется за чайником. Вернувшись, Музюкин рассказал о своем приключении.

Сняв кипящий чайник с плиты, он пошел назад, но, задумавшись, забыл подняться на свой этаж. Пройдя по такому же длинному и безлюдному коридору, он зашел в точно такой же блок (ситуация, не раз обыгранная в комедиях). В слабоосвещенном блоке проживали девушки. Увидев, как дверь открывается, они притихли и с удивлением наблюдали, как вошел, глядя себе под ноги, парень с чайником. Он нарочито громко шлепнул чайник о пол и произнес: «Пейте, б….и!».

***

Профессор жалуется декану:

— Я настаиваю на строгом наказании студента Иванова. Мало того, что я застал его в ночном Паре, так он еще сообщил об этом моей жене!

Анекдот [74] http://shpora-zon.narod.ru/index-anekdot.htm

Ситуация из жизни, в чем-то похожая

В советское время было очень ограничено право выбора работы выпускниками. Распределение проводилось в соответствии с государственным планом, который утверждался Минвузом РСФСР на каждый год. На выпускников физфака МГУ собирались заявки, которые поступали в министерство от академических и отраслевых институтов, «почтовых ящиков» и вузов. Это были места, на которые наши выпускники распределялись в основном охотно. Конфликты были редкостью.

Но распределение студентов других специальностей (медиков, учителей, инженеров и т. д.) происходило трудно, было множество случаев уклонения студентов, не желавших ехать на периферию из промышленных центров. Поэтому по распоряжению Н. С. Хрущева с 1964 г., по всей стране решили не выдавать диплом сразу, в год окончания вуза. Вместо него выдавалось Временное удостоверение и путевка в назначенное место работы. Такое удостоверение должны были обменять год спустя на диплом при условии, что молодой специалист представит в вуз положительную характеристику с места назначения. После того как сняли Хрущева, это правило было отменено, но не мгновенно, а начиная с выпуска 1966 г. А наш выпуск 1965 г. попал под этот нож. Год спустя, в 1966 г. я, наконец, получил настоящий диплом МГУ в обмен на гербовую бумажку Временного удостоверения. Но много лет спустя выяснилось, что тогда я едва не пролетел мимо диплома.

Оказывается, замдекана физфака по учебной работе А. И. К. настаивал на деканской комиссии по обмену «врудостоверений» на дипломы на том, чтобы отказать мне в выдаче диплома. Он рассказал о моем хулиганском поступке: недавно я нагло рвался в квартиру одной молодой преподавательницы МГУ и сломал ей входную дверь. На этой комиссии меня стал защищать секретарь партбюро студентов физфака Виктор Верхотуров, мой сокурсник (от него много лет спустя и стала известна вся эта история). Декан профессор В. С. Фурсов, как правило, защищавший студентов, спросил: «А что у Горобца в характеристике с места работы?». Характеристика от ВИМСа была отличной. «Ну что ж… Документов, характеризующих его отрицательно, нет. Характеристику подписал треугольник его института, мы обязаны доверять (а разговоры к делу не пришьешь). Комсомол? Профсоюз? Парторганизация?» — Все они на комиссии поддержали решение выдать мне диплом. А. И. К. остался в одиночестве и был вынужден смириться с этим.