Анатолий Софронов - Наказание без преступления

Бабкин. Когда пожелаете.

Таня. Говорят, вы очень застенчивый?

Бабкин. Ужасно.

Таня. А это излечимо?

Бабкин. Я не обращался к врачам.

Таня. Обратитесь.

Бабкин. Обращаюсь.

Таня. На что жалуетесь?

Бабкин. На вас.

Таня. Это почему же?

Бабкин. Так складываются обстоятельства.

Таня. Какие у вас симптомы?

Бабкин. Симптомы? Угрожающие! Я хотел бы открыть вам свое сердце... Правда, я нескладно говорю?

Таня. Нет, почему же? Мне нравятся ваш слог, логика построения фразы.

Бабкин. Неужели вам нравится только логика построения фразы?

Таня. Вы же больной, а я врач — говорите.

Бабкин. Все дело в том, что я полюбил врача.

Таня. Какого врача?

Бабкин. Терапевта, Татьяна Петровна... Танечка... Я вас люблю. Я сопровождаю вашу тетю, а вижу вас.

Таня. Неужели я так похожа на тетю?

Бабкин. Очень! Она прекрасный человек... В ней столько внутреннего благородства...

Таня. Я передам ей, что вам нравится ее внутреннее благородство. Она будет счастлива...

Бабкин. Я тоже хочу быть счастливым. Я люблю вас, Таня. Почему вы не отвечаете?

Таня. А какого ответа вы от меня ждете?

Бабкин (горячо) . Я хотел бы знать, могли бы вы быть моей женой?

Таня. Тише, здесь во всех комнатах люди.

Бабкин. Черт с ними, со всем населением этой квартиры! Я люблю вас и прошу быть моей женой, а остальное меня не касается. Отвечайте же! Или я сейчас упаду в обморок.

Таня. Да-да, только тише, пожалуйста!

Бабкин. О, блаженство... Танюша, я не ослышался? Вы будете моей женой?!

Таня. Я согласна, только не знаю, как тетя.

Бабкин. При чем здесь тетя? Я завезу ее за пятьсот километров и брошу.

Таня. Но вы же только что говорили, что любите ее!

Бабкин. Я сотру в стиральный порошок любую тетю, если она станет поперек моей любви! Я на все готов! Танечка, и еще... Прошу вас... Только не отказывайтесь... Примите, пожалуйста. (Вынимает футляр из кармана, достает ожерелье.) Вот...

Таня. Ну что вы? Евгений Михайлович... Право же как-то неудобно.

Бабкин. Когда любят, очень удобно.

Таня (принимает ожерелье) . Спасибо, но это, наверно, очень дорого?

Бабкин. Нет таких драгоценностей в мире, которые я бы не бросил к вашим ногам. (Целует Таню.)

Входит Геннадий с бутылкой шампанского.

Таня (увидев Геннадия) . Ой, что же это? (Убегает.)

Бабкин (в ярости оборачивается) . Что ты тут шляешься?

Геннадий. Я не шляюсь, я бегал за шампанским!

Бабкин (счастливым голосом) . Ах, Гена, Гена... Я, кажется, женюсь.

Геннадий. Что же, поздравляю. Сколько можно холостяком свет коптить?

Бабкин. Вот только с тетей будет трудно.

Геннадий. Тетю я беру на себя.

Бабкин. Я всегда знал, Геннадий, что ты благородный человек.

Геннадий. Но у меня встречная просьба, имеется еще одно ожерелье...

Бабкин. Еще одно?

Геннадий. Хорошо, если кто-нибудь подарил бы его Ольге Федоровне.

Бабкин (широко) . Пожалуйста, это могу сделать и я!

Геннадий. Было бы лучше, если бы подарок сделал Виталий, причем от себя лично.

Бабкин. Пожалуйста, я готов с ним говорить!

Геннадий (подавая футляр) . Это тонкое дипломатическое дело. Виталия надо зажечь.

Бабкин. Я подожгу кого угодно! Не давайте мне в руки воспламеняющиеся вещества! Обещаю, Геннадий! Виталий будет ползать на коленях, будет просить Ольгу принять ожерелье.

Входит Карташов.

Карташов. А-а, жених!

Бабкин. Жених, а что? Вон даже Геннадий женат.

Геннадий. Что значит — даже?

Бабкин. Я хочу, чтобы около меня было нежное женское существо.

Карташов. Что это существо будет делать с тобой?

Бабкин. Оно будет меня баюкать.

Карташов. Подумать только, был свободный человек! Когда хотел — приходил, когда хотел — уходил. Никакого контроля, свободная личность. А теперь что?

Геннадий. Виталий, ты обещал. Я позову ее. (Уходит.)

Бабкин. Не сердись на меня, Виталий.

Карташов. Я не сержусь, я удивляюсь тебе, Жека.

Бабкин. Я так понимаю, что ты против моей женитьбы.

Карташов. Против, Жека, против.

Бабкин. Я не слышал твоих доводов.

Карташов. Какие доводы... Просто тебе поздно.

Бабкин. Нет, Виталий, я чувствую — во мне зреют материнские порывы. Таня дала согласие, теперь дело за тетей. Мы переведем нашу жизнь с тобой на какую-то новую, более высокую ступень.

Карташов. Боюсь, чтобы ты не споткнулся.

Бабкин. Я всегда ощущал твою дружескую руку. Надеюсь, и здесь ты поддержишь меня. Вспомни, сколько раз ты чувствовал мое плечо, плечо опоры.

Карташов. А теперь это плечо уходит в сторону. Я не могу с этим примириться.

Бабкин. Но зачем я тебе? Мы уже закончили свои молодые вояжи. Ты ушел с головой в работу. Ты зрелый мастер...

Карташов. При чем здесь мастер? Я привык видеть тебя рядом с собой.

Бабкин. Но это эгоизм.

Карташов. Это попытка продлить молодость.

Бабкин. Все проходит в жизни, Виталий. И ты сам уже потерял интерес к тому, что было. Разве не так?

Карташов. Но мне кажется, закончим работу, и мы снова с тобой совершим что-нибудь такое...

Бабкин. Но у нас впереди новые работы, новые проекты. Я не могу больше ждать, я состарюсь, сидя в резерве.

Карташов. Ах, Жека, Жека!

Бабкин. Ты посмотри, какой у тебя дом, какая жена! Тебя просто одолевают сновидения. У тебя же уже никого нет... Или появился кто?

Карташов. Нет у меня никого... (Иронически.) Но вдруг, Жека, вдруг!

Бабкин. Ты будешь ждать это «вдруг», а я должен сидеть на каланче, как пожарная команда! И потом, я люблю!

Карташов. Неужели любишь?

Бабкин. Безумно! Я всю жизнь смотрел, как ты влюблялся... И я тебе завидовал.

Карташов. Не говори пошлости.

Бабкин. А теперь я сам люблю. В конце концов, я имею право на любовь? Пойми ты меня.

Карташов. Понять не могу, но и справиться с тобой не сумею. Ладно, Жека, женись! Я тут обещал уговорить эту перезревшую ежевику, чтобы она дала согласие на твою женитьбу.

Бабкин. Я знал, что ты настоящий друг и благородный человек. Дай я тебя поцелую.