Сергей Прокопьев - Отелло с кочергой (рассказы и повесть)

Горят восковые свечи, Филипп Матвеевич (непременно в темных очках) широко и плавно водит над больной руками, таинственным голосом призывает ее сосредоточить внимание на яйце: "Ты видишь под собой белое и желтое. Белое темнеет! темнеет! темнеет! Вбирает в себя твои хвори и недуги, боли и тревоги! Ты выздоравливаешь!"

Три раза за сеанс меняет Филипп Матвеевич яйцо под наседкой, забирая с хворобами, подкладывая свежее.

Оригинальный метод пока не получил широкого признания, пациентки еще не осаждали валом неформального лекаря, не ползали перед ним на коленях: лечи нас, Филипп! лечи! Собирал клиентуру народный целитель с бору по сосенке, для чего ходил в народ - на базар. Выбрав в толпе, кого из женщин стоит полечить, действовал решительно и нетрадиционно. Вдруг подскакивал, хватал, к примеру, за живот и роковым голосом ставил диагноз:

- Больная печень!

Или цапал за талию:

- Камни в почках! Пойдем к тебе, буду лечить!

Своей клиникой Филипп Матвеевич еще не обзавелся, а врачевать дома бабка ругалась.

Что интересно - диагноз ставил безошибочно.

И все же не всегда потенциальные клиентки с распростертой душой бросались в объятия нового метода. В частности, вчерашний день начался не лучшим образом.

Первую больную схватил за грудь:

- У тебя грудная жаба!

А у нее в бюстгальтере были доллары.

- Грабят! - закричала больная и, защищая валюту от грабежа, врезала целителю железным бидоном по голове.

Впору самому садиться на яйца от сотрясения. Да деньги нужны. Оправившись от бидона, другую женщину лапанул в область декольте с диагнозом астмы. Последняя имела место, но, кроме нее, в двух шагах имел место муж, он бросился на целителя с кулаками и настучал доктора по физиономии. Самое время пойти домой и отсидеться на яйцах. Но сапожник всегда без сапог, а доктор без здоровья.

Наконец, нашел пациентку. Покрутившись рядом, нет ли мужа или другой опасности, схватил за бок:

- Поджелудочная болит. Срочно айда к тебе лечиться!

Пошли. Квартира была шикарной, с камином. Посему Филипп Матвеевич запросил соответственный гонорар.

Трудный день - удары бидоном по голове и кулаком по скуле - требовал разрядки. Филипп Матвеевич хорошо расслабился у товарища в гараже. После чего, добираясь домой, потерял лукошко с яйцами и спецматрешку.

Утром, продрав глаза, побежал искать медтехнику. Первым делом сунулся к Тане, так звали больную с камином.

- Таня дома? - спросил у открывшего дверь бугая. Тот был в попугаистых шортах, и глаза навыкате от такого наглого посетителя.

- Яйца у нее вчера я не оставлял?

- Что?! - еще больше выпучил глаза бугай, превращаясь в Отелло.

Цыганка когда-то нагадала ему: "Женишься, касатик, один раз, но жена достанется слабой до королей и вальтов". "Посмотрим?" - сказал будущий Отелло.

Друзья юности прикалывали его на счет королей бубновых и рогов ветвистых. "Смеется тот, кто смеется опосля", - успокаивал весельчаков за чужой счет. Долго выбирал жену, в конце концов остановился на Тане. Ее на аркане не затащишь в бассейн, под пистолетом - на пляж. Убивай - прозрачное платье не наденет. Живот и бедра были со следами ожогов.

Отелло показал язык цыганке, когда Татьяна показала непривлекательные следы.

И что же получается - поторопился с языком? Пока он деньги кует, ему, вопреки ожогам, рога растят. Змеиное отродье - нашла выход! Старому мухомору молодку и с ожогами только давай! Тем более, у этого мухомора пороха в пороховнице через край - не угонишься.

Отелло метнул кочергу вдогонку. Она со свистом пролетела над головой целителя. Филипп Матвеевич скаканул козлом и прибавил прыти.

Однако ослепляющая ревность была сильнее жажды жизни, топот погони настигал жажду. Вдруг за спиной жажды что-то громко упало.

Топот стих.

Филипп Матвеевич обернулся.

Отелло распластано лежал на тротуаре, верхом на нем сидела пигалица в очках.

- Я его все равно замочу! - хрипел в асфальт Отелло. - Он ходит к моей жене!

- Темнота! Это народный целитель Назаров! - болевым приемом сдерживала клокочущую ревность пигалица.

- Замочу! Пусти!

- Дурак! Он женщин лечит. Меня в прошлом году от аллергии избавил, я потом турнир в Праге выиграла. Помните, Филипп Матвеевич?

- А как же! - сказал, опасливо поглядывая на Отелло, народный целитель, хотя убей не помнил пигалицу.

- А меня можешь вылечить? - спросил с асфальта бугай.

- Бешенство неизлечимо! - находясь в позе высокого старта, ответил Филипп Матвеевич.

- Не бешенство! - Отелло в бугае угас. - Нервы с этим бизнесом не в тему стали.

- Как-нибудь зайду, - уходя, сказал Филипп Матвеевич.

- А Таньку больше не лечи! - в спину бросил Отелло.

"Пусть ее собака Авва лечит", - проворчал себе под нос Филипп Матвеевич и пошел искать лукошко с яйцами.

АМИНЬ С АБЗАЦЕМ

Полгода, девочки, бегала я работу искала, наконец, забатрачилась в коммерческую фирму. Три директора: Аминь, Абзац, а третий пашет за них.

Аминь верующий. Всех святых знает, с Владыкой перезванивается, на нужды церкви щедро жертвует, а нам, как нищим на паперти, платит.

Абзац выдвиженец братвы. Из десяти слов у него девять по матери, печатное одно и то "абзац". Когда бы Аминь к себе ни вызвал, к бабке не ходи, - для начала проведет душеспасительную беседу. Абзац, не успеешь порог его кабинета переступить, материть начинает, хотя тоже с религиозным уклоном: в Христа, бога и апостолов полощет. Потом как гаркнет: "Абзац!" Значит, свободен, дежурное вливание окончено.

Как-то Аминь заходит в нашу комнатенку.

- Некрещеные, - спрашивает, - есть?

"Все, - думаю, - абзац! Уволит".

Перед этим как раз обсуждали данную тему, черт за язык дернул, проболталась.

- Некрещеным в нашем коллективе не место! - отрубил Аминь.

- Заявление писать? - спрашиваю.

- Грех о ближнем плохо думать! - отчитал Аминь. - А все почему - да потому, что ты нехристь! Надо срочно принять таинство крещения.

Дал денег на таинство и направил в церковь к своему духовнику, отцу Василию.

У отца Василия в тот день целый отряд крестился: от грудничков до старичков. И кумовей со зрителями толпа, как на свадьбе. Отец Василий, протяжный такой верзила, лет тридцати, под левым глазом густо затонированный синяк проглядывает. И смурной батюшка, не подступись. Резко процедуру начал.

- Мужчины, - говорит, - покиньте помещение!

Мужчины завозмущались:

- Мы тоже платили за крещение!

- Успеете, - отец Василий урезонил. - Столько лет без креста жили, еще минут десять потерпите.

Без мужчин прочитал нам молитву, просветил, что после родов женщина нечистая, ей 40 дней церковь посещать нельзя и потребовал в переводе на твердую валюту два с половиной доллара. Вроде как штраф. На эту статью Аминь матпомощь не выделял, пришлось из личных сбережений раскошелиться.