Сергей Прокопьев - Швейцария на полкровати (рассказы и повести)

У Марии подкосились колени. "Кожно" пролетело мимо ушей, зато "венерологическим" ударило по мозгам.

"Вот, значит, как он, котяра, славно отдыхал! Наглец! Заливал про баню холодную! Сам бабу горячую подцепил. И подцепил..."

В гневе раскочегарилась так, что проскочила автобусную остановку, полетела домой пешком.

Внутри бурлило и клокотало.

"А я, дура, расчувствовалась! Ах ты, курвец! Ах ты, юбочник! Завтра же в КБ позвоню. Пусть знают о своем работничке. И чтобы ни в какие командировки больше не отправляли. Хватит! Развод!"

Придумав коварную месть, немного успокоилась. Даже мотив прощения стал возникать в душе. Может, выпил лишнего, и какая-нибудь халда повисла на шею. Ведь они специально за этим ездят отдыхать. А он неопытный. Не зря говорят, чаще такие залетают. От стыда и позвонить не решился. Переживает... Нет, развод - это слишком. Если прощение попросит...

Любящее сердце отходчивое.

Стало отходить, но вдруг бешено забилось: "Он ведь и меня заразил!!!"

Кровь прихлынула к лицу. Красным фонарем супруга забегала по комнате, не зная, что предпринять? "Завтра же на развод". В поисках брачного свидетельства в семейном архиве наткнулась на "страховой полис" с козлиным штампом - разорвала. Такая же участь постигла свадебные фотографии.

"Стыд-то какой! Стыд-то какой! - стучало в голове и высекло ужасное предположение. - Завтра за мной "скорая" приедет на работу".

Утром затемно ("успеть до "скорой") полетела в кожно-венерологический диспансер узнать у Коки, насколько заразно. Может, без больницы разрешат лечиться?

- Вчера Николая Патифонова к вам привезли, - заикаясь, сказала дежурной.

- С чем?

- В доме отдыха, стервец, подцепил какую-то венерическую заразу.

- Да не трясись ты, милая, - нашла в списках Коку дежурная, - в кожном отделении твой. Венерики за решетками содержатся.

И сразу соловьи грянули в душе у Марии. Так хорошо стало, как, пожалуй, не было в жизни никогда.

А у Коки наоборот. За завтраком подсел к трем мужчинам, в настроении познакомиться, поговорить, надо ведь как-то обживаться, время коротать, четыре недели не три дня. Но не успел пожелать приятного аппетита коллегам по лечению, те, как по команде, подхватили свои тарелки и убежали в дальний конец зала.

Не захотели питаться рядом с жуткой "рожей"...

Об этом вспомнил Кока поздним осенним вечером под стук колес пустой "восьмерки".

"Чего только не бывает в жизни", - усмехнулся, поправляя сумку с выручкой и билетами.

Кондуктором Кока был одним из лучших в парке. План брал настойчивой деликатностью, завидной зрительной памятью и работоспособностью. Не возмущался, если кто-то, протягивал деньги с тихим: "Билет не надо". "Спасибо", - с достоинством кивал в ответ, а вечером мог позволить себе взять к ужину калымную чекушечку.

Так что, и на самом деле, чего только не бывает в жизни.

ГАЛУШКИ НА САЗАНА

В РУЖЬЁ

При всей боевитости Галка Рыбась против грома дите. По любым показателям отважная женщина, а как громыхнет - голову в песок прячет. Если в грозу одна дома - в ванной отсиживается. Заслышит раскаты и без памяти в укрытие. Свет и тот не включает. Вдруг по проводам молния хлестанет! Сжавшись в комок, посидит-посидит, приоткроет на палец дверь: закончилось, нет? Снова на задвижку запрется, если грохот продолжается.

Редкая трусиха грозового электричества. Тогда как спать одна на даче не боялась.

Ну, не совсем море по колено на предмет одиноких ночевок. С ружьем спит. Упросила мужа Борыску одностволку выделить. С огнестрельной подмогой спокойнее.

Надо сказать, любила оставаться на даче без всяких помех. Вечером так хорошо. Никому ничего не должна. Никто ничего не просит. На балкон выйдешь, и как на космическом корабле. Звезды вверху, земля внизу... Расправить бы крылья и полететь...

Над кроватью Борыска не разрешил одноствольный атрибут обороны повесить:

- Не казарма! - отрезал.

Спрятал в захоронку. Под крышей.

Выходишь на балкон, прыг на стол, руку просунул и - огонь!

В год описываемого случая Галка июнь без "огонь!" ночевала, отпускной июль без стрельбы по разбойничьим мишеням круглосуточно с дачи не вылезала, половину августа мирно провела, а потом нагрянуло "в ружье!"...

Как-то проводила своих, чай, не спеша, попила, посуду помыла, принялась ложе готовить. За день наломалась - навоз таскала, - руки-ноги отстегивались, в горизонтальное положение просились. Сопротивляться пожеланиям работников не стала. Вышла на балкон простынь вытряхнуть, дабы ни одна соринка поперек сна в бок не впилась.

И только намаявшиеся руки пошли вверх встряхнуть белоснежное полотно, как намаявшиеся ноги ослабли до ватности. Не по причине дневных нагрузок. Скосила глаза влево, а на соседнем участке мужик. В штормовке. Женским чутьем сразу уяснила: нежданно-незваный гость не с добрым намерением пожаловал. Поодаль еще один аналогичного содержания.

Первый второму отмашкой знак дал ("Командир!" - определила Галка), оба замерли, что суслики в степи. Только не свистят. Наоборот - не дышат. Специалисты оказались по маскировке. Стойку сделали, вроде неодушевленные предметы торчат из земли.

Да Галка уже раскусила: такие "предметы", дай волю, не пожалеют беззащитную женщину.

"Не зря баб на фронт не берут, - позже вспоминала, - вроде стою, не падаю, а коленки ты-ды-ды-ды. В бедрах ничего, а ниже ходуном ходит..."

Первая реакция была из разряда - спасайся, кто может. Рви к людям без оглядки!

Да с ногами, что дрожат-подкашиваются, далеко ли уйдешь? В два счета накроют и зададут жару.

"Ружье успею достать", - оценила свои физические возможности.

Превозмогая дрожь, вскарабкалась на стол ослабшими ногами.

"Куда она лезет?" - удивились мужики.

А "она" уже слазит.

С ружьем.

И пусть коленки вибрировать не перестали, увереннее на душе сделалось.

Что теперь запоете, ясны соколы? Смелые, шаг вперед!

Курок взвела, на главного ствол наводит. Грамотно, согласно боевой инструкции действует: первым делом ликвидируй командный пункт, обезглавь противника, посей в его рядах панику.

"И так захотелось пальнуть, - рассказывала позже. - Сил нет, как зачесался палец жимануть на курок".

Стреляла Галка раз в жизни, в первый год замужества. Заряд был с дымным порохом. Конфузно вышло. В банку трехлитровую с пятидесяти шагов всадила заряд, только осколки брызнули, но и сама слетела с катушек. Отдачей в сугроб кинуло, только валенки сверкнули.

Помня стрелковый опыт с падением, наведя ружье, соображала: "Выстрелю непременно брякнусь. И возьмут тепленькую".

Так обмозговывалось одна половина дилеммы "стрелять - не стрелять?" В случае личного оглушения бой заканчивался поражением. Тем более, следующий патрон находился на первом этаже, в тумбочке.