Сергей Прокопьев - Сорок бочек арестантов (иронические рассказы)

По отдельности. Что раздражало Татьяну. В плавании она абсолютный ноль. Даже с минусом. На воде секунды не могла удержаться. Колуном шла ко дну. Ни о каких брассах и баттерфляях не могло быть и речи. Только и всего - гуляла по мелководью. В одиночестве нудное занятие. Вдвоем проще развлечься в воде: где поплескался, где потолкался... Не станешь ведь одна на виду у всего пляжа скакать и прыгать. Но...

Ирина взяла на море фотоаппарат. Не "мыльницу", что на рубль вязанка в базарный день, - "Nikon". Такой агрегат без присмотра в доме, где поселились дикарями, не оставишь. Проходной двор. На пляже и подавно не бросишь - одна из двух подруг обязательно должна была загорать рядом с "японцем".

- Мы ради него приехали? - ворчала Татьяна.

Ирину разве переговоришь.

Поэтому Татьяна заходила в воду и, съежившись, стояла, как суслик в степи. Фигурой природа наградила ее субтильной, без жировых отложений. Ни тебе складок по бортам, ни животика впереди. По жизни это на зависть подругам, той же толстушке Ирине. Но в холодной воде промерзала Татьяна насквозь. А купаться надо. Для укрепления подорванного Сибирью здоровья.

В это время рассвирепевший Лев Степаныч терроризировал приютившую его квартиру агрессивными мочеиспусканиями.

Скрываясь от гостя, хозяева скучились жить в одной комнате. Единственной из трех, не оскверненной лужами сексуально озабоченного кота. Ее стены также защищали невинность кошечки. Выбирались из укрытия по острой надобности - к холодильнику или в туалет. Но чаще - для вытирания луж Льва Степаныча...

Тогда как на море жизнь улучшалась с каждым днем. Вода нагревалась, сибирячка Татьяна уже заходила по грудь, принимая целебные ванны. Не взбаламученное более теплолюбивыми дикарями море было прозрачным. И однажды, разглядывая на дне игру солнечного света, Татьяна засекла браслет. Самый что ни на есть золотой. И не какая-то едва заметная желтая полоска. Под ногами лежало изделие рэкетирской модели. В ширину под стать кандалам каторжников. И по весу не меньше. Как говорится, берешь в руку - маешь вещь.

Как бы еще взять?..

В холодном море Татьяну бросило в жар. Она воровато огляделась. Нет, никто в сторону обнаруженного морского сокровища в черной маске с автоматом не нырял. На сторожевом катере не мчался. Народ лениво впитывал ультрафиолет.

Вожделенное изделие из драгметалла лежало в шаге от Татьяны. Бери и пользуйся. Но шаг был в сторону Турции. Сделать движение в данном направлении Татьяна не могла. Не потому, что робела оказаться в мусульманских краях, а оттого, что панически боялась глубины.

- Иди сюда! - стараясь придать голосу как можно больше беспечности, позвала Ирину.

- Сама иди!

- Иди тебе говорю!

- Оно мне надо, - не хотела бросать на произвол судьбы "Nikon" Ирина.

- Сфотографируй, - пыталась хитростью вызвать подмогу Татьяна.

- Пленка кончилась!

И не крикнешь: я браслет золотой нашла!

Раскинув руки по морю, Татьяна потянулась ногой за находкой, цепко схватила сокровище пальцами. И с головой ушла в воду. Хватанула с пол-литра горько-соленого раствора, вынырнула с выпученными глазами, закашлялась и снова ушла вниз.

"Люди гибнут за металл", - подумала.

Умирать не хотелось. Однако даже под страхом смерти не выпускала находку, боролась с морем, не желающим отдавать сокровище. Браслет всей дорогостоящей тяжестью тянул в нейтральные воды. Татьяна норовила уволочь его на берег. Она поплавком выскакивала на поверхность, хватала воздух и снова погружалась в пучину, по дороге засасывая в себя целебно йодированную воду.

Ногу со скрюченными в захвате пальцами начала сводить судорога.

"Держать! - стиснула зубы Татьяна. - Держать!!"

Вопреки команде нога, пронзенная болью, выронила добычу. И тогда Татьяна, впервые за сорок лет жизни нырнула. Да не просто камнем ушла под воду, молниеносной щукой метнулась к цели.

Не успел браслет коснуться дна, как был схвачен.

Еще неизвестно, чем бы закончилась золотая лихорадка, кабы не Ирина. Она, наконец-то, заметила странности в купании подруги, которая больше находилась в глубинах, лишь изредка судорожно высовываясь оттуда. Ирина бросила на произвол судьбы фотоаппарат и вырвала утопающую на безопасное место. Где обратила внимание на кулак, в коем подруга что-то подозрительно зажимала.

- Что у тебя?

- Пошли домой! - шепотом потребовала Татьяна.

- Покажи?

- Не ори ты, заполошная! Рвем отсюда скорее!

Кое-как утащила подругу с пляжа.

Покажи ей сразу браслет, завопила бы так, с ее-то горластой эмоциональностью, что полпобережья сбежалось на крик. Кто-нибудь, как пить дать, пустил бы в ход загребущие руки с требованием: "Мое!"

С того дня Татьяне тоже было о чем беспокоиться, собираясь на пляж. Куда девать браслет? Не в купальник ведь засовывать. Кстати, пробовала. Слишком большой - выпирал, хоть на груди спрячь, хоть ниже пояса. И выскользнуть может. Выход нашла, вспомнив фильм "Бриллиантовая рука". Надела на руку и перебинтовала толстым слоем. Как рану. А так как по толщине ее запястье значительно уступало рэкетирскому, повязка располагалась у предплечья. Теперь купалась с "раной" вместе.

Если, конечно, этим оздоровительным процедурам не мешала Ирина. Она постоянно бросала на подругу "Nikon". Сама ныряла до красноты в глазах. И рыла носом дно, обшаривала руками - вдруг еще золото бесхозно валяется. Может, рэкетиры срывали его с себя и швыряли в воду для приметы - вернуться к морю на следующее лето?

Татьяна в благодушном настроении грелась на солнышке, непроизвольно каждую минуту ощупывая золотого тельца под бинтом. И мечтала под дуновение жаркого ветерка о применении свалившегося на нее со дна морского богатства.

Нет, на лом сдавать не будет. Есть знакомый ювелир, должен купить. На вырученные деньги можно сапоги справить, платье вечернее, колечко с брюликом. С виду скромненький камешек, но вдруг вспыхнет дорогим огнем...

...Мечты Льва Степаныча оставались неизменно плотскими - кошка.

Война за любовь продолжалась. Даже кухонный стол пострадал в боях, получил в один момент порцию воняющей злобой жидкости. После чего, как до этого кровать, диван и кресла, был перенесен в запретную для Льва Степаныча комнату.

Кошку накормили антисексом, она перестала реагировать на призывы самца. Льва Степаныча противосекс не брал.

- Я его своими руками кастрирую! - кричал хозяин кошечки.

Опасаясь самосуда, хозяйка прятала ножницы и даже щипчики из маникюрного набора.

Лев Степаныч все же уловил момент, когда хозяин побежал в туалет, а дверь в "девичью" оставил в спешке открытой. Кот вбежал к прелестнице. А там облом. Эта вертихвостка в мгновение ока взлетела на шкаф, с него - на карниз для штор. Лев Сепаныч относился к породе равнинных котов. Даже стол для него был Эверестом. В приступе гнева еще мог заскочить на эту вершину, но не более...