Константин Костин - 402 метра

Зажав трубку между плечом и ухом, прикурив сигарету, я посмотрел на Машу. Она, со спущенным до талии халатиком, сидела на кровати, скрестив ноги, и выжидающе смотрела на меня. Хотя, уже не выжидающе, а, скорее, разочарованно.

Черт! Как все запутанно! Кто же мне нужен? Чего я хочу от жизни? Так вот жил себе жил, особо не задумываясь, но, вместе с тем и не плывя по течению жизни. Впрочем, почему не плывя? Большей частью жизнь сама преподносила мне готовые решения на блюдечке с голубой каемочкой, мне же оставалось только нажать на кнопку и получить результат. Расингом-то я занялся, если подумать, именно для того, чтобы добавить перца в свое чересчур пресное бытие. С гонок все и началось, с гонок все и понеслось. По сути, я боролся только одну ночь в неделе, и вся борьба укладывалась в несколько раундов по одиннадцать секунд. Реже — чуть больше. Господи! Ужас-то какой! Почему я раньше об этом не задумывался?

— Зачем? — произнес я в трубку.

— Что — зачем?

— Прилетаешь — зачем?

— Не зачем, а для чего.

— Для чего?

— Саша, я…

Таня надолго замолчала. Ну же! Скажи это, скажи, что по-прежнему любишь меня, скажи, что соскучилась, что хочешь увидеть меня, что жить без меня не можешь, как я без тебя. Девушке было достаточно сказать хоть что-нибудь подобное, и я с готовностью развел пары и полетел бы встречать ее в аэропорт. Всего несколько коротких слов, которых мне так не хватало для счастья.

— Ты прав, Саша. Не для чего, а зачем. Незачем. Прости.

— За что?

— За все, Саша. Спокойной ночи?

— Спокойной ночи.

— Пока?

Все же она ждала. Ждала, что я скажу то, чего не смогла она. Гордость — еще одно глупое чувство, разрушившее не одну жизнь, не позволяла ей произнести те слова, которые я надеялся услышать. Сколько же в этом мире глупости!

И я не мог. Не мог прогнуться до такой степени. Всему есть предел, я достиг своего три года назад, когда Таня забрала детей и бросила меня. А ведь я их с тех пор и не видел…

— Нет, подожди, — вздохнул я. — Я по детям соскучился, очень хочу их увидеть. Приезжай.

— Только их? — всхлипнула Александрова.

— Спокойной ночи, — ответил я и положил трубку на аппарат.

— Таня? — поспешно осведомилась Маша.

— Таня, — кивнул я.

— Дурак же ты, Александр, — зло бросила певица, вскакивая с постели. — Знаешь, в чем твоя беда?

— Хочешь поучить меня? — я затушил сигарету в горшке с давно засохшим цветком. — Для начала поживи с мое.

— Думаешь, я меньше твоего повидала?

— Я не думаю — знаю.

— Знаешь? — ядовито усмехнулась девушка. — А ты знаешь, что человек не зря прожил жизнь лишь в том случае, если сделал кого-нибудь счастливым? Кого сделал счастливым ты?

Я молча созерцал пожелтевшие от времени обои. Вот дерьмо! Моя экс-жена, даже находясь за несколько тысяч километров, умудрилась напоганить мне. Завидное умение. Есть люди, которые все делают в самый неподходящий для этого момент, и Александрова — одна из них. Звонок? Да Бог с ним! Что я, не найду, с кем покувыркаться? Проблема гораздо сложнее: пока этот хренов расер гоняет по городу, я не могу быть уверен в безопасности детей. Но и отказать ей я не мог. Отказ в данном случае привел бы к еще большей обиде, и кто знает, когда она позвонит во второй раз? Через год? Два? Десять? Дурак, тоже… спросил бы хоть, где она теперь.

— Спасибо тебе, Таня, — тихо пробормотал я.

— Что? — не расслышала Мария. — Никого! Ты не умеешь дарить счастье, ты умеешь только отнимать его. Всего час назад ты сделал бы меня счастливой всего лишь завалив на кровать… а ты что сделал?

— Вроде бы именно это я и сделал, — ответил я безразличным тоном.

— Пошел ты! — гневно вскрикнула Желтых. — Саша, я искренне верю в то, что Бог существует, он все видит, и каждому воздаст по заслугам. Ты свое уже получил. Черный Расер — это твое проклятье, персонально для тебя.

— Сколько с меня? — поинтересовался я.

— Нисколько! — Маша сняла с себя халат, скомкала его и швырнула в меня. — Считай это моим прощальным подарком.

— Прощай, — кивнул я.

Девушка открыла рот, собираясь еще что-то добавить, но вовремя передумала, махнула рукой и покинула спальню. Больше нам говорить не о чем. О чем, вообще, можно говорить со шлюхой? Завалившись на кровать, я нащупал пульт стереосистемы. Батарейки, как это ни странно, сдохли. И сдохли, судя по всему, уже очень давно. Включив радио испытанным дедовским способом, отрегулировав громкость так, чтобы заглушить ругань Марии, собирающей свои вещи, я, зажав губами сигарету, вернулся в постель. Две минуты спустя входная дверь грохнула так, что заглушила даже голос Moby. Прощай, Маша, прощай. Список людей, которых стоит поздравить с Новым Годом, уменьшился еще на одну строчку. Чиркнув зажигалкой, я прикурил сигарету и пустил в потолок кольцо умопомрачительной красоты.

Черт, может, зря я так? С таким отношением скоро и поздравлять-то некого будет. Сбегав в машину за бутылкой коньяка, я продолжил вчерашний банкет. Вишня и давленные клопы — убойное сочетание, и финиш получился вполне предсказуемый. Уйти в осадок мне не помешали даже басы стереосистемы. Соседи, как были — так и оставались понимающими, и за всю ночь ни разу меня не побеспокоили, чего нельзя сказать обо мне. Но, возможно, я их просто не слышал.

Проснулся я, как и прошлым утром, в обнимку с пустой бутылкой. Главное — чтобы это не стало привычкой, а так все в порядке. В смысле, пока в порядке. До прилета Татьяны с детьми оставалось еще целых два часа — море времени для человека, который домчит до аэропорта минут за пятнадцать. Час я убил на отмокание в ванной, после чего пообещал себе обязательно заглянуть сегодня в магазин и купить, по меньшей мере банку кофе. В программу-максимум входила так же зубная паста, шампунь и куча всякой мелочи типа лезвий для бритвы.

Едва не надев, по инерции, вчерашнюю загаженную футболку и джинсы, я, брезгливо взяв шмотки двумя пальцами, утопил их в ванне, полной кипятка. Да, блин, мы все еще кипятим! Найденные в гардеробе старые джинсы застегнулись лишь когда я основательно выдохнул воздух. Ну нифига себе! Так сесть за какие-то пять лет! Извлеченная оттуда же измятая рубашка оказалась гораздо более высокого качества, и почти не поменяла своего размера. Ах, да, Таня же брала ее без меня, и не совсем попала в габариты, взяв на пару размеров больше… прогнав последнюю мысль, я взял с полки ключи от авто, подбросил их, поймал, развернувшись спиной, и вышел во двор.

Моя малышка, сотрясая воздух прямотоком, понесла меня туда, где провела лучшие секунды своей жизни, где мгновения триумфа навеки увековечили ее и меня в истории Челябинского расинга. Туда, где величественные стальные птицы теряют свое превосходство, превращаясь в алюминиевые банки с крыльями. Туда, где я встречу самых дорогих мне людей, туда, где небо встречается с землей, и наоборот, прощается с ней, приближая человека к Богу.