Павел Зайцев - Увидеть море

«Я понял теперь, что не надо-о-о… сопротивляться судьбе! В груди моей бьются два сердца рядом — я оба дарю тебе!» — музыка сильно напоминала группу Rage Against The Machines, если бы те взяли Владимира Кузьмина фронтменом. Это сильно отличалось от мягкого акустического хиппи-рока Понедельника с нашими лирическими баритонами, но мне понравилось.

- По-моему ваще круто, — высказал я авторитетную точку зрения.

- Ага, очень профессионально, — поддержал Черешнев.

- Давай следующую, — попросил я Шорохова. — Ну и за ваш талант, чуваки!

После вступительной зубодробительной композиции пошли вещи помягче и полиричней, в них стал заметен поп-талант сонграйтера Шорохова — песни были мелодичны и душещипательны.

- Наверно, девушкам очень нравится? — подмигнул я собравшимся феминам. Они стеснительно осклабились, давая понять, что ещё как нравится.

Хвалить талантливую музыку всегда легко и приятно, что мы с Черешневым и сделали. Отведав нашего коньяка, и подобрев от комплиментов, парни приняли нас, как родных.

- И вот Кирилл у вас ещё суперски поёт, — сообщил я, благодарный нашему проводнику за такое душевное знакомство.

- Поёт-то он здорово… — без энтузиазма согласились собравшиеся.

- Да вы Пашку послушайте! — подхватил Кирилл, чтобы отвести негативное внимание от себя. — Вот у кого песни — кайф! Спой им эту, про дьявола!

- Ага, давай, — поддержали остальные. — Вмочи московского рока!

Мне захотелось спеть что-нибудь энергичное.

- Я лучше новую…написал вот недавно, — сообщил я, ухватывая свою вечную невесту за деревянную шею.

- Я забрасываю сети каждый день, — начал я, наяривая, беспокойный риф.

Люди слушали с интересом. Лица стали серьезными.

-…мы всё успели, и осталось лишь одно: увидеть море, увидеть море…увидеть море-е-е-е…. - я протянул последнюю ноту и энергично несколько раз ударил по струнам, зажав фа-диез минор.

Кода.

В комнате на секунду воцарилось молчание.

- Ну, вот как-то так, — смущенно протянул я.

- Вообще круто, Пашка! Я тебя люблю! — воскликнул порядком датый Кирилл, фамильярно ухватив меня за шею.

- Действительно, высшая вещь! — изумленно сообщил Шорохов. — Не ожидал.

- Класс! — поддержал Макс, — учитесь, как песни писать надо, олухи!

- Да это не он написал, — воскликнул один из местных, смахивающий на спивающегося барда.

- Эээ… как-это? — оторопело улыбнулся я, — а кто тогда?

- Тогда у тебя ещё должны быть такие песни, — упрямо сказал антибард. — Пусть другие свои песни споёт, я сразу скажу, сам или не сам тогда, — обратился он к остальным.

Собравшиеся зашумели, но никто не был против послушать ещё. Я спел Дьявола, Расстояния и студенческий хит Кофе с коньяком. Народ фанател, и пуще всех тряс бородой скептический бард.

- Вот теперь верю, теперь верю! — вопил он, размахивая кружкой с пивом.

- И все-таки, Увидеть море — самая крутая у тебя вещь, — сообщил Макс, чокаясь со мной граненным стаканом.

- Да я согласен, — благодарно кивал я, — это ж моя последняя вещь, несколько дней назад написал.

- А давай ещё раз Увидеть море, — вклинился Шорохов, дыша перегаром.

- Подождите, — воскликнул вдруг Макс. — Я хочу это записать! Садись сюда! Надевай наушники. Тихо все!

Передо мной вырос микрофон с черной сеточкой, предотвращающей аспирацию. С двух дублей песня была записана. Я стал кумиром вечера и исполнял свой народный хит раз пятнадцать.

Где-то в полночь Шорохову позвонили. Поговорив, он нервно возбудился и замахал руками.

- Так, все слушаем сюда, счас едем на «Надежду» лабать с моей бригадой, — прокричал он так, что вены на его мощной шее вздулись, а глаза выпучились.

- Гитару брать? — озабоченно спросил я, понимая, что «увидеть море» нам придется сегодня ещё не раз.

- Не надо, — усмехнулся Шорохов. — Там всё есть.

Девушки, а с ними и большая часть парней отсеялись. Кто-то уже был слишком пьян, чтобы куда-то ехать, а кому-то было завтра с утра на работу.

- Нам можно, — успокоил меня Черешнев. — Мы в командировке. Да к тому же когда ещё ты попадёшь на медеплавильный завод.

Если бы изнеженных голливудских актёров можно было заманить в этот антигуманный край, то снимать «Властелина колец» Джексону нужно было бы здесь. На «Надежде».

Подъехав на территорию на двух такси, мы надели каски и дыхательные маски, выданные Шороховым, и вступили на эту поистине впечатляющую территорию Мордора. По огромному высотой с многоэтажный дом тёмному цеху носились исполинские ковши с расплавленным металлом, объятые снопами искр. Грохот давил на перепонки, жар плескал в лицо горячими волнами. Масштабы происходящего придавили нас к земле, заставив почувствовать свою ничтожность и мизерность.

Никакие тангарские гномы не построили бы того, что строили советские люди!

- Что? Впечатляет? — улыбнулся Миша, наслаждаясь произведенным эффектом. — Вот тут я работаю!

- Пойдем в каптерку. Сегодня у моего товарища день рожденья, — махнул нам рукой Шорохов, — только под ноги смотрите и голову берегите.

Мне было неловко, что мы пришли на день рожденья без подарков, без бутылки и без гитары. Но как только мы вошли в «каптёрку», я понял, что опасения мои были напрасны. Мало того, что в этом весьма цивильном помещении все было в порядке с едой и выпивкой — это была настоящая реп база с барабанами, усилителями и комбиками.

- Мы здесь репали с моей первой группой, — пояснил Миша.

- А вы тут в Норильске умеете жить, — радостно засмеялся я.

- А ты как думал? — подмигнул Шорохов.

Домой мы возвращались на такси под утро, измотанные, но довольные.

- Ну, как тебе было «джемить» под потолком работающего медеплавильного цеха? — хмыкнул Черешнев.

- Да уж, — согласился я. — Похоже, не зря приехали все-таки.

- Кстати, — довольно хохотнул вдруг мой коллега. — Я понял, откуда у тебя такой переводческо-поэтический дар образовался.

- Ну-ка, — заинтерсовался я.

- Ты фонетику на третьем курсе сдавал?

- Ну, канеш.

- Так там это стихотворение мы все к зачету готовили. На интонирование. Роберт Бёрнс «Май харт». Вот оно и въелось у тебя в подсознание, так что ты его в оригинале автоматом и выдал.

- Аааа! — я хлопнул себя по колену и захохотал, — Семён Семёныч!

Двадцатидвухлетний переводчик Лёва сидел за своим рабочим столом, подперев щёку правой рукой и уставившись в документ, открытый на экране ноутбука.

Его выражало крайнюю степень сосредоточенности.

- Привет, парни, — сказал по-английски запыхавшийся Джон Физзинг директор проекта с австралийской стороны. — Лео, пойдем срочно — нам нужна твоя помощь с переводом!

Лёва даже не повёл бровью, продолжая изучать документ на экране.