Павел Зайцев - Увидеть море

Я подвис в пустоте, и поэтому, когда Миша предложил отправиться на фестиваль неформатной музыки «Пустые Холмы», я с радостью согласился. Мне нужно было отвлечься.

Фестиваль проводился всего второй раз, но уже после первого он был окутан ореолом элитарной андеграундной тусовки. Три дня джаза-блюза и этно-рока в лесной глуши. «Вудсток» для тех, кто был слишком молод, чтоб попасть на оригинальный фестиваль с таким названием.

На фестиваль мы отправились с Юлей и Антоном. Миша уже несколько месяцев работал на первой своей официальной работе веб-дизайнера, и, как я заметил, его отношения с начальницей улучшались неподобающе быстрыми темпами.

- Паша, тебе не кажется, что у Миши кто-то есть? — с тревогой спрашивала меня Ассоль.

- Ну, что ты! Он же обожает тебя, — успокаивающе улыбался я в ответ.

Ещё как казалось!

Расставшись со Светкой, я с какой-то эгоистичной настойчивостью старался сохранить их брак. Для меня эта пара оставалась напоминанием тех далёких счастливых времён в Америке, когда мы все были без памяти влюблены и счастливы.

«В душном городе твоем, в бездушном городе…», — пел на концертах Миша в песне, которую так и назвал «Ассоль». Почти всё свободное время я проводил у них дома, или гуляя с ними по городу, посещая концерты и рестораны. Они терпеливо сносили мое неестественное присутствие, а я смотрел на них и питался отблеском «тех» дней.

«Но времена менялись и изменились вконец», пел в свое время другой рокер.

Песок этой пары убегал сквозь пальцы также неудержимо.

Три дня подряд мы пили вино, танцевали перед сценой с хиппи всех мастей под невероятный джаз и блюз, а по вечерам ходили с гитарами от костра к костру, переключаясь с песен Дркина на Гражданскую Оборону и Крематорий.

Обтесанный суровыми кавказскими ветрами и отличающийся далеко не пацифистскими наклонностями, я никогда бы не смог влиться в «систему» хиппи, этих полевых цветов с ядовитыми лепестками. Но мне чертовски нравилась атмосфера их праздника!

- Я так рад, что мы познакомились с вами, Паша, — лез ко мне с нежностями у костра Антон. — Это такое счастье, что Миша устроился работать у Юли в отделе.

- Несомненно, — скептически сплюнул я в заросли чертополоха, — несомненно…

Антон мне тоже понравился, однако, что-то подсказывало, что нам вряд ли предстоит стать близкими друзьями.

- Господи, там такой дождь, — под тент ворвались вымокшие насквозь Миша с Юлей, укутанные одной брезентовой накидкой.

Глаза их сияли.

У каждого человека в жизни есть какая-нибудь вещь, которую он таскает за собой по жизни, куда бы ни закинула его судьба.

Какой-нибудь талисман. Дневник. Подарок от любимой.

У Вани таких вещей была куча. Если быть точнее, у Вани была Куча Хлама. С тех пор как мисс Мизантропия окончательно возобладала над эфемерными сожительницами моего талантливого и параноидального друга, Куча Хлама перемещалась за ним из квартиры в квартиру.

Состояла КХ в основном из всякого техногенного мусора: карбюратора, который Иван решил когда-то «сам починить», проводов к этому карбюратору, запасных фрамуг, непарных кронштейнов, старой рыбацкой формы, набора голландских садовых секаторов и других, не менее потусторонних элементов.

Составляющие КХ были настолько абсурдны, что Ванин мятущийся мозг не мог вот так с ходу определить им местонахождение в новой квартире. При каждом переезде он сваливал КХ посреди комнаты под люстрой, «чтоб виднее было разбирать», и оставлял так, до будущей рассортировки. Момент этот обычно наступал позднее, чем смена квартиры, поэтому законным местом КХ со временем стал именно центр комнаты под люстрой.

- Ваня, да ты же, как бомж на помойке, живешь, — изредка ругались мы с Толиком, запнувшись о КХ на очередной вечеринке.

- Да! — вскакивал Иван, раскидав в разные стороны руки, причудливо изогнув шею, и комически выпучив глаза, — я бомж! Да! Но разве вы меня не за это любите?!

Сейчас Ваня дремал, положив короткие мускулистые ноги бывшего балерона на КХ, а я мрачно пялился в дождливый четверг за окном.

Мы были пьяны и злы.

В последнее время Иван, вообще, стал прибежищем негативных эманаций потустороннего мира. Так за старый, обросший ракушками риф, цепляются со временем обрывки морских водорослей, корабельный мусор и сдохшие барракуды.

За свою полную лишений и разочарований жизнь Ванин душевный риф оброс тёмными космами обиды и ненависти ко всему человечеству. Мой друг не мог простить обществу, что оно сыто, весело и с уверенностью несётся в завтрашний день на кредитном Форде Фокусе.

В этот вечер камертоны наших душ резонировали, производя угрожающее гудение — Толик, который, собственно, и предложил собраться провести вечер за традиционным Старкрафтом у Вани дома, опаздывал на три часа.

Нам бы не было обидно, если бы Толик запил. Проспал. Попал в аварию.

Но здесь была замешана женщина.

Женщина, на которую с недавних пор, он променял все дружеские посиделки. Мы любили Толяна, ревновали, злились и поносили последними словами.

Толик пришёл, когда вторая бутылка подходила к концу.

- Привет, — зашёл он, радостно потирая руки, — ну, что спим? Давайте играть! Я готов!

- Готов он, — мрачно пробурчал Ваня.

Довольный Толик налил себе штрафную, он был весел и самодоволен. Видно было, что свидание прошло успешно.

- Ты быть хоть извинился для приличия, — оскорбился я.

- А какого хрена, я должен перед вами извиняться? — вспылил вдруг Толик, оскорбленный неласковым приемом. — Я был с девушкой!

Подобные конфликты между нами случались частенько в последнее время, но этот вечер стал последней соломинкой, что переломила хребет птеродактилю. Оскорбления одно, обидней другого срывались с губ.

Крича, и брызгая слюной, мы вскочили со своих мест и почти одновременно бросились друг на друга.

Однажды ещё в общаге, на меня за что-то взъелся наш первый барабанщик Славик.

- Нам нужно поговорить срочно, — таинственно сообщил он, выходя в коридор, где произнёс слова, которые стали потом у нас крылатым выражением.

- Паша, наша дружба дала трещину, — молвил Вячеслав. В следующую секунду его когтистый кулак заехал мне в глаз, расцветив полумрак коридора весёлыми искрами.

Офигев от такого «разговора», я автоматически ответил левым хуком, отправляя воинственного барабанщика на встречу с немытым полом. Так родился мем.

В общем, в этот негативный во всех отношениях вечер наша многолетняя дружба с Толиком дала трещину, и на одного друга у меня в жизни стало меньше.