Алексей Шубин - Жили по соседству

Когда кукушка протаскивала платформы мимо фонаря, успели рассмотреть на ящиках марку завода "Станкострой".

- Похоже, к нам приехали! - сказал Татарчук.

- Случайно не завезут, адресом не ошибутся! - ответил Голованов. - Теперь, ребята, держись, чтобы нам из первых последними не стать...

О том, чтобы не стать последним, по-своему думал и Игорь Куликовский, работавший в этот день в дневной смене... С этой мыслью он и отправился вечером в кино, где шла картина с интригующим, но не слишком мудрым заголовком: "Она - дочь своей матери".

Но о Куликовском расскажем потом. А сейчас проводим до дома (если только сумеем это сделать!) трех друзей: Карасева, Татарчука и Голованова.

Рассуждая о содержимом привезенных на завод ящиков, они благополучно миновали ярко освещенные кварталы около завода и свернули на улицу Строителей.

Шли они не по тротуарам, а как полагается старожилам, срезая углы и тем самым предельно сокращая расстояние. Совсем неподалеку от улицы Строителей, пересекая наискось темную площадку законсервированной стройки, они услышали женский крик:

- Помогите!.. Товарищи, помогите!..

Все трое, не обменявшись ни одним словом, ринулись на зов.

2.

Сказать, что в поселке царили тишь да гладь, значило бы согрешить против истины. При великом многолюдстве бывало всякое. Затеют, скажем, ребятишки на улице игру и разобьют стекло, или соседская кошка полакомится чужим цыпленком, или какой-нибудь именинник выругается во всеуслышание на людной улице, или просто две домохозяйки не поладят из-за бельевой веревки - вот и поднимется шум. В девяносто девяти случаях из ста такие ссоры без услуг милиции заканчивались добрым миром: не в характере русского человека долго сердиться, портить нервы по мелочам.

Но с некоторых пор в поселке стало неспокойно.

Ранней весной произошло настоящее "чепе". Возвращаясь из Дворца культуры после затянувшейся шахматной партии, начальник конструкторского бюро пожилой инженер Александр Александрович Ляликов был остановлен около своего дома четырьмя ребятами. Показав ему ножи (в темноте они представились ему особенно длинными), ребята сняли с него пальто, отняли часы и портфель. Толстый инженер без ропота расстался с собственным имуществом, но попросил оставить содержимое портфеля. В ответ на просьбу последовала ругань.

На другое утро Ляликов пришел в бюро в драповом пальто, без портфеля... В полдень исчезнувшие чертежи и записки были найдены в одной из урн, изорванные, испачканные, оскверненные похабными надписями. Это граничащее с вредительством издевательство над творческой мыслью возмутило всех едва ли не больше, чем сам грабеж. Немало было сетований по адресу милиции, не сумевшей разыскать преступников!

Потом все успокоилось, и население поселка свободно вздохнуло, решив: "Не наши орудовали, а приезжие".

Прошло еще несколько месяцев, когда случилось новое, чрезвычайное происшествие, на этот раз уже из ряда вон выходящее. Ранним утром возле дамбы, ведущей в город, был найден труп молодой работницы фабрики "Плюшевая игрушка". Глубокая колотая рана под левой лопаткой свидетельствовала о силе и хладнокровии убийцы.

Трагическая смерть девушки возмутила и взволновала все население поселка. Иные женщины еще долго побаивались ходить по отдаленным улицам, но время взяло свое, и все вошло в нормальную колею.

Меньше всех уголовные дела волновали Лилиан Тыкмареву. Она не была трусихой, а может быть, окончательно успокоил ее рассказ об убийстве в своеобразном изложении Доротеи Георгиевны Уткиной.

- Какой кошмар! - восклицала Доротея Георгиевна. - И подумать только, что третьего дня я собственноручно делала покойнице маникюр! В этом есть что-то сверхъестественное!

- Но ведь третьего дня она покойницей не была? - улыбаясь, возразила Лилиан.

- Все равно! Она была обречена и предчувствовала это.

- Почему вы так думаете?

- Когда я взялась за ножницы, покойница сказала: "Только поосторожнее, Доротея Георгиевна, я боюсь, что вы меня уколете или порежете..." Так и сказала: "я боюсь" и "порежете"! Совершенно очевидное предчувствие!.. У меня до сих пор по спине мурашки бегают...

Почему-то Доротея Георгиевна предполагала, что преступление было совершено на романтической почве, и она "даже могла представить", как оно произошло.

- Это ужасно! Он хотел, чтобы она любила его, а она этого не хотела и любила другого. Тогда он решил, что она не должна любить никого... Взмах кинжала, и... все кончено!.. Я беседовала об этом с одним железнодорожником. Он говорит, что мужчины из-за любви бывают способны на злодейство. Но какой кошмар! Если бы я увидела занесенный над собой кинжал, я упала бы в обморок.

И она закатила глаза, наглядно демонстрируя, сколь безропотно приняла бы смерть от руки влюбленного злодея.

Лилиан, улыбаясь, слушала эту болтовню, нимало не подозревая, что скоро ей самой придется увидеть занесенный над собою нож.

В один из июльских вечеров она отправилась на последний сеанс в кино во Дворец культуры. Картина закончилась поздно. На улице, за ярко освещенным подъездом дворца, ее подстерегала теплая, безлунная и, казалось, безмятежно спокойная ночь.

У кого-кого, а у Лилиан недостатка в желающих ее провожать не было. Еще перед началом сеанса она успела поклониться Игорю Куликовскому, и при выходе из зала он оказался около нее.

Многие работницы "Плюшевой игрушки" вздыхали по красивому токарю, но Лилиан видела в нем только одноклассника по школе, а теперь попутчика до дома. Что касается Игоря, то... то какому парню не лестно постоять в фойе театра, а потом пройтись в обществе красавицы?

Благополучно миновав людные кварталы, Лилиан и Куликовский свернули в темный переулок, ведущий на улицу Строителей, когда заметили две догонявшие их фигуры. На улице Строителей возникли еще две фигуры и сейчас же, точно из земли, еще две - на этот раз по бокам.

Потом события развернулись с умопомрачительной быстротой. Куликовский почувствовал сильный удар в спину и отлетел в сторону, получив негромкое, но грозное предупреждение:

- Не шухари, а то потроха вон!..

Около него стояло трое парней. Трое других сгрудились вокруг Лилиан. Один вырвал у нее из рук сумочку. В руках другого она рассмотрела какой-то длинный и узкий предмет.

- Снимай часы!.. Ну!..

Это было страшно, но Лилиан не растерялась, даже не очень испугалась. Она прекрасно поняла, что от нее требуют: ей нужно было снять с руки золотой браслет с часами. Браслет был массивный и расстегивался с трудом. Лилиан пыталась его снять, но сразу сделать этого не могла.

- Сейчас сниму, - довольно спокойно сказала она. Опустив нож, грабитель грубо схватил и до боли сжал ее руку.