Кассандра Дженкинс - Неправильный рейд

— На чем сидела? — хрипло спросил парень, не глядя в мою сторону.

— Варкрафт.

— Эльф 80-того уровня, — понимающе кивнул он.

— А сам?

— Такой же задрот. Ох, извини…

Он успел наклониться к кусту, и его вырвало. Я собрала все силы в кулак и задержала дыхание.

— На чем попался? — спросила я, когда он, бледный, отодвинулся от куста как можно дальше.

— Получил все достижения.

— Как все? — изумилась я.

— Абсолютно все. Даже редких рыб выловил… Всем твинкам. А ты на чем спалилась?

— Тоже рыбалка, — вздохнув, ответила я. — Черт возьми, а где ты нашел тухлую блестящую рыбку? Я…

Мой голос сорвался.

Для получения достижения «Великий рыболов» мне не хватало только этой рыбки. Целую неделю я просидела перед монитором, не отрывая взгляда от подрагивающего поплавка. Только еженедельное техническое обслуживание помогло маме уложить меня, неспособную сопротивляться, в постель. Медики из скорой поставили какую-то питательную капельницу и провели серьезную беседу. Все бы ничего, но скорую маме приходилось вызывать еженедельно, по средам. В дни техобслуживания. Тот день стал последней каплей, и я оказалась в клинике, где лечили таких, как я, от зависимости к онлайн-играм.

— У меня был специальный ритуал перед тем, как я садился рыбачить. Но я не расскажу его тебе. Я очень суеверен.

— Что? — растерялась я. — Даже сейчас? Посмотри вокруг, если еще не понял. Ты к компьютеру близко не подойдешь. Если вообще выйдешь отсюда.

Его лицо было непроницаемо.

— Да пошел ты…

Он остался сидеть под дождем. Потом в столовой — а в день открытых дверей у нас все же был ужин, — я пыталась найти его лицо среди других, но так и не вспомнила, как он выглядел.

Череда безликих дней прервалась визитом санитара.

— Переводят! — рявкнул он.

— Куда?

— Во второй корпус. Давай живее!

В больнице, выстроенной буквой П, отчего-то первая палочка считалась вторым корпусом, а вторая — наоборот, первым. До этого я была в первом и даже не думала, что они могут чем-то отличаться. Оказалось, если отлучение проходило благоприятно, с тяжелых лекарств тебя переводили на тяжелые разговоры и групповые терапии.

На лицах во втором корпусе проскальзывал интерес, некоторые парни даже провожали взглядом, отчего хотелось потянуть санитара за руку и сказать: «Дяденька, можно мне обратно?». Слышны были тихие разговоры и даже смех. В какой-то момент подумалось, что лечение мое закончилось, не так уж трудно это и было, скоро домой и опять за рыбалку. Но только в психической больнице, где корпуса нумеруются задом наперед, в шаге от свободы понимаешь, как ты на самом деле далек от нее. Во втором корпусе люди могли жить месяцами.

Проницательные психотерапевты следили за тобой и днем, и ночью. Даже когда подопечный скакал под потолком, доктор мог и слова не вымолвить. Только записывал все в блокнотик. Для графомании всегда находился повод. Вышедшие из спячки первого корпуса организмы не оставались в долгу. Они выдавали фокусы на каждом шагу и вообще были только рады вниманию.

Пишущие доктора каждодневно менялись. Самым опасным был главврач — увещеватель родительских сердец — Илья Валерьевич Сухой. Низенький и лысеющий, в распахнутом халате и в подтяжках, которые, казалось, настолько сильно стягивали его, что он ходил вприсядку, он не имел ничего общего с прототипом и кличкой, которую ему дали пациенты. Но воспаленный ум геймера не вдавался в детали внешнего вида, ему достаточно было одного только имени главврача, чтобы залиться смехом. Так, кандидат наук, уважаемый учебным сообществом человек, Илья Валерьевич стал Иллиданом Яростью Бури, а клиника не иначе, как Черным Храмом или коротко БТ — сокращением от английской версии, — не звалась.

После выкинутых неподвластным тебе организмом фокусов, тебя уводили в синглу (от гостиничных single-room). Звать их русскими «одиночками» у меня язык не поворачивался. Проживание в первом корпусе и включенного завтрака для меня вполне было похоже на туристический пакет, пусть и немного странный. Ощущение отпуска не покидало и во втором корпусе. Только страшно было даже представить, каким по здешним меркам мог быть all-inclusive. Во втором корпусе мы жили в double-room — с соседом, — и обилие двоек возбужденному разуму казалось зловещим.

Другим врачом, способным надолго предопределить твою судьбу, была «главная по отделению психологических расстройств, связанных с чрезмерным злоупотреблением компьютерных технологий, доктор психоневрологии К. Р. Шахназарова», гласила табличка на двери ее кабинета. К. Р. Шахназарова еще в детстве проглотила металлический штырь, на котором держится человеческий скелет в кабинете биологии, и потому всю жизнь ходила прямо и не сгибаясь. Со временем остов разработали, и бедная девочка смогла сидеть, но не долго. Как заводная, она носилась по больнице, бурной жестикуляцией выражая свое постоянное недовольство. А еще К. Р. Шахназаровой подчинялись медсестры, а некоторые, возможно, даже поклонялись. Все это, вместе взятое, предопределило ее кличку — Матушка Шахраз.

Вместе они вышагивали по коридорам Черного Храма, — она высокая и тонкая, он вдвое ниже нее, похожий скорее на гоблина, чем на рослого эльфа, — нагоняя ужас на случайно забредших туда искателей приключений.

Я долго вглядывалась в свою соседку по комнате, не понимая, кого же она мне напоминает. В девушке ничего не было примечательного — застывшие, как холодец, глаза, темный ежик на голове, невыразительная мальчишечья фигура. Ее даже скучно было разглядывать. Взгляд неминуемо отправлялся на поиски чего-то более интересного, пусть это и был унылый пейзаж за окном.

Соседка читала книгу, я делала вид, что тоже, поверх страниц наблюдая за ней. Битый час не сводила я глаз с бедной девушки, и навязчивая идея пристала хуже жевательной резинки. Но какая-то деталь по-прежнему от меня ускользала. Одно я чувствовала точно — «сидела» она не из-за Варкрафта.

Отставив книгу в сторону, девушка прошла в уборную. Затем долго мыла руки и, взяв в руки салфетку, стала протирать зеркало в общей комнате. Ну, думаю, хоть аккуратная соседка досталась. Она, несомненно, чувствовала на себе мой тяжелый взгляд, но это не мешало ей кривляться и строить рожи собственному отражению. Прекратив дурачиться, с совершенно спокойным видом она стала зачитывать вслух и с выражением матерные стишки. В довершении ко всему под моим ошалевшим взглядом она вновь взялась за книгу.

Не хотелось верить, что я действительно нахожусь среди психов. Идею расколоть девчонку я не бросила. Надо сказать, что мысль просто поговорить с ней, в моем распаленном лекарствами разуме даже не возникла. Мне интересней было играть в шпиона-невидимку. Соседку мое странное поведение так же не смущало. В трех метрах от меня, на противоположной кровати, она умудрялась существовать в параллельном мире. Через час в той же последовательности она повторила свои действия. И на меня снизошло озарение.