Sco - Система нервная

- Артём! Да отпусти ты, давай поговорим! – умоляюще выкрикнул Витя, борясь со школьником.

Васильков перестал его тискать и с неохотой разомкнул свои конечности. Помятый и взъерошенный, Витя одёрнул футболку и отодвинулся от сластолюбца.

- Слушай, это надо прекращать. Погоди! – он поднял руку, пресекая поток возражений. – Послушай меня, Артём, послушай. – Он откашлялся, сложил руки в замок. - Я уверен, что ты хороший мальчик, просто ты… запутался. Я думаю, тебе просто хочется быть взрослым, сильным, и я тебе нравлюсь лишь потому, что ты хочешь быть таким же, как я.

«Скромности тебе не занимать», - заметил Витин внутренний голос. «Завали, падла», - парировал Виктор.

- И вот это своё восхищение, - воодушевлённо продолжал школьный охранник. – ты принял за влюблённость. Понимаешь?

- Раздевайтесь, - подытожил Васильков.

- Да. Что?!

Виктор уставился на Артёма, а тот уселся в позу лотоса и повторил:

- Раздевайтесь. Брюки можете оставить.

Виктор сузил глаза и сжал кулаки. От его недавнего благодушия и невозмутимости не осталось и следа.

- Да пошёл ты!

Артём свёл брови домиком, будто искренне не понимая причину такого хамства. Того гляди, заплачет!

- Ну, Виктор! – с обидой в голосе протянул "обиженка". - Мы же с вами договаривались! Я у мамы отпросился! Она всё допытывается, куда я хожу на ночь глядя, а я не говорю…

Витя выдохнул, качая головой.

- Далеко пойдёшь… - он смотрел в пол, осознавая своё полное фиаско. Слишком поспешно он принял Артёма за влюблённого подростка и попытался им покрутить. Тот просчитывает все жалкие Витины манёвры на раз-два.

Васильков спустил ноги с дивана и подвинулся поближе. Витя оглядывал его лицо, пытаясь понять, где у этого цыплёнка тормоза. Где тот предел, до которого он готов дойти и утащить его, Витю, с собой? Как он не боится загонять такого здорового лба в угол? Где у него чувство самосохранения? Хотя у психов оно отсутствует.

Артём привстал с дивана и, не отрывая глаз от Витиного лица, потянул вверх края его футболки. Когда она задралась до груди, Виктор, поборовшись с секунду с неизбежностью, поднял-таки руки и позволил стянуть с себя футболку через голову. Васильков отбросил её на спинку дивана и сел рядом, оглядывая Витин голый торс. Тот заозирался, пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться взглядом, только бы не видеть этого бесстыжего, изучающего выражения лица. Витя чувствовал себя манекеном в классе биологии. Артём водил головой, словно читал что-то на его широкой груди, опускаясь к накачанному животу и поднимаясь вверх, к шее. Тишина в комнате была практически невыносимой.

- Я вас потрогаю, - предупредил Васильков и поднял руку.

Виктор весь напрягся и часто задышал. За эти несколько секунд ожидания чужого прикосновения ему показалось, что половина жизненного запаса его нервных клеток приказала долго жить. Снова начал дёргаться глаз. Прохладные пальцы провели по его ключице, сначала по левой, а потом перескочили на правую. Артём аккуратно прощупал Витину грудную мышцу и спустился пальцем к соску. Виктор закрыл глаза, чувствуя, как краснеет. Удерживать себя, чтобы не угандошить этого рукоблуда на месте, было очень тяжело. Артём вдруг оторвался от его груди и погладил по скуле, затем по брови, провёл по шраму на правой щеке, обрисовал губы. Витя всё еще не открывал глаз, с удивлением понимая, что он почему-то успокаивается. Видимо, у нервной системы тоже есть температура плавления. Артём провёл пальцем по второй Витиной брови, заметно нажимая, и глаз вдруг перестал дёргаться. Артём разгладил его лоб, запуская пальцы в волосы, будто сдвигая кожу к затылку. Это расслабляло. Ладонь прошлась по шее, по плечу. Артём ощупывал его, словно слепой. Провёл раскрытой ладонью по груди и закружил пальцем вокруг соска. Витя уже не смог бы открыть глаза, даже если бы хотел. Ему было стыдно и, вместе с тем, очень приятно. От прикосновений пошли мурашки, словно круги по воде. Сосок скукожился и затвердел. Судя по ощущениям, Артём сложил пальцы в фигуру «для посолить» и закрутил сосок между ними. Виктор охнул и подался вперёд. Инстинкты заставляли его прижать к себе того, кто его ласкал. Сейчас, с закрытыми глазами, Васильков ощущался как пара, как партнёр. Он с отчаянием осознавал, что начал включаться, отзываться. Видимо, Артём приблизил к его груди лицо – почувствовалось тёплое дыхание на коже. Виктор вздрогнул, когда широкий влажный язык прошёлся по его соску, вдавливая его внутрь, а тот тут же выскакивал обратно. Чужое дыхание то холодило мокрую кожу – на вдохе, то согревало – на выдохе. Витя упрямо не открывал глаза, сжимая и разжимая кулаки. Губы накрыли его сосок тёплым куполом и с влажным писком засосали в рот. Сладкая боль продёрнула до зашевелившегося члена. Рот отвалился от Витиной груди с чмоканьем.

- Так больно или приятно?

- Не… знаю, - быстро отрезал он, понятия не имея, как ответить на такой вопрос, чтобы не провалиться сквозь землю от стыда и добавил строго: – Ты всё?

- А вот так?

Острые резцы прихватили набухший сосок и пару раз несильно сжали. «Меня! Спросите меня!» - потянулся кверху член.

- Да не знаю я! – в сердцах выпалил Виктор, паникуя от диверсии в своих трусах.

Он быстро открыл глаза, пытаясь привести себя в чувство. «Так. Вот, смотри. Напротив тебя пацан. Пацан! Не баба! Слышь, ты?» - вразумлял он свой член, а тот встал по стойке смирно, кокетливо подёргиваясь. Виктор нагнетал в себе гомофоба, придирчиво оглядывая Артёма. Нет, ты смотри на него, на негодяя! Щёчки зарумянились, губки распухли, язычок там где-то между зубок маячит, хуйню какую-то планирует, как пить дать!

- А вот так?

Неугомонный эротоман опустил колени на пол и встал на коленях перед сидящим на диване Виктором. Он положил свои тёплые ладошки Вите на бока и начал выцеловывать ему грудь и живот, стрёмно спускаясь к ширинке. Член восторженно задрал голову в ожидании дорогого гостя.

- Э-э, слышь? Харош!.. – слабо запротестовал Виктор, больше так, для протокола.

Артём опустил руку на его пах и по-хозяйски сжал достоинство. Борясь с желанием положить на Тёмин затылок руку и притянуть его голову себе между ног, Витя глубоко задышал. Артём, продолжая целовать его живот, потянул за собачку на молнии, расстегнул пуговицу. «Надо его остановить… Надо его остановить…» - повторял про себя Витя, приподнимая бёдра, когда Артём потащил с него джинсы. - «Вот сейчас его шугану… Скажу, ну-ка…». Он смотрел на Артёма сверху вниз, словно заглядывал в пропасть. Всё происходящее воспринималось как неумолимый спуск в преисподнюю, падение в самый ад. Он не найдёт себе никакого оправдания после, не сможет просто взять это и забыть, как незначительное приключение. То, что сейчас произойдёт, изменит Витю изнутри, переставит местами все его органы. Артём потянулся рукой к резинке его трусов. С приоткрытым от напряжения ртом он оттянул её и заглянул вовнутрь. Виктор боялся опустить глаза, прекрасно понимая, что он там увидит - старого приятеля с бордовой головкой. Ещё можно было остановиться, ведь ещё ничего не случилось, по большому счёту… Артём потянул резинку вниз, высвобождая горячий покачивающийся член. Виктор почувствовал на нём дыхание Артёма, и яйца начали поджиматься. Наконец, он опустил глаза и взглянул на пацана.