Остап Вишня - Дед Матвей (сборник)

-- Красная выграеть, черная програеть... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Загудело, загудело, загудело... Снова загудело...

И трещит и рвется теноральный бас профундо у рыжего слепца со скрипкой в руках и со слепой партнершей рядом, пытающегося перекричать этот шум грустным псалмом о том, как

Ночь прийшла тогда к Мессии

З ароматом у руках,

Йшли печальнии Марии

З безпокойством у серцях...

Гудит ярмарка...

Бегают лошади, кричат торговцы, хохочут девушки, кружится карусель....

А орган на карусели хрипит, свистит, и меж балаганов, меж возов, меж телят вырывается песня купца, который

Полюбил всей душою дивицю,

За нее готов жысть всю и отдать...

А под эту сипло-хрипящую песню и парни, и девушки, и дети радость себе "накручивают"...

-- За пятак! Только за пятак! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ярмарка!.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

II

Отчего так трагически-безнадежно мычат волы на ярмарке?

Попадешь на воловье-коровье-овечью половину и отовсюду тебе:

-- М-м-у! Б-е-е! М-е-е-е!

Вот, к примеру, стоит рыжий или серый, или рябая или гнедой, поглядит вокруг себя и вдруг:

-- М-м-му-у-у!

-- Б-е-е-е!

-- М-е-е-е!

То ли они поддерживают всеобщий ярмарочный гул, то ли не хотят к другому хозяину переходить. Или, может быть, еще какая-нибудь причина?

А овцы...

Такое маленькое существо, а как "мекнет", так словно внутри у него радио сидит... И резко так, пронзительно...

-- М-е-е!

Как выстрелит...

Одно только "ме-е-е!"

* * *

И рыжие, и рябые, и гнедые, и серые, и черные, и мышиной масти, и лысые, и круторогие, и безрогие...

И быки, и волы, и бычки, и годовалые телята, и коровы, и яловицы, и телки, и телочки, и молочные телята...

И у возов, и у ярем, и на руках у хозяев, и у шестов...

Просто так: в земле кол, у кола корова, а возле коровы привязанный к хвосту теленок...

И хозяина не видно... "Соло"-корова...

Вот только когда кто-нибудь подойдет, ткнет палкой в корову:

-- А эта сколько просит?

Тогда неизвестно откуда вылезает шляпа или картуз и кидает куда-то в поле или на Псел:

-- Пятьдесят! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

А волы-то какие!

Ну разве чуть поменьше моста через Лопань [5]!

Стоит возле воза, жует жвачку и свою воловью думу думает...

О чем он думает, серый с такими огромными рогами?

А ведь думает о чем-то!

Может быть, и у него есть свое, воловье:

"Европа или "просвита" [6].

Может быть, и он видел где-нибудь в Кременчуге трактор и теперь меланхолически смотрит куда-то вперед, и по бороздам его мозга ползет мысль:

"Так ведь это я скоро уже совсем не нужен буду?"

И обиженно:

-- Му-у-у!

Думает серый вол серую думу воловью.

Думает, пока придет некто незнакомый ему, стегнет его кнутиком и к хозяину:

-- А что за эту пару индюков?

-- Прошу триста!

-- Триста, говоришь?

-- Говорю, триста!

-- Долго считать надо!

-- Скажите, сколько, чтоб меньше считать пришлось...

И начинается...

Дергают серого за язык, раскрывают ему рот, берут за рога, сжимают горло, меряют кнутиком от копыт до холки, тянут за хвост, щупают под хвостом...

-- Триста, говоришь?

-- То, что слышишь...

-- А ну, поводи!

-- Можно и поводить....

Серого отвязывают от воза:

-- Гей!

-- Тихо-тихо веди! Не гони!

-- Да хоть и не смотри! Идут, как часы...

-- Такими "часами" моя бабушка к могиле шла.

-- Поговори!..

-- А сколько, ежели делом?

-- Я и говорю делом!

-- Нет, ты делом говори!

-- Говорю ж, триста!

-- А за сто восемьдесят ты их не отдашь?

-- Походи еще!

-- И похожу!

-- И походи!

-- Да ты не отворачивайся! Деньги даю...

-- Знамо дело, не черепки!

-- Хорошие деньги даю! Ты и не думай!

-- Я и не думаю.

-- Так сколько же? Двести берешь?

-- Нет! Если уж хочешь, так вот двести восемьдесят! Вот...

-- Да что ты "двести восемьдесят"... Помолись богу!..

-- Помолимся!

-- Двести берешь? (Бац!) [7].

-- Двести восемьдесят! (Бац!)

-- Берешь, говорю, двести? (Бац!)

-- Да ты делом давай! (Бац!)

-- Да ты делом и проси! (Бац!)

-- Да ты на волов посмотри! Караси, а не волы! В ярме, как дети! Конфетки! Бери за что хочешь, подлезь под них, как сестра родная! Ребенка не тронут, а ты "двести"?!

И опять тянут серого за хвост, раскрывают серому рот, сжимают горло, щупают под хвостом, берут за холку, гладят по шее.

Ходят вокруг него, осматривают...

-- Богу помолись! Двести двадцать! (Бац!)

-- Меньше семидесяти пяти не будет! (Бац!)

-- Не будет? (Бац!)

-- Не будет! (Бац!)

-- Пускай стоят!..

-- Пускай стоят!..

И отошел от серого незнакомец... Отошел и из-за четвертого или пятого воза кричит:

-- Берешь двести двадцать?

-- Нет, не беру!

-- Бери, а то за печенку тебя возьмет!

-- Пускай берет!..

И опять стоит серый возле воза, думает думу воловью, пока опять:

-- Сколько за этих телят?

-- Триста!

И т.д. и т.д.

Может быть, поедет серый домой, может быть, на другой хутор поедет или в другое село...

А может быть, попадет серый к тому "панку" с тоненькой длинной палочкой в руке, в пиджаке и с золотым кольцом на пальце, и получится тогда из серого в Тиволи "беф-строганов".

Стоит серый, жует...

* * *

И коровы стоят... Стоят те именно коровы, которые "заливают молоком"...

-- Сколько за эту "немку"?..

("Немка" серая, вымя мешочком и в помете.)

-- Шестьдесят!

-- Тьфу!

-- Собаке под хвост!

Не сошлись, значит! Коротко, но решительно... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

-- А за эту "мадам" сколько б вы хотели?

-- Восемьдесят!

-- Немного и хотите.

-- Так вы ж посмотрите: картина -- не корова.

-- Так-то оно так! Только иная девка, как посмотришь в лицо, так хороша, что хоть воду с лица пей, а там, поглядишь, она и твердовата!

-- Да, это уж, как знаете...

-- Да-а-а! Надо бы меньше просить!

-- Да-а-а! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

-- Сколько за ребенка?

"Ребенок" -- черненький, кругленький, годовалый теленок с малюсенькими рожками...

-- Двадцать семь!

-- Пускай дите подрастет!

-- Пускай растет!.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

И молятся, и крестятся, и хлопают по рукам, и водят перед покупателем, и божатся, и доят...

Покупают -- продают... Продают -- покупают... меняют...

А кругом:

-- М-м-м-у-у!

-- Бе-е-е!

-- М-е-е! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

* * *

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

...Балаганы... Улица из балаганов...

Балаганы с мануфактурой, с сапогами, с квасом, с конфетами, с пряниками, с таранью, с сельдями, с ремнями, с железом.

Трепещет красной вывеской "Ларек"...

Развеваются красные флаги над маленькими вывесками:

"Остаповское единое потребительское общество".

"Поповское ЕПО".

"Федоровское ЕПО"...

Меж балаганов живой поток -- не протолкнуться...

-- На брюки, на юбки, на сорочки!..