Александр Белокопытов - Рассказы о Ленине

Пронес Ленин бомбу в детский сад и в спальне ее спрятал, под соседнюю кровать. Как только нянька пойдет с проверкой, а тут - нате! - гостинец ее ожидает от братца. То-то весело будет! Тогда и поплясать можно на обломках... А на эту кровать ребенок забрался и полную ее напрудил. Он за обедом компота много выпил.

Как только нянька в спальню нагрянула, Ленин быстро фитиль поджег, а сам с Надей под другую кровать зарылся, чтоб их не достало. Зажмурили они глаза, ждут, когда взрыв раздастся. А фитиль пошипел-пошипел и погас... Ребенок-то компота не пожалел, всю бомбу компотом залило - серные головки напрочь отсырели!

Вот не повезло так не повезло! Надо новую бомбу сочинять. А тут брата как раз арестовали. Он хотел еще в один детский сад бомбу заложить, чтоб там тоже над детьми не издевались. А раз так, значит - больше неоткуда бомбу взять, один брат только и мог такие хорошие бомбы сочинять. И Альфреда Нобеля давно уже в живых не было, не к кому было обратиться.

Раз остался Ленин один, без бомбы, делать нечего, стал он тогда няньке кнопки подкладывать и шпильки вставлять. Положит кнопки на стул, она и сядет со всего маху. Ух, и визжала! Здорово на ней Ленин за все отыгрался. А поймать она его никак не могла, Ленин хитро все это дело обтяпывал. Подойдет она после кнопок, скажет:

- Твоя работа, кровопивец?

- А руки - вот они, - покажет чистые руки Ленин. - Не пойманный - не вор, - тихо добавит с улыбкой. Он всегда на все с улыбкой реагировал, и руки у него всегда очень чистые были. Он грязи - не терпел.

Короче, никак они с нянькой характерами не сошлись. А вот с Надей так сошлись, что, когда выросли - уже не расставались. Так и пошли по жизни рука об руку... И в Шушенское, как загадывали, съездили. И никакая ни нянька, ни кухарка им уже помешать не смогла.

Да что с них взять-то вообще, с нянек и кухарок этих? Темный, озлобленный народец. Пусть делают свое дело молчком. И - все. Чтоб их не видно и не слышно было. Не государством же им доверить управлять? Смешно просто.

ЛЕНИН И КАПЛАН

Ленин с детства никому не доверял. Боялся, что на него покушение совершить могут. И в гимназию с оглядкой пошел: нет ли где врага рядом? А в гимназии - на буфет наплевал, сэкономил деньги на пирожках и купил себе на пирожковые деньги браунинг.

Ох, и хороший пистолет ему попался! Сам - маленький, в ладони помещается, а пули - со сливу, крупные. Целый день его Ленин в кармане носит, а ночью под подушку кладет, радуется: теперь меня просто так не возьмешь! Ну, думает, если кто захочет на меня покушение совершить, какая-нибудь там Каплан, так я первым выстрелю и завалю ее, как свинью! Что я рыжий, что ли? И закон против меня не попрет - самооборона!

Стал он в овраг ходить, в стрельбе тренироваться, а во встречных девочек пристально вглядываться. Бывало, увидит какую, она еще за полверсты, а он уже кричит, спрашивает:

- Ты, девка, не Каплан будешь?

- Нет, - отвечает та.

- Ну, ладно, тогда проходи...

Вот как-то идет одна такая ему навстречу, вся из себя пригожая, напевает: "Суженый мой, ряженый..."

Ленин сразу насторожился, спрашивает ее:

- Ты не Фанни Каплан?

Та в ответ:

- Да какая там Каплан, прах тебя побери! Ну, рассмешил... Надя я, понял, На-дя!

И запела с ходу: "Я - Надя, ребенок нежный, я до пяти считать могу..." - Она песенница заядлая была. Любила песни попеть да чаи погонять.

- А в сумочке у тебя что? - не отстает Ленин.

- Да так, помада, жвачка, барахло всякое...

- Ну ладно, давай тогда с тобой дружить.

- А наша дружба не заржавеет?

- Наша - точно не заржавеет.

- Давай, если так.

Стали они время вместе проводить. Сядут на кухне, чаи гоняют да песни поют. То споют "Черный ворон", а то "Там, где клен шумит", да так ловко у них вдвоем получается, складно.

Сидят они как-то вечером, поют, вдруг слышат, кто-то в дверь скребется.

- А ну-ка, зазноба, - говорит Ленин, - сходи, проверь, что там за гость - в горле кость? - сам пистолет достал, приготовился.

Поглядела Надя в дырочку, а на крыльце чмо маленькое - ребенок-кроха стоит с дулей.

- О-о! - удивилась Надя. - Ты откуда, чмо?

- На верблюде приехал, - отвечает чмо.

- Ой, умереть не встать, сдохнуть, а не жить! На верблюде он приехал.

- Кто там? - шепчет Ленин.

- А иди, погляди.

Ленин подошел, поглядел в дырочку. Правда, стоит чмо на крыльце, карапуз розовощекий с дулей...

- Тебе чего? - насупился Ленин.

- Может, тебе сказать, что такое хорошо и что такое плохо? - смеется Надя.

- Не надо! - строго одернул ее Ленин.

А Надя тут же тогда напела: "Ты скажи, ты скажи, чо те надо, чо те надо?.."

- Слышу, поете хорошо, - чмо отвечает, - дай, думаю, загляну, может, втроем споемся.

- А ты какие песни больше любишь: тюремные или про любовь? спрашивает Ленин. Он-то сам больше жалостливые любил.

- Да мне хоть те, хоть те, один черт, лишь бы глотку подрать!

- Ух ты, - обрадовались Ленин с Надей, - тогда заходи.

Зашел чмо, стали они пробовать петь на три голоса. Спели для начала "Летят утки...", а потом, чтоб от грусти отрешиться, "Свадьбу", которая пела и плясала. Да так хорошо у них втроем получилось, хоть сразу ансамбль песни и пляски организовывай. Надя-то он восторга даже плясать кинулась, и Ленин немного притопнул...

Упарились они, сели чай пить, вином запивать, а Надя расчувствовалась и говорит:

- А, давай, чмо, ты у нас за сынка будешь, а то у нас с Лениным своих детей нет.

- А вы будете мне дули покупать?..

- Будем, ты только веди себя хорошо, а то мы будем тебя в угол на горох ставить. Нас в детском саду ставили. Вот тебе первая дуля, - сказала Надя и кукиш ему показала.

Ладно, договорились они, стали втроем жить. Чмо за сынка стал. И все бы у них хорошо было, кабы не угроза Ленину со стороны Каплан. Ленин даже в гимназию перестал ходить. Береженого Бог бережет, так рассудил. И Надя его в этом крепко поддержала. И сама не стала ходить. Ну ее к черту эту гимназию! Хорошего понемногу.

А тут и действительно скоро Каплан объявилась.

Надя прибежала как-то с базара, запыхалась.

- Ну, все, - говорит, - прибыла кума со свинцовыми конфетками, а все конфетки у нее с начинкой. Только об этом на базаре и говорят.

Испугался Ленин не на шутку, встал с браунингом перед дверью, приготовился. Ну, думает, пусть только сунется, завалю ее, как свинью... И Надя тоже испугалась, даже песни петь перестала.

А Каплан уже тут как тут, ходит, рыщет вокруг дома, где Ленин затаился, позицию выбирает... А бумаги у нее все в порядке, чистые, товарищи из кружка "Умелые руки" постарались. Даже лицензию на отстрел добыли.

И револьвер дали снаряженный. "Только ты, Кума, - говорят, - не промахнись". А у нее агентурный псевдоним Кума был. "Ага, нате-ка, выкусите, я да промахнусь", - усмехается Каплан.

Нашла удобное место во дворе и села за уборной. Как выйдет Ленин посидеть на свежем воздухе, подумать о смысле жизни, она и шарахнет! А сама немного побаивается, а вдруг да он в стрельбе поднаторел, в ворошиловские стрелки вышел? Возьмет и погубит ее в расцвете лет. Что тогда? Страшно ей стало.