Александр Белокопытов - Своя рыба и река

Понеслась она на базар, нашла кое-как, привела домой. Отсыпался трое суток. Как пришел в себя, спросила, злость и обида частью уже прошла, жалость осталась:

- Зачем ты это сделал-то? Ведь не пил десять лет, человеком стал.

- Я, родная, это... только попробовать хотел, культурно выпить, посмотреть, что получится... Ведь я не пил столько времени, считай, навсегда излечился от пьянства, - ответил он с великой грустью.

- Ну что, попробовал?

- Попробовал. Видишь, не получилось...

- Вижу! И что мне теперь делать? Ведь все насмарку пошло, коту под хвост! Еще десять лет ждать, чтоб опять человеком стал? Да что я, двужильная что ли?! Нет на земле такого средства, чтоб из пьяницы в культурно пьющего превратиться, хоть ты сто лет не пей, - нет и не будет! сказала так, спрятала лицо в ладони и заплакала горько и безутешно.

Он подкрался к ней и тихонько обнял за плечи. Он жестоко страдал, казнил себя всеми мыслимыми и немыслимыми казнями, и во всем с ней соглашался.

А еще бы он не согласился! Жестокая это правда, да деваться некуда. Тот, кто всегда был выпить не дурак, а выпив, дураком сам становился, никогда не научится пить умеренно. И никто тут не поможет, - ни нарколог, который сам обычно тихий алкоголик, ни волшебник. Потому что дно-то у бутылки - немеряное, многие герои пытались дно увидеть, да не смогли.

Так что остаются две крайности, как, впрочем, и все у русского человека: либо пить без всякого удержу, чтоб все трещало и стонало вокруг, а потом голову сломить, либо - совсем не пить. Третьего пути нет. Вот и весь сказ. Грустно. А что делать?

ЛАСКОВАЯ КОШЕЧКА

Жили в одном селе мать с дочкой и были они глухонемые от природы: ни слышать, ни говорить не могли, только на пальцах показывали. Мать уже старуха была да и дочка немолода. Оx, и трудно им жилось, и говорить не могли, и слышать, и денег у них не водилось, только что на белый свет глядели. Вот и радость.

И еще кошка у них жила, да такая ласковая кошечка, что и передать трудно, сильно она их любила. А роста сама небольшого была, не выросла почему-то и все, так и осталась небольшой, чуть покрупнее котенка. Она им как могла помогала. Если они чего-то не слышали, так она их толкала или царапала потихоньку, чтоб они внимание обратили.

А дом их, избушка плохонькая, на самом отшибе стоял. Легли они однажды спать и уснули крепко. Вдруг слышат среди ночи кошка теребит их, царапает сильно. Что такое? Соскочили они и свет зажгли. Глядят, а в окно кто-то лезет - кудлатая голова и руки - и уже раму выставил!

Схватили мать с дочкой, что под руку попалось, ухват и кочергу, чтоб отбиться. Да какой там отбиться, со страху все из рук вываливается... Одна кошечка не испугалась, из маленькой и ласковой вдруг в злую и дикую превратилась. Кинулась она тому, который лез, на голову и давай колтуны драть не хуже тигра. Тот закричал благим матом, кое-как отбился от кошечки и обратно в ночь убежал...

Так кошечка помогла им, спасла их, может, от смерти самой. Долго они боялись спать ложиться. А его потом поймали. Через несколько месяцев. Он еще не к одним пытался залезть. Не местный оказался, пришлый бандит. А кошечке после этого стал почет и уважение.

ПЯТЬДЕСЯТ МАРОК

Приехали как-то из Германии немцы на побывку, в отпуск. Когда-то они здесь жили, потом перебрались в неметчину, немцы же. И вот захотелось им на Россию, на свои родные места посмотреть, почти все они в этом селе родились и много лет прожили.

Посмотрели на все, повздыхали, всех обошли, со всеми пообщались, чтоб сердцу была услада. Чтоб было там, в далекой стране Германии, - ведь они же еще и русские как-никак! - что вспомнить.

Получили усладу, бальзам на душу, и обратно уехали. А одной женщине, они с ней много лет бок о бок прожили, подарили за доброе соседство деньги - пятьдесят марок. А женщина эта уже старушкой стала, смотрит на пятьдесят марок и не знает, что с ними делать? Попросила она тогда соседку, которая помоложе, чтоб та сбегала, разменяла эти марки и купила ей что-нибудь сладенького. Очень ей сладенького захотелось.

Сбегала соседка, сделал все как надо, разменяла, купила ей сладенького и сдачу отдала.

Да прослышал об этом ее сын. Прибежал с невесткой и налетел на нее ястребом.

- Что это вы, мамаша, делаете? Почему вы мне-то не сказали, что вам дали пятьдесят марок?!

- Так сладенького мне, Витя, захотелось. Пенсию-то я тебе отдаю... стала оправдываться старушка.

А сын еще пуще:

- Да разве так делают, мамаша? Что я сам не смог вам сладенького купить? Просите чужих людей!

Испугалась старушка, отдала ему деньги, которые остались. Схватил он деньги.

- Вот, видите, что натворили! Была бумажка в марках, а остались - одни рубли! Что теперь делать-то прикажете?

Совсем испугалась старушка.

- Ой, грех случился, сынок...

- Грех у вас случился! - кочевряжится сын. - У вас что с головой-то, мамаша? Жди теперь, когда они еще раз приедут! - И убежал с невесткой, и попрощаться забыл, обиделся.

Села старушка у окна и вздохнула. Ой, и правда, думает, как это с деньгами-то нехорошо получилось... Почему я их, дура, сразу-то сыну не отдала?

А сын у нее - хороший, работает в районной администрации, с папкой ходит, и ко всем на "вы" обращается, культурный. И невестка тоже хорошая, порядочная, зимой ходит в кожаном пальто с воротником и песцовой шапке. У них деньги не пропадут, они деньгам цену знают.

Вот только держат старушку, мать свою, на сухом пайке. Не то что бы они это от жадности делают, а считают, что все у ней есть: и суп, и каша, и варенье. Какого ей еще сладенького? И валенки на зиму есть, и шуба, ей уж сорок лет, а она как новая. Да что тут говорить, горе со старыми людьми, за что ни возьмутся - везде у них один грех выходит.

МИТЯ МАТЮЖОК

Жил да был на свете один незлой человек, простой мужичок Митя. Сильно он поговорить любил. Другие есть - молчуны, немтыри, а он - нет, разговорчивый был. Ему хоть с человеком, хоть со скотиной, хоть с бревном ни с кем поговорить не зазорно было. И часто у него с языка вместе с обычными словами матюжки слетали...

Кого Митя не увидит, с тем и давай сначала разговаривать, а потом и обкладывать его справа-налево, правда, без злобы. Все это знали, Митю не боялись и навеличивали его Матюжок.

Собралась как-то раз Митина жена побелить в летней кухне, а то мухи ее засидели, кинулась туда-сюда известки найти, все перекопала - нет известки. Она - к Мите:

- У тебя где известка-то, черт кудлатый? - когда-то у Мити росли хорошие кудри - граблями не расчешешь, все ему завидовали и звали уважительно Митя Кудрявый. Правда, давно это было, кудрей нет и в помине.

- А я откуда знаю? - открестился Митя. - Ты же белишь! - и погладил голову, ему стало немного обидно: ишь, попрекает кудрями, была красота, а теперь нету...