Лев Лайнер - Веселая троица - Вицин, Моргунов, Никулин

А теперь о песне, которую исполнила Варлей. Вот что вспоминал Юрий Владимирович Никулин:

«Самое интересное было с песней. Слова написал Леонид Дербенев, и был очень хороший первый куплет: «Где-то на белой льдине, там, где всегда мороз, чешут медведи спину о земную ось».

Художественный совет как возмутился! Что это такое — медведи чешут! Это же неэстетично! Приходят на ум блохи или, не дай Бог, вши! Мы стали песню защищать, а они — нет, ни в коем случае! Представляете, какое было кино? Сейчас что ни слово то маму вспоминают, а там оберегали от слова «чешут». Дербенев часа два сидел, думал и предложил другой вариант: «трутся спиной медведи». Конечно, первый вариант был лучше. Это ж медведи! Они чешутся, а земля вертится. В этом свой юмор. И я считаю, что это изменение пошло в минус».

Свое воспоминание о песне и у Георгия Михайловича Вицина:

«Когда Нина идет и песенку поет, а я вступаю тоненьким голоском — помните? Этим самым голоском я пою в концертах частушки. Однажды мы выступали в воинской части, я стоял за кулисами, и ко мне подошла молодая артистка — худ-дая! худее Гурченки и так скромно говорит: «Я тоже стараюсь так петь, как и вы, актерски». Она пела тогда только одну песенку — «Все могут короли». Я ее слова принял совершенно серьезно. Правильно, думаю, рассуждает начинающая артистка. Потом, когда она стала ПУГАЧЕВОЙ, я хохотал, вспоминая этот случай. После него я всем говорю: это моя ученица».

Отменно сыграл в фильме и Фрунзик Мкртчян. Наверное, кроме одного эпизода. И то накладка получилась не по его вине. В фильме «Кавказская пленница» есть реплика, которую произносит Мкртчян. О том, что, мол, в соседнем районе украли члена партии.

Начальство засопротивлялось.

— Так нельзя. Такие слова. Да еще с такой подозрительной интонацией…

Нашелся Юрий Никулин:

— Давайте я скажу, у меня нет акцента, стало быть, и интонация будет другая…

Удивительно, но фраза, сказанная Никулиным, прошла.

С Шуриком — Александром Демьяненко, в котором оказался тот необходимый режиссеру сплав реалистической игры и комедийности, тоже однажды вышла заминка. Когда он тепленький — пьяненький, весь во внимании, слушает кавказский тост. Помните:

— …Птичка стала подниматься все выше и выше, но очень скоро обожгла себе крылья и упала на самое дно глубокого ущелья. Так выпьем же за то, чтобы никто из нас, как бы высоко он ни залетал, никогда не отрывался от коллектива.

Шурик неожиданно всхлипывает.

— Что такое, дорогой?

— Птичку жалко!

Демьяненко плакал шесть раз — шесть дублей. В конце концов собственных слез не хватило. Пришлось употребить глицерин. Припудрить нос. Рядом с Шуриком Демьяненко на репетициях содрогался в рыданиях Леонид Гайдай, показывая, как надо плакать. Седьмой дубль удался.

Много дублей сделал Шурик и во время полета в спальном мешке с обрыва. Снималось это таким образом. Внизу стояли дюжие молодцы и перехватывали любителя фольклора, чтобы он не ушибся. Камеру останавливали. Молодые ребята бережно клали Шурика на водичку горного потока. Камеру включали.

И вот один раз дюжие молодцы ошиблись. А может, просто устали. Демьяненко по весу, конечно, не Моргунов, но килограммы в нем какие-то, естественно, были. И когда идет, скажем, десятый дубль… В общем, Шурик без всяких ухищрений оказался сразу в горном потоке. Поток, не мешкая, потащил спальный мешок с Шуриком вниз. Больше дублей не понадобилось. А Шурик, как и в фильме, оказался молодцом.

А еще были проблемы с висением вниз головой над обрывом. И что же — пришлось висеть как миленькому. А если долго висеть — это ж пытка! Так можно и кровоизлияние заработать. Ну а еще проблемка — осел, который слушался только Варлей и никак не хотел слушаться Демьяненко.

Роль Шурика Александр Демьяненко всегда любил, однако и неприятностей она принесла ему немало. Во-первых, образ незадачливого студента лишил его возможности сыграть множество замечательных серьезных ролей. На режиссеров давил его экранный имидж. Во-вторых, у него появилась не только добрая слава, но и сомнительная. Любой гражданин «под мухой» считал своим долгом подбежать на улице к артисту и предложить тут же выпить. Ну а трезвые люди, не только дворовые мальчишки, иногда шепотом, иногда криком при его появлении оглашали окрестности:

— Шурик идет! Шурик идет!

Артиста это, конечно, угнетало. Иногда он крепко выпивал.

Ну что ж, такова оборотная сторона славы. Как говорится, ничего не поделаешь… Не кажется ли вам, дорогой читатель, что нечто похожее случилось и с Бывалым — Моргуновым? Но об этом поговорим чуть позже. А сейчас вернемся к фильму…

Да, прекрасный ансамбль артистов подобрался на «Кавказской пленнице»!

«Нас же использовали лишь для оживления фильма», — замечает Юрий Никулин в книге «Почти серьезно…». Мастеру смеха, конечно, виднее. Но хочется все-таки возразить.

По-моему, тройка совсем не выпадала из ансамбля. И я знаю, что многие зрители шли в кинотеатр специально ради нее, чтобы еще раз встретиться со своими любимцами.

Ну а если все-таки для оживления фильма, что здесь плохого? И насколько бы беднее на трюки и менее смешной стала бы «Кавказская пленница» без Вицина, Моргунова, Никулина. Правда, и Никулин со временем переменил свое мнение. Иначе как понять его заявление корреспонденту «Московского комсомольца»:

«А теперь я считаю, что это самый удачный фильм из тех, где участвовала наша тройка. Ставлю его выше «Операции «Ы» и даже «Пса Барбоса», хотя «Пес Барбос» в своем роде уникален. Он без слов, и он был первый…»

Небезынтересно, конечно, то, что говорил и сам Гайдай:

«Я люблю этих актеров, нас связывает долгая творческая дружба. В моем фильме самые смешные эпизоды отведены Трусу, Балбесу и Бывалому».

Один из критиков с подковыркой писал: «Теперь действие переносится на Кавказ, и к тому же на Кавказ, решенный в духе пестро окрашенной олеографии. Трус в гигантской папахе, Балбес — в черкеске, Бывалый — с большим кинжалом на животе, то есть так, как даже на Кавказе практически никто не ходит».

Ну и что? — хочется спросить критика. Снимался документальный фильм о жизни Кавказа или все-таки кинокомедия? Зритель смеется — и это главное.

Вот висит объявление: «Танцплощадка. Плата по таксе. Такса: 1 руб.».

Грузный Бывалый учит народ танцам (уже смешно!), в частности твисту (еще смешнее!):

— Это вам не лезгинка, а твист. Показываю все сначала. Носком правой ноги вы давите окурок. Вот так: оп, оп, оп, оп… Второй окурок (Бывалый выхватывает его изо рта подошедшего ученика)… Второй окурок вы давите носком левой ноги. А теперь оба окурка вы давите вместе. Оп, оп, оп, оп…

Нина Гребешкова заметила по поводу этой сцены: