Владимир Зуев - Юмор разноликий (сборник)

Осёл услышал
то ли правду, то ли ложь,
что модно где-то у звериной молодежи
волосья гривою,
чтоб не видалось рож,
да и на льва
немного, но похоже.
Решил не стричься.
У ослов
довольно быстро отрастает грива.
Ее не мыл Осёл,
он грязь не замечал
и к львице подошел
и смело, и игриво.
Хотел он зарычать,
но как осел кричал…
Погиб Осёл,
ну а сперва
был должен очень удивиться:
растил он гриву,
но за льва
не приняла его
рассерженная львица.

Мораль ясна без лишних слов:
судить о моде надо строго…
В вопросах моды
много есть ослов,
а львов,
их, к сожалению, немного.

Нептун,
однажды обходя свои владенья,
сирен услышал песнопенья…
И перед сиренами красуясь,
решил Нептун
вдруг показать могущество своё,
но правилу всех осторожных повинуясь,
он не решился гнев направить на жульё.
На хищников нарвешься
(он смекнул) —
в миг разорвут и сразу баста…
Умно держаться дальше от акул
лишь потому, что так они зубасты.
Но Нептуну все ж наказать кого-то,
да хотелось,
безмолвную он Устрицу узрел
и вот уже указ готов.
Он вовремя поспел.
То Устрице урок за мягкотелость.

Издревле всё обычай тот ведётся:
когда кого-то надо наказать
да и при том не пострадать,
то устрица всегда безмолвная найдется,
на все согласная весьма,
а ракушка её-готовая тюрьма.

Приватизировал слона
директор зоопарка,
а чтоб чиновник
утвердил то росчерком руки,
тому он крокодила преподнёс,
но в качестве подарка…
Однако вскрылось то,
ведь крокодилы-вовсе не щенки.
Какой-то крот копал и вот назначен суд.
Чиновник за границей скрыл семью…
Директор был хитёр
и он решился тут
судье прислать в подарок
инвалютную змею…

И хоть судья решил,
что крокодил-не взятка,
но в зоопарке до сих пор
дела идут не гладко.

Не сможем мы зажить
и праведно, и ярко,
коль мода не пройдет
на разные подарки.

Коль баснописцем стал Комар,
критиковал Медведя смело,
но был раздавлен…
Ах, кошмар!
Свое он не закончил дело.
Но нос Медведя все же красен…

Укол от неудачных басен
порой бывает не напрасен,
хоть сразу результат не ясен.

Объявлен конкурс был
на лучшего певца…
И каждый в нём
участвовать стремился:
от комара до лиса-молодца,
не говоря уже о певчих птицах.
Кому ж судить достоинства певцов?!
Решали звери…
(Все предвзятости боятся!)
Кто самое достойное лицо?
Решали…
И избрали Зайца.

Тут каждый петь
стал арию свою:
старались, сколь хватало духа.
Случилась тут беда,
что зайчика – судью
вдруг уронил Медведь
и наступил на ухо…
Хоть Зайца ухо и длинно,
но стало тут длинней оно.
Подняли Зайца снова на пенек
участники – певцы и зрители – соседи.
Он конкурс досудил,
как мог, и победителем назвал
непевшего Медведя.

Бывает, судит нас
подобных зайцев суд,
пускай, – что судят, —
понаслышке им знакомо.
Такие судьи многое найдут
в медвежьих песнях…
Скажут,
что поёт ВЕСОМО!

Минуло десять лет,
как правит Уж в ущелье…
А говорили то, что видит еле-еле,
и то, что без зубов
и неказист на вид,
и, даром что змея, —
совсем не ядовит…
Но справился!
Хоть управляет мало,
в ущелье том темней не стало.
Когда ж в ущелье то
Орел с инспекцией спустился,
увидел это всё и очень удивился,
как вдруг узнал,
что правит Уж…
Сказал Орел:
– Достойный муж,
коль здесь зверям
спокойненько живется
под гибким,
очень гибким руководством…

В комиссиях
начальники всегда
бывают так довольны,
когда в инспекции
всё тихо и спокойно,
а за покой тот хвалят и ужа,
который вьется,
местом дорожа.

Змея свое достала Жало
и Жало то не возражало,
а кто змеи боится жал,
тот только, в общем, и дрожал.

У всех свои бывают жала
и это, в общем-то, немало…

Ослу образованье дали.
Потом от этого страдали,
ведь часто не хватает зла
терпеть учёного Осла!

Привык летать Орёл высоко,
но, глядя на его полет,
одна, но важная Сорока
сказала:
– Этот идиот
вдаль улетел из коллектива,
ведя себя нетерпеливо…

Был осужден Орел,
но там остался,
куда привычно он поднялся.
Удел поднявшихся высоко —
там жить довольно одиноко.