Юрий Курик - Капкан для мэра

Административные возможности, коими обладал Юрий Петрович, денежного выражения не имели и, боже упаси, ими Лужайкин не торговал. Не потому, что спроса не было – смысла нет. В самом деле, продаст Юрий Петрович, например Пупкину, свою личную, Лужайкинскую возможность распоряжаться земельными участками Города. В понедельник до обеда продал, а во вторник с утра Софочка, жена, можно сказать кровинушка родная и говорит, мол, Юрок, подсуетись чуток, мне земля в центре города понадобилась. Буду строить там громадный торгово-развлекательный центр. Земля, правда, там уже давно выделена под строительство иностранных представительств, но это чушь собачья! Земельку-то на меня переоформи! Ну, как не порадеть родному человечку?! И что, прикажете ломать шапку перед каким-то Пупкиным? Возможность свою чиновничью, землёй распоряжаться, он запродал. Нет, Юрий Петрович идиотом не был и со своими административными возможностями не торговал. По нему, как по огромному болту с мозгами, увешанному административными ресурсами, словно новогодняя ёлка игрушками, неумолимо двигалась финансовая гайка Софьи Николаевны, выжимая из попавших под резьбу возможностей Юрия Петровича, новые денежные потоки.

В интервью различным СМИ Лужайкин скромно, но горестно отмечал, что Софья Николаевна, генеральный директор холдинга «Интертрейдкорпорейшн» самодостаточная женщина, гениальный топ-менеджер, выдающаяся бизнесвумен и без него, Юрия Петровича, была бы более богатой женщиной. Этими высказываниями Юрий Петрович давал понять родному, любимому, но глуповатому электорату, что он, Лужайкин, терпит через своё мэрство в этом Городе сплошные убытки и только многочисленные обращения избирателей, пламенное желание коренным образом улучшить жизнь горожан, удерживает его на посту мэра.

По поводу гениальности Софьи Николаевны Юрий Петрович сильно лукавил.

Насади хоть золотую гайку на простой гвоздь, она будет вокруг него болтаться, как дерьмо в проруби. Не сделает ни одного витка. Не будет у неё возможностей взбираться наверх и на что-то там, вообще, давить. Видит Бог, Буторкина не была дурой, но без чиновничьих возможностей мэра Города господина Лужайкина, пальма первенства сверхуспешной бизнеследи усохла бы на корню под налоговым прессом государства и поборами тех же городских чиновников. Союз болта и гайки господ Лужайкиных – Буторкиных процветал в чиновничьем огороде Города буйным цветом.

Молодёжь из деревни бежала во все времена. От сермяжной правды жизни с устойчивым сивушным ароматом, к порокам Большого города. Бежали от нищеты, пьянства, безнадёги. Бежали все, кто имел хоть капельку масла в голове и мельчайший шанс зацепиться, в суете городской жизни. Хватаясь бульдожьей мёртвой хваткой за малейший шанс, они, толкаясь, пинаясь, по головам ближних идут к своей цели. Жизнеспособность деревенских в деловой сутолоке Города поразительна.

Марина Королёва сбежала из деревни с глупым названием Нижние Ширинки. Поступила по направлению колхоза «Заветы Ильича» в институт народного хозяйства на специальность «Технология общественного питания». Тщетно родной колхоз ждал её на должность заведующей столовой.

Марина, красивая ладная девочка, выросшая на парном молоке и овощах, созревших без химии на натуральном навозе, с головой ушла в учёбу и общественную жизнь ВУЗа. На втором году обучения её выбрали секретарём комсомольской организации курса. Скоро она была замечена, тогда ещё вторым секретарём городского комитета ВЛКСМ товарищем Лужайкиным Юрием Петровичем. Инициативной, исполнительной, весёлой и умной девушке предложили должность штатного инструктора городского комитета…

Те, не такие уж далёкие времена Марина Анатольевна всегда вспоминала с лёгкой ностальгией и грустью… Промелькнула кинолента дней, и вот она, по рекомендации горкома ВЛКСМ и лично Первого его секретаря Юрия Петровича Лужайкина, уже самый молодой директор ресторана «Белый Аист». Во времена развитого социализма и тотального дефицита эта должность была сродни наместника Бога на земле.

Весь город величал её исключительно по имени отчеству. Все уважаемые люди – директора баз, магазинов, ателье, заводов, газет, пароходов поздравляли её со всеми мыслимыми советскими и церковными праздниками с обязательным вручением маленьких и больших презентов. Она была в социальной обойме уважаемых людей среди океана народной нищеты. У неё было всё, кроме обычного бабьего счастья – не было семьи и детей.

Первый институтский брак был кратким и несерьёзным. Начался и закончился пляской гормонов на тощих общежитских матрасах. Лицо своего первого мужа Марина Анатольевна вспоминала с трудом и большой неохотой.

Зато разбитая вдребезги морда второго супруга врезалась в память навсегда, вызывая нервную противную дрожь в кончиках пальцев и под коленками. При жизни он был красавец, душечка, любимец женщин. Аполлон и Купидон в одном флаконе поразил сердце молодой красивой директрисы ресторана. Между первым и вторым взмахом его ресниц она потеряла голову. Через три месяца после свадьбы он показал себя сначала заурядным пьяницей. Через пол года семейной жизни и ежедневной битвы с баром директрисы поймал, судьбой начертанную белочку, и испытал счастье свободного полёта с балкона 12 этажа, забыв в спешке крылья в сортире.

Найти достойную пару Марине Анатольевне помешал распад СССР. Рухнула командно-распределительная система и похоронила под собой само понятие дефицит, на котором росли, мужали и держались сотни тысяч, миллионы уважаемых людей. В одночасье их остров благополучия и счастья накрыл цунами дикого капитализма. Спасались кто, как может. К Марине Анатольевне уже никто не спешил с презентами и поздравлениями. Сам ресторан «Белый Аист» был куплен холдингом «Интертрейдкорпорейшн». Генеральный директор холдинга госпожа Лужайкина-Буторкина приехала со свитой. Осмотрела покупку. Оставила Марину Анатольевну, скорее всего по рекомендации мужа, директором. Вложила в ремонт, новый интерьер крупные (по мнению Марины Анатольевны) бабки, поменяла название на «Хитрованку», учредила строгий надзор за доходом и расходом ресторана. Круто поменяла кадровую политику, используя на 100 % плоды безработицы, особенно среди лиц, отягощённых высшим образованием. За исключением поваров весь персонал был с дипломами ВУЗов. Уборщица Наташа филолог, посудомойщицы лена с Маргаритой – архитекторы. Среди официанток не было девушек старше 23 лет. Четверо из них имели дипломы бухгалтеров с отличием, среди остальных были энтомологи, ихтиологи, юристы… Десятина от всех чаевых была собственностью холдинга. Недовольных дисциплиной и устоявшимся порядком, увольняли и через час на месте бунтовщицы работала новая, покладистая девушка. С этими переменами Марина Анатольевна незаметно для себя из положения «наместника Бога на земле», приобрела статус старшего лакея для услужения прихотей гостей, новоявленных дельцов и новых хозяев.