Евгений Попов - Прощанье с Родиной

Но все по порядку. Дело в том, что я, как ты знаешь, профессиональный писатель, а писательская судьба сложна, особенно в нынешние времена. Что, впрочем, касается и судеб всех других граждан нашей страны, ты это почувствовал на свой шкуре, когда у тебя сожгли нововыстроенный отель на Чудском озере около Пскова, куда ты вбухал все свои так называемые «сбережения», после чего оказался в нетях, то есть в той коммуналке, откуда сейчас тоже исчез. Или когда был вынужден прыгать за 7000 долларов в Черное море с Ласточкиного гнезда, находившегося тогда в другом, хотя и как две капли похожем на наше, государстве, на территории независимой Украины. Мои проблемы – иного рода. Ведь я не так связан с телесной стороной жизни, как ты, поэтому мои страдания носят характер более метафизический. В частности, я совершенно потерял интерес к спиртным напиткам и другим безобразиям, являющимся своеобразным горючим для писательского мотора. Уж не радуют меня пьяные физиономии отдельных моих сограждан и те дикие истории, которые они плетут, как бесконечную сеть, в которой сами же и трепыхаются. Мне все это надоело, с одной стороны, с другой – я более ничего делать не умею и не хочу, каждый должен существовать на том своем месте, куда его Бог определил, и моя функция, по моим ничтожным рассуждениям, заключается в том, чтобы ткать словесную нить вне зависимости от исходного ее материала. Вот почему я с одинаковым удовольствием пишу то, что в прочно забытые ныне, шестидесятые годы прошлого столетия именовалось «нетленкой», но столь же трепетно отношусь и к сочинению так называемой «публицистики», то есть «заметок» для газет и журналов. И то, что для другого – халтура, для меня – моя литературная жизнь, обеспеченная моим, именно моим словом. Кроме того, хочешь не хочешь, а мерзавцы большевики в данном вопросе были, по сути, правы: писатель долженизучать жизнь не только в пространстве за пределами Садового кольца, но и во времени, пронзая вертикалью взора все пласты и напластования нашей истории.

А ведь когда мне предложили написать очерк про «Лицевой летописный свод Ивана Грозного», я даже не знал, что это такое. Как этого сейчас не знаешь и ты, но через мгновение узнаешь.

ОБЪЯСНЯЮ: Лицевой летописный свод – это глобальное рукописное сочинение XVI века, где история нашей с тобой страны прослеживается от Библейских времен сотворения мира – до конца царствия Ивана IV, которого одни до сих пор считают маньяком и кровопийцей, зато другие с пеной у рта доказывают, что именно при нем наше государство обрело свою суть, отчего и ухитряется существовать до сих пор вместе с его обывателями.

Некоторые из них самонадеянно полагают себя умнее и талантливее предков, которые не ведали компьютера, но я знаю – ты не из таких дураков, потому тебе и пишу, ради избавления от тоски и гибели в засасывающем водовороте жизни. «Вы умнее не стали, вы стали эрудированнее», – сказал мне Летописный свод. Я думаю, оглянувшись на то, что творится на нашей бедной Планете, ты с ним согласишься, как это уже сделал я. Читая повести Летописного свода, всю эту бесконечную сагу о любви и ненависти, подлости и благородстве, измене и преданности, я не раз приходил в уныние и даже пытался впасть в запой. Но вот странность – уныние это сменялось дивным ощущением того, что жизнь, несмотря на все катаклизмы, опять побеждает неизвестным способом. Сколько раз Россия и личности, ее населяющие, оказывались на грани полного их растворения в пространстве и времени, но каждый раз какая-то магическая, неведомая сила спасала нас от, казалось бы, неизбежного краха. Таков был эффект узнавания себя при моем первом знакомстве с этой драгоценной реликвией нашей страны, имеющей прямое отношение к нашей теперешней жизни. Я не случайно упомянул ум предков, которые наперед знали, что мы будем ленивы и нелюбопытны. Вся штука заключается в том, что кроме текста там почти на каждой странице имеются рисунки, и число их достигает восемнадцати тысяч! То есть если ты, потомок, не хочешь или не умеешь читать, то часами можешь изучать ЛИЦА людей, которые жили здесь до тебя, наблюдать их жесты, рассматривать их утварь, оружие, средства передвижения, наряды, дома, в которых они жили, церкви, куда они ходили молиться. Это – виртуальная Русь, в которой каждый, желающий осмысленно жить дальше, должен побывать непременно! Вне зависимости от того, кто он – левый, правый, красный, белый, зеленый, голубой, нищий или богатей. То есть ощущение того, что я живу в той же самой стране, что и ОНИ, которые из «свода», пьянит лучше алкоголя, и я знаю, о чем говорю.

А вот тебе разве не обидно, что простой еврей, простой армянин знают назубок длинную историю своего народа, даже Америка со своим коротеньким бэкграундомгордится парусным кораблем «Мэйфлауэр», на котором прибыли в Новый Свет первые МЕРИКАНЫ? И лишь мы – да, действительно «ленивы и нелюбопытны», но с этим пора завязывать. Пора, говорю я тебе, надеясь на твое понимание, на твой здравый смысл! И совершенно не важно в этом контексте, кем в натуре был Иван IV – последним феодалом или первым большевиком. Важно, что он был, что у нас страна была, есть и будет. Со своей историей и со своим ЛИЦОМ, которое, что греха таить, иногда превращалось в харю, но потом искаженные черты этого обезображенного лика мягчали, боговдохновенные, и горний свет человечностивновь заливал вечное русское пространство. И то, что я сейчас это тебе говорю, отнюдь, поверь, не запоздалое славянофильство или, напротив, космополитическое зубоскальство, а осознанная необходимость, донести до тебя ту полезную истину, которую я, кажется, обрел, когда Бог дал мне неожиданную возможность соприкоснуться с Летописным сводом.

Суть заключается еще в одном чуде. Ведь этот самый Свод многие годы существовал, как быне существуя. То есть он, с одной стороны, имелся в виде огромных древних листов, хранящихся за семью печатями в важных научных местах страны: двух фундаментальных библиотеках и одном государственном музее, но доступ к нему имели лишь считаные единицы высоколобых граждан, именуемых историками.

И тут вдруг нашлись два мужика, один (к вопросу об интернационализме) – русский, другой – татарин. Они на все это безобразие смотрели, что все только мечтают, а практического ничего не делают, после чего дали друг другу слово, как Герцен и Огарев, издать этот самый свод факсимильным способом, то есть один к одному. Сунулись туда-сюда, денег нигде в стране для этого нету. То есть яхты-виллы покупать, с французской горы вниз на лыжах с девками кататься, личные яхты-самолеты заводить, торговать на аукционе Сотбис картину «Десятый вал» – это пожалуйста, а на Летописный свод денег нету. И я сейчас скажу страшную вещь: не были они традиционными гуманитариямив смысле известного российского строительства бесфундаментных воздушных замков, итогом чего становятся лишь революции да сетования на гнусную жизнь и неправильное устройство мира. Ни одного ведь толкового дела такому гуманитарию доверить нельзя, включая революцию! Предаст, сам не ведая, из лучших побуждений, а потом будет жаловаться, что социум его урыл и снивелировал. Я знаю, я сам такой.