Юрий Курик - Золото для дураков

О том, что Марина, наверняка, дворянка, а его мещанское рыло в дворянском ряду будет лишним, Витюша не задумывался. Он давно решил сладить себе другие документы, подтверждающие его дворянство хоть от Рюриковых колен.

Кое-какие деньги, чтобы пустить пыль в глаза внучке банкиров Унгертов, у него имелись. Расходы не велики. Марина находилась в Смольном взаперти, как солдат в казарме, без права свободного выхода в свет. Значит, прогуливать её туда-сюда и тратиться на её капризы не придётся. Отсюда и расходы – пустяк, мелочь. Копейки на бумагу, чернила и рупь – другой письмоносице…

В чудном настроении и полный решимости влюбить в себя Марину Бирюкову-Унгерт, Витюша сел писать ей письмо: «Марина! Ваши глаза…»

***

Мокроносый следователь, ловко и быстро распутавший дело о краже фамильных драгоценностей у Натальи Александровны Голицыной, был благодаря этому случаю, замечен, кем следует, и переведён для дальнейшей службы в сыскное отделение департамента полиции под начало генерала от инфантерии Сергея Кузьмича Вязьмитинова.

Похоже, что мокроносый следователь поймал удачу за хвост. В связи с нешуточным взлётом карьеры, требует детального представления.

Никодим Емельянович Строков, приват-доцент математики и физики, к наукам охладел. Приобрёл одну, но пламенную страсть – запил серьёзно и надолго. Путь из приват-доцентов до репетитора тупых студиозов Московского Университета, он проделал без труда и быстро. В конце карьерного падения Никодиму Емельяновичу светила именная бляха дворника на его учёную грудь.

Сестра Строкова, Варвара Емельяновна, женщина могучая и суровая, не могла допустить падения братца, и в один прекрасный день, с двумя сковородками в руках доходчиво объяснила Никодиму Емельяновичу пагубность избранного им пути. Связала, отвезла его к знакомым старообрядцам в старый глухой скит.

Через год бывший приват-доцент, бывший фанат настоек, похудевший и посвежевший, с хроническим насморком, был отправлен сестрой в Париж для обучения в тамошней полиции сыскному делу.

Через два года обучения Никодим Емельянович возвратился в родные пенаты с дипломом следователя и мокрым носом. Был принят на службу в уездное сыскное отделение следователем.

Новая работа господину Строкову нравилась своей учёностью. Каждое преступление для него было очередной задачкой и частенько со многими неизвестными. Решать примеры с «x» – ами; «y» – ами, и прочими буквами греческого алфавита Никодиму Емельяновичу не привыкать. Опыт математики и физики пригодился, как нельзя лучше. Логика учёного и знания, полученные в стенах лучшей полиции Европы, давали прекрасные результаты в поисках злоумышленников и доказательств их вины.

Затрапезная внешность Никодима Емельяновича с его вечно мокрым носом, создавали обманчивое впечатление незначительности следователя и, даже придурковатости, чем он умышленно и пользовался при допросах подозрительных лиц, загоняя их своими глупыми, на первый взгляд, вопросами в логические ловушки.

Сегодня с самого утра, у следователя сыскного отделения столицы господина Строкова, сидел, обливаясь потом, старший приказчик ювелирной лавки «Легран и партнёры. Колониальные товары» мещанин Волков Владимир Степанович. Он по строгому приказу хозяина пришёл добровольно сделать заявление в полиции о возможном преступлении, связанном с жёлтым бриллиантом. Камень сей был куплен у неизвестного корнета более трёх месяцев назад

– Что вам показалось подозрительным?

– Я уж говорил вашему сиятельству, походка евоная меня с толку сбила.

– Он хромал? На какую ногу? Или на обе сразу? Может, косолапил, как медведь? Иль подпрыгивал вроде зайца?

– Нее…, Ваше сиятельство, ноги у него ровные, без хромоты, шаг твёрдый…. одно слово – военная косточка!

– Он соблазнял вас походкой к близости?

– Господь с вами! – Волков истово перекрестился. – Оборони нас Отец Всевышний от греха непотребства!

– Чем же вас привлекла его походка?

– По первости, как они в лавку, зашедши, их слегка взбулындывало!

– Прости, но это как, «взбулындывало»? Их двое зашло? Кто второй?

– Ваше сиятельство, запишите себе для памяти на листочке. Я в пятый раз повторяю. Зашёл в лавку корнет под серьёзной мухой. Его от вина покачивало. От того и походка евоная была шаткой и нетвёрдой. Как камень-то сторговали, и ассигнации он сгрёб, сразу на выход пошёл. Шаг его сделался печатный, как на плацу…

– И что? В чём тут сюрприз, Владимир Степанович?

– Дык, я смекаю теперь, что корнет не так был пьян, как хотел показаться.

– Зачем ему театры разыгрывать?

– Дык, чтобы жадность меня обуяла, мол, пьяного легче обдурить, чем трезвого.

– Чем дело окончилось? Жадность-то обуяла?

– Грешен, Ваше сиятельство, обуяла бесовская жадность!

– Насколько обдурили?

– Без малого, рубликов на пятьсот…

– С деньгами вы с хозяином разбирайтесь. Что с камнем-то?

– Положил бриллиантик в сейф…

– Открыли сегодня сейф, а камень тю-тю…?

– Пошто «тю-тю»? На месте он, как положил его в день покупки, так и лежал до хозяина.

– Значит, посмотрел хозяин бриллиантик, а он оказался фальшивым?

– Обижаете, Ваше сиятельство! Я при камнях два десятка лет. Мне продать фальшивку невозможно.

– Тогда в чём засада? Камень на месте, настоящий…

– Хозяин рассмотрел лупой на камне следы грязи по юбке 9 9 юбка – место соприкосновения камня с кольцом , и даже места, где раньше цапками бриллиант держался в кольце.

– Ну, и что? Естественно, камень должен находиться либо в кольце, либо в ожерелье.

– В том-то и сюрприз! Камень в кольце стоит дороже, но кольца с такими бриллиантами метятся знаками хозяев. Если оно ворованное, то сдавать его на продажу целиком никак невозможно. Полиция сей момент словит и на каторгу! Потому лихие людишки и выламывают камни из родных гнёзд. Камни-то без меток. Продавать их можно без опаски.

– Обличие корнета запомнили?

– Не очень…. Помню, что он был темноглазый и вроде как кудреват…

***

Виталий Игнатьевич Грехов оканчивал письмо к девице Бирюковой-Унгерт. Для верности прочёл его на предмет поиска ошибок и неточностей. Поставил две запятые. Первую после «дорогая», вторую после «разбили моё сердце». Крякнул от удовольствия прочитанного и подписался:

«Любящий Вас безответно, Виталий Грехов»

Рука Витюши ещё несла перо к чернильнице, как в двери резко постучали. От неожиданности рука вздрогнула. С кончика пера предательски сорвалась капля чернил и шлёпнулась по центру подписи на письме, только на дюйм ниже.

С досады Витюша хотел было порвать свой эпистолярный труд. Мельком взглянул на жирную кляксу любопытной формы и отставил своё намерение. Только бросил письмо в ящик конторки.